Ты ж реально мне за отца был! Чё творишь, а?!
Дом ему не ответил, а дяде Коле сейчас не до этого. Пусть внутри сидит, пока с крылечка не навернулся! Про родителей-трезвенников Тим, конечно, присочинилслишком мало они прожили в этом поселке, и правды узнать не у кого. Если где-то есть родня, то за пятнадцать лет ни разу не объявилась. Считай, что и нет ее! Самый близкий человек на светекак раз дядя Коля, доставший Тима из машины после той аварии. Знать бы еще, куда сам джип потом подевался! И все вещи из съемной квартиры, где жила когда-то семья Долгих. Наверняка ведь были деньги и ценности, компьютер какой-нибудь с фотографиями, телефоны, ещё всякое! Какая сволочь это всё под шумок присвоила?!
Беда не ходит однадаже если не беда, а так себе, скопление мелких пакостей. Натаха в этот вечер оказалась вполне трезвой, зато в гостях у нее расположился Гоблин из Саниной бригады. Здоровенный, тупой и с чувством юмора на уровне десятилетки.
О-о, кто к нам пожаловал! Да это же Тим Ловкие Руки! Заходи, брата-ан, присаживайся!
Благодарю, сегодня некогда. Так, поздороваться зашел.
Ну, так здоровайся, брата-ан! Или прощайся уже!
Натаха, что самое обидное, от всей этой тупости только хихикала и влюбленно глазела на Гоблина, будто и не было никаких договоренностей! Дура двадцатилетняя!
Ну и пошла ты! ругнулся Тим уже на улице, засадив пинка очередной двери, подъездной. Зато «бабло» целее будет! Пускай тебе этот сладости покупает!
Дорогущую шоколадку хотел закинуть подальше, но вместо этого распечатал и откусил с хрустом. Полегчало. Даже гул в ушах, наконец, затихвпервые после встречи со стариком! До родимого детдома успел смолотить половину плитки, а прочее сунул обратно в карман. Пригодится еще.
На входе, как обычно, дежурил ЧОП-овец Паша, накачанный, но слишком добрый для такой работы. Суточные вахты отсиживает, ковыряясь в мобильнике, пронести через него можно всё, что душе угодностаршие пацаны активно этим пользуются, а директриса Пашу терпит, до поры. Не настолько здесь крутая оплата, чтобы хозяева ЧОП выделяли, кого пошустрее! Сменщик его, Андрей, вообще скользкий тип, а воспитатели на ночь давно уже не остаются. Мало их, воспитателейособенно после всех «оптимизаций».
Здорово, Павел! поприветствовал Тим солидно, и охранник шлепнул в ответ по ладони. Ценил после одного случаястаршие пацаны затеяли тогда поборы по беспределу, а охрана и воспитатели не стали вмешиваться в «детские глупости». Разрешил ситуацию Тим. Через Саню Золотого, разумеется. Старшаки после этого еще с месяц ходили, оглядываясь, а Тима зауважала даже директор. Разрешала выходить с территории, когда вздумается. Не совсем даром, но это уже другая тема
Чё то ты рано сегодня.
Скоро опять уйду, сообщил Тим из вежливости, и охранник из вежливости кивнул. В его смартфоне катились по полю танки, гремели взрывы, кто-то кого-то уничтожал под бравурную музыку. Не до подростков, ему, короче!
Пацаны на этаже отнеслись куда приветливейтут пришлось долго ручкаться и отказываться от семечек с сигаретами. Не любил, почему-то, ни то, ни другое, а предлагают ведь от души. Постоял у окна, поглядел на обшарпанные дома и на тайгу за ними. С кухни потянуло близким ужиномподгорелой кашей и капустойно сейчас это было неплохо. Помогало избавиться от назойливого запаха тухлятины. Мерещится что ли?! Тим, для верности, даже руку понюхал, но пальцы странного деда не оставили на ней абсолютно никаких следов. Точно, глюк! Еще этот шум в головена самой грани слышимости, но бесит! И еще кое-что
Фотография хранилась у Тима в тумбочке. Одна из немногих уцелевших вещейне понадобилась, наверное, мародерам, а потом попала в «личное дело» воспитанника. Там бы ей и лежать, если бы не обаяние Тима и не пара дензнаков. Тускловатые цвета, рожденные фотобумагой «Kodak», изображение, знакомое до миллиметра: мужчина и женщина на фоне моря. Июль 2000-го, за пять лет до рождения сынаи до собственной гибели. Будущий папа молод и улыбчив, русая шевелюра топорщится, жена его в легком синем платье, наоборот, серьезна. Ничего общего с сегодняшним старикомпочему же так захотелось взглянуть на них именно сейчас?
