Тот обернулся.
Птаха там не один, попытался вразумить его Уилл. И у них куча оружия! Эй! громче крикнул он, видя, что парень уходит, не дослушав, Да стой ты
Уилл оглядел инъекторы и выбрав нужный, догнал и схватил белобрысого за плечо.
Возьми лучше этот, он быстро взял его за руку, забрал шприц и вложил новый. Дозы хватит на три часа.
Уилл вернулся на склад. В воздухе стоял резкий запах спирта из открытой бутыли. Он поднял ее и щедро полил кейсы и ящики, оставил узкую дорожку до дверей и щелкнул зажигалкой. На этот раз жаркий лепесток загорелся сразу.
Хватит
Это слово звучало в голове, само собой выходило изо рта, как шипение парового котла, доведенного до предела давления. Уилл заставил себя заткнутьсяне хватало еще, чтобы приняли за психа.
Он прошел быстрым шагом пару кварталов, прежде чем осознал, что рука до сих пор стискивает пистолет, а другая напоминает одну из картинок для отсева с медицинских курсов излишне впечатлительных: сплошь гарь и засохшая кровь. Если не шевелиться, боль почти не ощущалась, только онемение. Его могли остановить в любой момент: видок был тот еще Хотя кого теперь таким удивишь, усмехнулся Уилл, оглядев улицу. Где-то кричали, скрипели тормоза машин, вдруг густо запахло дымом. Далекий, смешавшийся вой сирен и одиночные выстрелы гнали его по улице.
Пусть какие-то придурки пытаются спасти мир и что-то в нем менять. С него хватит. Уильям Гловер собирается переставлять ноги до тех пор, пока не окажется на другой стороне гребаной планеты.
С него. Хватит.
Уилл остановился у блестящей стены уличного телефона так резко, словно его рванули за шиворот.
«Добрый день, вы позвонили в полицейское управление Нью-Йорка. Линии перегружены, ориентировочное время ответадвадцать три минуты»
21
Когда увидишь мой смятый след, услышишь выстрелы за спиной,
поймешь, что против меня весь свет, поймешь, что мир на меня войной,
оставь дела и запри в сундук, вели соседке кормить кота,
рассеяв выдохом тишину, иди к знакомым тебе местам.
Лови сигналы на частоте, чужие сбрасывая звонки,
(приметы: родинка на щеке и раздражающие шаги).
Ищи меня в сводках новостей, в строке бегущей, в пустом окне,
меня, продрогшего до костей, меня, стоящего в стороне.
Меня, потерянного в себе и вечно спорящего с тобой,
пускай меняется континент и пояс движется часовой.
Пускай плывут под водой киты, а буревестник взлетает вверх,
пока ты видишь мои следы, пока не продан последний смех,
иди за мной, отыщи меня, в открытом космосе, среди льдин,
от бега быстрого пусть горят глаза и щеки, и нет причин,
чтоб защищать меня от судьбы и слепо следовать по пятам.
И пусть на куртке осядет пыль, и пусть ботинки сотрутся в хлам,
пока ты веришь в меняя жив, и пусть тебе говорят, что я
всего лишь сказка, безумный миф, мозг пожирающий страшный яд,
пускай меня отрицает свет, пусть от меня отказался бог,
пусть я безмолвен, и глух, и слеп, и с губ слетает последний вздох,
пускай меня замели пески, пусть под ногами дрожит земля,
не отнимай от меня руки, не отрекайся, держи меня.
И до тех пор, пока ты со мной, пока ты веришь в меня еще,
и на губах твоих моря соль, кусает ветер поверхность щек,
а сердце гулко стучит в груди, и твой румянец затмил зарю,
иди за мной, лишь за мной иди.
Ищи.
Я тоже тебя ищу.
Мисс Фокс? Там Люк привез какого-то парня с Бронкса. На нем ожоги, вероятно, пострадал в беспорядках в восточном районе или от взрыва на берегу.
И что? подняла бровь Лорейн.
Она недавно вернулась в офис, горло саднило от того, сколько пришлось орать, помогая утихомиривать людей у обрушенного въезда в тоннель Бруклин-Бэттери, где ночью, судя по всему, развлекались «избранные».
Дилан вздохнула, но, несмотря на раздраженный тон начальницы, рискнула продолжить.
Он отказался от больницы, кричит, что это срочно и он будет говорить лишь с вами. С Лорейн Фокс.
Лорейн нахмурилась. Ее имя было не настолько известно, чтобы его мог назвать случайный человек.
