Райс стоял над Лотти, пока она раз за разом подбрасывала нож и выдергивала его из размытой почвы. Реальность и иллюзия словно поменялись местами: одинаковые сегменты кладбища были четкими и объемными, тогда как парень казался плоским, точно вырезанным из бумаги. Такое происходило с Лотти не впервые: больное восприятие опять сыграло с ней злую шутку. Карательница с вызовом отбросила назад волосы.
Здесь чего-то не хватает, сообщила она, положив на виски оба указательных пальца, но так было не всегда. Кто-то забрал это у меня, хотя я не хотела. Райс молча смотрел на нее. Мои бывшие напарницы, Тара и Лиз, тоже не хотели кое с чем расставаться. Но и его у них забрали. Что-то отняли у нас всех она взглянула на Райса сквозь завесу дождя, и у тебя тоже.
Все еще не говоря ни слова, он засучил рукава и показал ей внутреннюю сторону рук. Лотти всего на миг задержала взгляд на отметинах на его коже, не проявив, впрочем, особого интереса. Она уже видела их в машине.
Ужасно чешется, когда сыро, сказал Райс.
Чего ты хочешь?
Он спрятал шрамы под курткой.
Помочь тебе.
Лотти запрокинула голову и расхохоталась. Ничуть не растерявшись, Райс продолжал:
Та девушка
Карательница вдруг перестала смеяться и грубо перебила его:
Я знаю, кто она. И что?
Она готова простить тебя.
Неужели? фыркнула Лотти. Только говорила она совсем другое. Да если бы меня вновь уложили на кушетку, надели обруч и предложили ей встать у рубильника, она бы вряд ли отказалась. А с каким восторгом она бы включила ток!
У тебя все равно нет другого выбора.
Нет, есть. Лотти выпрямилась так резко, что Райс инстинктивно отшатнулся. Она сжала в ладони балисонг. Мы решим это между собой. Здесь и сейчас. Если ты победишь, я сразу стану очень сговорчивой и кроткой. Обещаю. Ну а если же нет Лотти передернула плечами, то мы больше не увидимся.
И что я тогда скажу боссу?
Правду. Карательница вышла на узкую тропинку и непринужденно облокотилась на ближайшее надгробие. С ее волос, похожих на бурые водоросли, ручьями бежала вода. Глаза ввалились, под ними залегли глубокие тени, губы посинели. Она напоминала утопленницу. Что ты проиграл.
Почему так долго? беспокоилась Эстер. Неужели он ее не нашел? Может она стиснула плечо Сидни, ты пойдешь и проверишь?
Я не брошу тебя одну.
Она надсадно закашлялась. Ее ноги окоченели в насквозь промокших тапочках. Сидни нагнулся, подхватил девушку и поднял на руки. Чуть ранее Эстер потеряла терпение и вновь поднялась наверх, к входу в крипту. Она высматривала карательницу будто невеста, которая дожидается своего суженого. Буря неистовствовала, при каждом порыве ветра их с лидером обдавало градом ледяных капель.
А что если что если
Эсси продолжала что-то встревоженно лепетать, однако Сидни ее уже не слушал. Он вспоминал последний раз, когда держал кого-то на руках. Тогда он остановился покурить в тупичке, ничего не подозревая, и увидел сначала странные выступы под снегом, а потом и подошву чьего-то ботинка. Весь помертвев, лидер узнал его. Шена была ужасной модницей и покупала дорогую дизайнерскую обувь. Еще бы не узнать: сколько раз он снимал с нее эти ботинки? Сама судьба привела его сюда. Сидни подошел, опустился на колени и дрожащими руками разгреб снег. Из задубелого кожаного голенища торчала твердая, точно окаменевшая нога в нейлоновых колготках. Сидни обнял тело и тряс до тех пор, пока не понял, что Шена окончательно мертва
Идут! хрипло завопила Эстер. Идут!
Они казались двумя соратниками, которые возвращаются с поля боя. Фигура повыше и покрупнее поддерживала другую, еле переставлявшую ноги. Сидни опустил Эстер на землю и вооружился пистолетом. Каратели неторопливо приблизились. Над виском у Лотти темнела неровная ссадина, как будто кто-то с остервенением бил и бил в одно и то же место, пока не обессилел, а ее левая, чудовищно искривленная в запястье рука безжизненно болталась вдоль тела.