По-любому, глюки! проворчал Тим и понюхал еще раз запястье. Никаких посторонних запахов, как и раньше! Пойти что-ли, с мылом продраить?! Ладно, послевремени уже много!
***
«Плешкой» именовался пустырь на окраине, у самой тайги. В отдаленном прошлом здесь был пожар, а оставшаяся прогалина-проплешина так ничем и не заросла. Несколько лет прослужила тусовочным местом для гопоты, потом превратилась в стихийную помойку, и людям здесь стало совсем некомфортно. Даже любителям выпить и уколоться. Вонь стояла такая, что легкие вмиг сворачивались и уходили куда-то в область печениа желудок, напротив, толкал содержимое наружу. Если есть в поселке место, где «воняет мертвечиной», так это оно!
Для Тима запах теперь был повсюдув детдоме, на улице, в лесу даже. Пробивался сквозь ароматы трав и хвои, перемешивался с гулом в ушах, да и глаза теперь что-то видели. Засекали сбоку размытую тень, а прямому взгляду она не давалась. Отвратительное, в общем, чувство! С ним бы в кровати лежать, а не шастать ночами, но Золотой два раза не предлагает! Терпи, если вызвался!
К «Плешке» подошел кружным путем, через лес, и сигаретный дымок почуял издали. Даже сквозь запах помойки. В машине Саня курить не любил, потому дожидался снаружи, окутанный сизым облаком.
Молодца, вовремя, кивнул небрежно, сигаретка пыхнула алым. Пацаны уже на месте, докурю и погнали.
Куда?
На кудыкину гору! По дороге узнаешь
Хотел сказать еще что-то, но осекся. Глядел теперь мимо, глаза стремительно округлялись.
Что? спросил Тим, оборачиваясь, а дальше стало не до вопросов.
Тварьвот первое, что пришло ему в голову.
Дикая помесь обезьяны и жабы, метрового роста, вся в буграх мускулов. Бледная, голая кожа, зубы-иглы, багряный отсвет глаз. В жизни таких не бывает, но что тогда?! Розыгрыш?! Проверка на смелость?!
Ух, ёпта! выдохнул Золотой, и сомнения рухнули. Какая, нафиг, проверка, если столько ужаса в Санином взгляде! Пальцы, впрочем, сработализапулили окурок, нырнули в карман за ножом.
Тварь кинулась.
Перелетела двумя прыжками десяток метров, а Золотой на ее пути оказался случайноне успел отскочить. Шипение, скрежет, крикчеловеческий, полный ужаса. И утробное бульканье. Тварь поднимает голову, с морды сочится темное, а бежать уже некогда. И некуда. Так не бывает, и сейчас он проснется в своей кровати живой, здоровый, это ведь только сон, сон
Замри, произнес кто-то тихо, но властно. Я отвлекаю, ты лезешь в машину.
Давешний дедоткуда он взялся?! Всё в том же костюме, с тростью, как из фильма про красивую жизнь. Поднял к лицу кулак и свистнул тихонько, будто заклинатель змей в свою дудку: фью-у-уть!
АПШ-Ш-Ш-Ш!!! КР-КХ-ХА!!!
Голос твари прозвучал как напильник по стеклу, но старик в ответ улыбнулся:
Ну, не скрипи-и, не скрипи-и, не пугай меня. Уходи по-хорошему.
КРРРРРРР-Х-Х-ХА!!!
Пасть немыслимого существа раскрылась, будто кошелек с рядами зубов, бугристые лапы поджались для прыжка. С другой стороны поляны донесся ответный скрип-шипение. Еще одна тварь!
Ах, вот вы как? Ну, ладно. Лезь в машину, остолоп!
Последняя фраза, конечно, Тиму. Пробила наваждение, но ручку двери искал слишком долго, наощупьотвернуться сейчас вообще не мог. Ближняя тварь повернулась опять к нему, но старик свистнул вновь, затейливо и протяжно. Пригнулся, чуть присел, корпус трости остался в левой рукев правой тускло блеснул освобожденный от ножен клинок.
Ну, кто из вас ненасытней?! Прошу!
Тим нырнул уже в теплый салон автоотсюда всё видно не хуже, только звуки расплывчатей. Скрип атакующей гадиныи утробный, болезненный стон на финише.
Я ведь тебя предупреждал, тон деда и сейчас не повысился, а свист клинка закончился влажным шмяком. Не было уже тваритолько тусклая, бледная груда с парой разрезов. Её брат-близнец (или сестра?) двинулся к старику осторожным шагом, враскачку. Кожа блестит, мышцы ходят под ней, напрягаются. Сейчас прыгнет!
Уходи по-хорошему.
ХР-Р-Р-Р-РРРРРРР-Я!!!
Тело размазалось в серую полосу, немыслимо быстрый прыжоктуда, где уже никого. Только посвист клинка навстречу.