Парень в запорошенной пылью и гарью одежде сидел на багажнике патрульной машины, при виде Лорейн поднялся и откинул с лица растрепанные каштановые волосы.
Лорейн это ты?
Она молча показала удостоверение и сложила руки на груди, ожидая продолжения.
Привет. Меня зовут Уилл Гловер.
Через четверть часа Лорейн срочно собрала всех в переговорной. Военные, местные шерифы, командиры спасательных бригад и работники Бюро В комнате было нечем дышать. Уильям Гловер повторял все то, что ранее кратко передал Лорейн, отвечал на вопросы, кривясь, как от зубной боли, когда кто-то резко высказывал мнение об участии самого Гловера во всем этом Потом, после, морщился, пока парамедик отделял куски ткани от ожога и перевязывал ему руку, зашивал рану на шее. И сидел, устало привалившись к стене, в ожидании начала операции. Лорейн приказала одному из агентов не спускать с него глаз и взять с собойувидев Гловера, боевики поймут, что их сдали, и станут сговорчивее.
Он назвал семь предположительных точек хранения сыворотки и четыре полигона, где также могли скрываться как главари мафии, так и кейсы с голубым хаосом, заключенным в стеклянные трубочки. После объяснений Уильяма представление о сыворотке кардинально изменилось. Теперь она перестала казаться совершенным оружием, попавшим не в те руки, превратившись в ядкак для окружающих, так и для тех, кто ее применял. Последние данные подтверждали это: «фонящих» трупов находили все больше. Гловер говорил, что не стоит гоняться за теми, кто колол себе «волну»: оставшись без нее, они очень скоро умрут сами. Даже если у кого-то сохранится запас, «избранный» протянет на нем не больше двух недель.
Отряды разъехались по точкам, но основные силы были направлены к Восточному Гарлему. Лорейн старалась сосредоточиться на работе, не думать о том, что ей могут позвонить в любой момент и сообщить, что нашли в одной из этих локаций Дэвиса Или его тело.
Гловеру кто-то принес гамбургер из забегаловки. Поев, он немного пришел в себя, а умывшись, перестал выглядеть, как откопанный в завале труп. Возможно, роль сыграла общая атмосфера предельного напряжения и буквально разлитого в воздухе адреналина, но Гловер вскоре обнаглел настолько, что даже поинтересовался, не скостит ли всемогущая агент Фокс ему срок за столь ощутимую пользу для следствия. Лорейн подняла бровь и ответила, что уж Уильяму-то должно быть очевидно: любому всемогуществу есть предел.
Кстати, откуда ты узнал мое имя? спросила она, уже садясь в машину.
Гловер сел рядом, захлопнул дверь и покусал губы.
Там был один Птаха держал его в нижнем складе, под небоскребом. То ли друг, то ли врагхрен разберешь.
Ногти Лорейн впились в ладони.
Как как он выглядел?
Такой высокий, белый, пожал плечом Уильям.
Он в порядке? резко выдохнула Фокс.
Гловер невесело усмехнулся и покачал головой.
Не думаю Он сразу поперся прямо туда, к Птахе. Не захотел меня слушать.
О Господи, Лорейн закрыла лицо руками. Идиот
Я сказал ему то же самое, вздохнул Уилл.
* * *
Перед глазами решетка. Впивается в кожу, врастает в нее. Пленник отступает, оставляя на металле клоки шкуры и кровяные разводы. Отступает, чтобы броситься вновь, зная, что это бесполезно. Зная: стальные прутья уже оставили споры и те проросли, изгибаются в его венах, текут с кровью, к сердцу. Зная, что обречен.
Джереми хорошо понимал, что сейчас чувствует Эндион в свое время успел напиться этой горечи сполна. Если Янг не конченый кретин, он в курсеего игра проиграна. А даже если и не в курсе, то должен ощущать неумолимо сжимающееся кольцо охотников, чуять животным инстинктом загнанного зверя. А зверь в западне всегда смертельно опасен.
День звенел ярким осенним солнцем, в абсолютном безветрии разносился надрывный вой пожарных сирен. Неподалеку кто-то звонко смеялся, хлопали петардынаверняка старшеклассники вовсю пользовались свободой от школы. Они, конечно, не осознавали опасности, и поэтому считали себя храбрецами Некоторые прохожие испуганно жались к стенам, ища глазами источник громких звуков, готовые забиться в любую щель в поисках спасения. Другие продолжали идти, провожая равнодушными взглядами очередную полицейскую машину, переступая через осколки очередной разбитой витрины. Останавливались у лавки зеленщика, аккуратно клали овощи в бумажные пакеты.