И только тогда Белка заметила на деревьях листья. Она огляделась по сторонам. Молодая листва шелестела над головой, возле подъездов в клумбах виднелись цветочки и распустившиеся кусты сирени, где-то совсем рядом соловей завел предрассветную песню, сочная трава покрывала крутые берега возле пруда «Раменки», в котором тихо плескались рано проснувшиеся уточки, а ведь еще вчера здесь на льду мальчишки дотемна резались в хоккей.
Стояло майское раннее утро.
Неужели я так долго спала?!
Белка торопливо зашагала в сторону своего подъезда. Следующий фонарь, едва она приблизилась к нему, тоже подмигнул. В голове пронеслось какое-то смутное воспоминание, но поймать его не удалось.
Глаза закрываю и будто бы легче
* * *
Тая еле держала себя в руках. В желудке сводило от голода так, словно неведомые силы скрутили его и вытягивали из нее последние соки. Она нервно стучала карандашом по столу, пытаясь сосредоточиться на статье о явлении «дежавю», но всеми ее мыслями вновь и вновь овладевала ароматная пицца с соседнего стола. Запахи горячего сыра, ветчины и специй, расползаясь по офису, дразнили ее, манили и щекотали ей нервы. Как будто нарочно издевались над ней.
Работа в редакции газеты «Мир тайн», посвященной астрологии, магии и мистике, где на обеденном перерыве сотрудники предпочитали заказывать еду в офис, стала для нее настоящей пыткой. И длилась она вот уже полгода. Но у нее не было выбора. Выпускница журфака с красным дипломом, Тая обивала пороги редакций серьезных изданий, только безрезультатно, и в течение долгих месяцев перебивалась на гонорарах внештатного сотрудника, пока не получила предложение от второсортного «Мира тайн». Не принять его было для нее непозволительной роскошью, зато теперь в ее трудовой книжке имелась официальная запись «корреспондент».
Юлькасоседка по квартире в Новых Черемушках, которую они умудрились снять с огромной скидкой у деда их одногруппника на пятом курсе, часто подшучивала над Таей. Повторяла, что ей следовало работать не в «Мире тайн», а в «Мире диет».
Юля никогда не понимала ее стремление похудеть. Миниатюрная хрупкая Тая, которой не помешало бы кирпичи носить в сумке, чтобы ее не сдувало ветром, грезила стать такой, чтобы о ней говорили «кожа да кости» и мечтательно вздыхала, глядя на фото анорексичных моделей. Друзья же прозвали ее «Таютины глазки» за то, что от бесконечных диет на ее лице остались одни глазюкиогромные, зеленые как море и вечно голодные. Того и глядишь, растает Тая на глазах.
Кстати, на море, щеголяя по пляжу в купальнике, оголив свой плоский живот и бедра без единого намека на целлюлит, загорелая, с манящим мечтательным взглядом и копной длинных золотисто-русых волос, она пользовалась огромной популярностью у представителей мужского пола.
Девчонки подружились на четвертом курсе, когда Тая перевелась к ним из другого ВУЗа. За эти годы они вместе ездили отдыхать в Турцию, Египет, Таиланд, и каждый раз Юльке, обладавшей боевым характером и черным поясом по каратэ, приходилось спасать подругу от чересчур назойливых поклонников, которых Тайка со своей чрезмерной тактичностью не всегда могла послать куда подальше.
Она снова попыталась настроиться на рабочий лад и сосредоточенно уставилась на монитор, но ее отвлекли смачные чавканья Лизыправой руки редактора, носившей должность ответственного секретаря.
Ааа, пицца сегодняпросто объедение! Пальчики оближешь! Таюш, точно не будешь?
Отвали и оставь меня в покое!
Как же ей хотелось крикнуть эти слова в лицо обжоры Лизы, но вместо этого Тая услышала свой голос:
Спасибо, я не голодна.
Опять свои чаи для похудения будешь распивать? Эх, Тайка, угробишь ты себя! Со здоровьем ведь не шутят.
