А Андрэич! Но я на этого бэ-э-са не работаю, обиженно уточнил Равшан. Он попросил меня встретить, заплатил Я в ихним паселке теперь началник, вон какой тачк у меня, похвастал таджик и с гордостью похлопал правой рукой по рулю. Старенькую машину тут же повело влево.
Эй, начальник, ты лучше за дорогой следи! не сдержавшись, рявкнул на него Валерий Павлович.
Но Самоварова не отставала.
Так. Но почему же бэ-э-са?
А широко и неопределенно махнул теперь уже левой рукой Равшан, но руль на сей раз удержал.
Знаете, я понимаю, о чем вы, и даже скажу больше: со многим согласна. Так эти столичные жители распустились дальше ехать некуда. Девки ходят полуголые, только и осталось, что в одних трусах разгуливать, а мужчины
Воображение Равшана тут же среагировало на «девок в одних трусах». Он повернул голову к боковому окну, мимо которого как раз проплывали две молодые, в коротких летних платьицах красотки, и машина резко подпрыгнула, проскочив «лежачего полицейского».
Варь, может, вы смените тему, а то нам скоро дальше ехать будет некуда! Валерий Павлович недовольно сунул телефон в карман пиджака и приоткрыл крышку дорожной перевозки с сидевшим в ней перепуганным котом.
Не-а, Алинка у него хорошая! Здравствуй-пажаласта, всегда улыбается Не видел тока давно.
Что так? В отпуск уехала?
Равшан с недоумением скосил свой блестящий черный глаз на Самоварову.
Отдыхать От работы, терпеливо пояснила она.
Э Какой отда-ах? У этих вся жизнь отда-ах! Бабки есть в самолет и лети куда хочешь Отда-а-х им от работы! нервно хохотнул таджик. Можит, заболэла или Равшан оторвал от баранки обе руки и попытался изобразить большой живот.
К счастью, в этот момент зажегся красный свет, и он тут же затормозил.
Варвара Сергеевна, вам не кажется, что вы не с тем субъектом практиковать начали? снова встрял Валерий Павлович.
Валерий Павлович, не тех субъектов не бывает. И пожалуйста, раз уж вы втянули меня в эту авантюру, не мешайте вести беседу с приятным человеком.
Последнюю фразу Равшан прекрасно понял, и его круглое лицо расплылось в довольной улыбке.
Мине завтра гражданство российское дадут, иду палучать! расправив широкие плечи, тут же похвастал он.
Угу Потом догонят и еще раз дадут, негромко хмыкнул с заднего сиденья Валерий Павлович.
Че твой муж сказал? переспросил у Варвары Сергеевны Равшан.
Поздравил, не поведя бровью, улыбнулась она.
Бывшему следователю Самоваровой, вначале уединившейся в своей питерской, в центре города квартире, а после сбежавшей в тихий загородный рай, московская кольцевая автодорога показалась настоящим адом.
В изрыгавшей выхлопы душегубке, как в бане, все были равны: и брутальный воинственный «Гелик», нетерпеливо поджимавший их сзади, и убогая «Ока» с инвалидным знаком на заднем стекле, что тащилась впереди. Со слов чернявого колобка, им еще повезло, потому что ближе к девяти вечера огромная пробка начала рассасываться. И когда они наконец выбрались на скоростную трассу, Равшан, к восторгу Варвары Сергеевны и тихому ужасу затаившегося в дорожной перевозке Пресли, разогнал свое корыто почти до ста двадцати километров в час.
Минут через двадцать, когда едва живой, купленный Равшаном за «двести тисяч кровных рублэй» «хэндай» въехал в коттеджный поселок с оригинальным названием «Сосны», Самоварова уже знала, что Андрей не занимается ремонтом, не общается с работягами и редко бывает дома. Второй год подряд всем заправляет улыбчивая и деятельная Алина вместе с закадычной подружкой Жанной, а последняя, выясняя с кем-то отношения по мобильному, «трясет то-о-лстая жопа», мешая работать нормальным людям.
7
Из дневника Алины Р. 22 апреля.
Андрей считает, что наш прораб Ливреев дурак.
Я же как женщина вижу его иначе. А что до моего мужа так у него дураки почти все, ведь люди в его окружении делятся на две категории: первых он «доит», вторым «заносит».