Райсу тоже серьезно досталось. Его лицо, руки и одежда носили следы ожесточенной борьбы. Его исполосовали ножом, куртка на нем висела клочьями. Не представляло никакого труда воссоздать подробности их драки: Райс привык действовать грубой силой и не старался увертываться от ее быстрых атак, а потом дождался ошибки, повалил соперницу на землю, оглушил и тут же обезоружил. Они оба выглядели одинаково жалко. Но когда взгляду Эсси предстала царапина, разделившая его лицо пополам, она словно помешалась. Все было вмиг позабыто: визиты Сидни, камелии, томик стихов и то неподдельное участие, которым изо дня в день ее окружал персонал больницы. Одна и та же сцена стояла перед ее мысленным взором: вот она приходит в себя, кто-то переворачивает ее на спинуа за этим следует жуткий крик, раздирающий слух и рвущий душу. Та женщина кричала за них двоихза себя и за нее.
Убей ее, потребовала Эстер.
Сидни не шевельнулся, и она что есть силы толкнула его ладонями в грудь, чтобы привести в чувство. Когда и это не подействовало, Эстер в безумном исступлении замолотила по его телу кулаками.
Убей! Убей! Убей! повторяла она при каждом ударе.
Однако этого запала хватило ненадолго, эмоциональное и физическое напряжение истощило ее до предела. Эстер осела на каменный пол, оглушительно кашляя и размазывая по щекам слезы и грязь, а чуть погодя набросилась на лидера с упреками:
Кто решает, кого наказывать? Я или вы? Я позвала, и ты пришел! Ты пришел ко мне! Убей ее, она задыхалась, и я смогу спать спокойно.
Наконец Сидни сказал:
Отойди от нее, Райс.
Тот не послушался.
Босс
Ты оглох? Я сказалотойди.
Но я думал
Лотти выразительно посмотрела на Райса и оттолкнула его здоровой рукой. Он нехотя выпустил ее из объятий. Лидер наставил на карательницу пистолет. Эстер сидела у его ног и шептала:
Пожалуйста
Давай, Шахат, не дрейфь, просипела Лотти. На ее разбитых, опухших губах застыла мрачная усмешка. Ведь именно так тебя зовут, а?
Сидни стиснул зубы.
Глава 4.
Трис немного удивилась, когда по дороге с учебы встретила Хетт. Та ждала девушку на остановке автобуса. Не только Сидни знал ее расписание и ежедневный маршрут от дома до университета. Так как она задержалась после занятий, сдавая курсовую работу, то готесса просидела в одиночестве явно дольше, чем собиралась. Полукруг из окурков возле скамейки намекал на томительные часы ожидания. Мусорная урна стояла всего-то в паре шагов, однако Хетт, похоже, нравилось сорить.
Не давая Трис и секунды на раздумья, Хетт поднялась, стряхнула пепел с подола и без предисловий взяла ее под руку. Так они и зашагали по бульвару, иногда задевая друг друга бедром или плечом, как две старые приятельницы. Трис настолько обескуражило поведение готессы, что она не стала сопротивляться, и спустя минут пятнадцать они вместе переступили порог невзрачного бетонного здания с пожилым охранником на входе. Хетт обворожительно улыбнулась старику и провела пластиковой карточкой через считыватель. Девушки вступили в хорошо освещенный коридор. Это место оказалось камерой хранения, а ячейки здесь были величиной с жилые комнаты. Хетт отворила свою дверь крошечным ключом, который носила на шнурке вокруг запястья с гроздью других безделушек, и пригласила Трис войти. И тут уже Трис не сдержала изумленного возгласа:
Ничего себе!
Она единым махом перенеслась в совершенно особенный мир. В специальных нишах висели блузки, юбки, брюки, платья разных стилей и фасонов. Ткани играли дивной палитрой красок, все отдавало шиком и претенциозностью. Вдоль стен высились коробки с обувью. На полках в беспорядке лежали украшения, какие-то бутылочки, тюбики и флакончики, там же в шеренгу выстроились приборы для укладки волос, чем-то похожие на орудия пыток: щипцы для завивки, плойки, утюжки. Дверца шкафа представляла собой громадное зеркало во весь рост, чтобы иметь возможность любоваться на себя часами. Хлоя бы умерла от зависти, если бы попала сюда.
Если хочешь работать со мной в паре, сообщила Хетт, тебе придется решить свою проблему со стилем.
Это какую?