Тая проигнорировала ее замечание и поспешила прогнать прочь неприятные мысли. В больницу опять действительно не хотелось. Хватит уже, дважды испытала на себе, что это значит, когда желудок перестает работать. Когда тебя рвет так, что наизнанку выворачиваешься, а потом лежишь под капельницей и питаешься через иглу, потому что организм уже не воспринимает пищу. А медсестры даже не следят за тобойможет, ты уже вся прокапалась, может, воздух попал в вену, и ты уже по дороге на тот свет. Пока не дашь им на лапу, тебя как будто нет, тыкак привидение, невидимый призрак, лежишь беспомощно на продавленной койке, и все твои мольбы как камешки отлетают от ушей медсестер с безразличными лицами. А вокруг стоны прооперированных пациенток, отходящих от наркоза, или новеньких, прибывших на скорой помощи, с которыми еще не решили что делать. Бывало и такое, что без полного осмотра и УЗИ отправляли какую-нибудь провинциальную девчонку сразу на операционный стол вырезать аппендицит, даже не разобравшись толком, что с ней происходит и отчего она на стенку лезет от боли. И условия такие, словно еще в прошлом веке живешь: по десять больных в палате (если повезет, и тебя не бросят в коридоре на раскладушке), грязные стены, воды горячей нет, зато есть сборища жирных тараканов под подоконником, из столовой вечно несет какой-то кислятиной, и затхлая вонь из туалета такая, что даже любого здорового стошнит.
Таю передернуло при воспоминании о больнице. После второго пребывания в этом «чудном» месте она перестала морить себя голодом, начала есть овсянку по утрам и жить по правилу «Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу». Обедала Тая обычно гречкой с куриной грудкой, а перекусывала обезжиренными йогуртами и фруктами. Но один раз в месяц, в выходной, все-таки позволяла себе «праздник живота» они с Юлькой выбирались в город и лакомились в каком-нибудь ресторанчике.
Хотя иногда сила воли подводила Тайку. Не дождавшись заветного выходного, она могла проснуться от дикого голода часиков в пять утра и побежать в соседнюю «Якиторию», заказать сразу несколько блюд, как самая настоящая обжора, и с ощущением необыкновенного счастья уплетать свой ранний завтрак в гордом одиночестве. Или же сорваться и съесть за один присест банку любимых консервированных персиков.
Лиза долго еще поглощала пиццу с громкими хвалебными комментариями, все больше раздражая Тайку. Вообще ответственный секретарь была неплохаяотзывчивая, с чувством юмора, но такие люди не нравились Тае по одной простой причинеона не была стройной. Тая понимала, что это бред, нельзя делить людей на красивых и уродливых, худых и толстых и относиться ко вторым как к изгоям. Но она ничего не могла поделать с собой, испытывая к ним брезгливость как к прокаженным. В одной книжке про счастье Тая вычитала, что твоя жизньэто нечто среднее из того, что представляет собой твое окружение из пяти людей, с которыми ты общаешься чаще всего, поэтому в свой Мир она предпочитала впускать только самых красивых и удачливых.
Возраст Лизы стал для нее целым открытием. Двадцать пять лет! Почти ее ровесница, ненамного старше, а выглядит так, как будто ей уже далеко за тридцатник. Тая знала, что лишние килограммы зрительно прибавляют годы, но чтобы настолько! Лизу нельзя было назвать толстушкой, даже под категорию полных она попадала с трудом. Это была просто в меру упитанная девушка с женственной фигурой, которая не стеснялась ходить в облегающих джинсах на низкой талии и коротеньких футболках. И это казалось Тае самым омерзительным. Глядя на выпирающие над ремнем животик и заплывшие бока, уныло обвислые груди (Лиза не носила бюстгальтеры) и намечающийся второй подбородок, она думала о том, что на месте коллеги не могла бы смотреть на себя в зеркало.
Но не признавать ее способности Тая не могла. За полтора года Лиза умудрилась стать правой рукой редакторасумасбродной, капризной дамочки с хореографическим образованием, которой просто посчастливилось выйти замуж за директора издательского дома. В редакции сотрудники между собой называли ее Горгонойи за внешнее сходство благодаря ее торчащим во все стороны непослушным кудрям, и за скверный характер.
На столе Лизы громко завибрировал мобильник, и голос Niletto запел последний хит «Любимка». Девушка торопливо вытерла салфеткой жирные после пиццы пальцы и схватила телефон.
Привет, малыш!.. Я тоже соскучилась Собиралась тебе позвонить Да ничего не делаю, обедаю Что ем? Пиццу С ветчиной и сыром