Ливреев же принадлежит к тому типу неисправимых развратников, которые, мимикрируя под честных отцов семейств, оставляют за собой пожизненное право на необременительный левак. Это я поняла при первой же нашей встрече. Таких выдают масляные глазки, нацеленные на сближение расхожие словечки и маленькие, едва уловимые жесты, незаметные мужикам, но мигом отзывающиеся в нас, бабах.
Я не стала расстраивать лучшую подругу, не пыталась убедить ее в том, что он и со мной поначалу был «не против», рассказать, как стремился ненароком встать поближе и словно случайно задеть рукой, не вкладывая в этот захват чужой территории ничего, кроме ненавязчивого желания украсить свою приевшуюся сытую жизнь. Во всем этом так и читалось: «Вы несказанно хороши, но если что не я это предложил. А че такого?! Развлеклись бы для начала, а потом и денежки на стол, ведь для меня главное работа».
Подобный тип мужиков мы с Жанкой (ох она и дура!) частенько встречали в нашей прошлой жизни. В компании они всегда на позитиве, искрят шутками, стараются побольше выпить и поменьше заплатить, а при общении с телками все надеются получить за копейку канарейку.
Уверена, что сальные, кишащие комплексами свингеры, о которых много пишут в инете и которых мало кто видел воочию, принадлежат именно к этой несложной породе людей.
Впрочем, надо отдать должное его сермяжному умишке Ливреев быстро почувствовал, что я не поведусь, и тут же спедалил наше общение в формат рабоче-дружеского. Любой геморрой с тем, кто платит, ему точно не нужен.
Как-то в разговоре с ним я полушутя сказала, что между нами стоят немалые бабки. А потом с горечью подумала, что «бабки» были и будут между мной и мужиками всегда.
Но справедливость все же есть. С началом стройки мяч оказался на моей стороне. Бабки-то мои! Кто платит тот и заказывает музыку.
А танцевать меня не надо, я свое отплясала.
Словом, к середине марта прошлого года в моей команде были уже трое: прекрасная я, чокнутая Жасмин и развеселый, рассчитывающий хорошо заработать на нашем «объекте» Ливреев.
8
Июньское утро редко бывает приятно прохладным либо зябко, дождливо, либо слишком солнечно и душно.
Варвара Сергеевна, распахнув настежь окно, невольно улыбнулась. Утро было таким, словно она сама его с вечера заказала: свежо, но тепло, а в прозрачном июньском воздухе щедро разлились ароматы сочащегося молодой зеленью цветущего сада. Пышные маленькие облачка на нежно-голубом небе были похожи на сладкую вату так и хотелось добыть чудо-лестницу, залезть по ней и откусить кусочек. Самоварова любовалась открывшейся из окна картиной, и скопившееся с вечера раздражение отступало.
Прежде чем снова грузить себя сложившейся ситуацией, она решила с полчасика кайфануть.
Уставший с дороги, да и чего греха таить завзятый «соня» Валерий Павлович продолжал дремать, несмотря на ее тихое ворчание.
Самоварова, беззлобно чертыхаясь от многочисленных неудобств, которые испортили ей настроение накануне, перекинула через плечо мохнатое банное полотенце и отправилась в душ.
После, распаковав лежавший посреди комнаты чемодан, облачилась в удобный спортивный костюм. Выпив воды из бутылки, прихваченной из поезда, подошла к плите.
«Пока Валерка дрыхнет, можно и кофейку натощак. Поездка это стресс а значит, в качестве исключения, простительно».
Великая вещь интуиция.
Несмотря на искреннее недоумение Валерия Павловича, она сумела в последний момент сборов подпихнуть в чемодан свою любимую джезву и пакетик молотого кофе.
И оказалась права.
Шкафы гостевого домика оказались издевательски пусты. Возле раковины стояла одна, случайно забытая кем-то изящная фарфоровая чашка, из которой торчала чайная ложка.
М-да
Андрей нуждался в их помощи, но не сделал почти ничего, чтобы «дорогие гости» смогли ощутить его хотя бы мало-мальскую заботу Кроме чистого комплекта постельного белья и парочки банных полотенец в домике не было элементарного: ни питьевой воды, ни сахара, ни того же кофе или хотя бы дешевого пакетированного чая.
Да и сам домик, красочно расписанный Валерием Павловичем, оказался небольшой, метров в пятьдесят, обшитой изнутри вагонкой конурой со скрипучими полами из лиственницы, выкрашенной в едко-зеленый, навевающий мысли о больнице цвет.