В Бездне ведь не нужно прятаться от испуганной, разъяренной толпы, которая выкрикивает в спину проклятия. От вороньего грая Море захотелось заткнуть уши, но стоило захлопнуть за собой дверь семейного отсека, и звуки как черепашьей ластой отрезало.
В комнате было тихо, пахло соевой похлебкой и ванилью. Из окна, обвешенного гирляндами бусин и перьев, сочился мутный свет. В центре стола, смяв скатерть, возвышалось блюдо с белыми апельсинами, кокосами и ледяной ежевикой. Все из нижних садовбезвкусное, водянистое, но другого на Втором кольце не водилось.
Что за лицемерие этот Праздник урожая! Фрукты в подземных садах собирают круглый оборот, там наплевать, какой сейчас месяц и стоит ли в Бездне светило. Под землей его не видно, там все по-другому. Но праздник нужен, без праздника нельзя. Традиции следует чтить.
Мора! Ну наконец-то. Скорее за стол!
Из кухонного уголка выглянула мама. Как-то странно улыбнулась дочери, засуетилась, принялась перекладывать приборы. Мора потянулась к нейзахотелось прижаться к родному плечу, зажмуриться и постоять так совсем недолго, но вместо этого она просто подошла и опустила ладони на спинку стула. Прикосновения у них в семье были не приняты, хотя в редкие свои прогулки по террасам Мора понимала, что такие порядки далеко не у всех. Зато она ощутила знакомый, солено-карамельный аромат технического мыла, которым всегда пользовалась мама, и улыбнулась: так пах дом.
Набегалась?
В уголках глаз у матери собрались морщинки, из прически кольцом выбилась прядь. Сегодня она убрала волосы по-праздничномуподняла повыше и заколола пластиковым цветком. Мора сомневалась, что такие цветы вообще существуютна Втором зелень выращивали разве что на редких подоконниках, а в подземных садах, устроенных в скальной породе под террасами, все пространство занимали овощи и фрукты, так что цветы казались Море чем-то фантастическим. Конечно, по данным мобуса, на Первом кольце небесной зелени хватало
Ну садись же. Скоро выстрелят, шепнула мать.
Отец шагнул в комнату, издавая привычный запах масла и резины с фабрики, выставил пузатую бутылку с имбирным напиткомсегодня можно! и сел во главе стола. Оправив белый воротничок праздничной рубашки, он нарочито строго спросил:
Сколько осталось, мобус?
Под потолком застрекотало:
Три минуты двадцать девять секунд, хозяин.
Голос у мобуса был жидкий, надтреснутый, но к его хрипам давно привыкли. Он обитал в их семейном отсеке, словно дух, всегда, сколько Мора себя помнила.
Ну скорей же, пробурчал отец. Зикка, дуй за стол!
Появилась сестра. Лиловое платье из искусственного шелка на ней так и переливалось. В волосахфиолетовая лента, на пальцахузоры из хны. Смерив Мору взглядом, она фыркнула:
Ну ясно, сестренка у нас, как обычно, в костюме замарашки. Ты хоть в календарь-то смотрела?
Мора вскинулась. Ее платье для особенных случаев было простеньким, но красивымсиним, под цвет левого глаза. Оно ей очень шло, разве что подол немного забрызгало после пробежки по мокрым террасам крыш. И самое главное, темный цвет не привлекал внимания.
А ты, наверное, только дни и вычеркивала, не удержалась Мора, лишь бы погулять.
Зикка сощурилась:
Да по тебе Ось плачет. Пошла бы в монашки, гардероб у них как раз в твоем вкусе. Ой, чего это я Ты же в богов не веришь! Вот ведь жалость, тогда не возьмут
Мора сжала зубы. Надо было купить сестре разукрашенных перьев. Ей бы подошло, она как павлинья курицаяркая и бестолковая.
Хотя откуда Зикке знать, как Мора замирает от одного взгляда на Ось? Ни храм, ни Квартум ее никогда не занимали, но в их резиденции было что-то тревожное: башня из стекла и металла тонкой нитью соединяла остров и небеса Бездны, то ли подпирая их, то ли удерживая на плаву весь остров. Хотя, конечно, архитектура Оси просто не могла не вызвать тревогу: больше таких зданий не строилицентру власти надлежало доминировать.
Тридцать секунд, просипел мобус.
Девочки! гаркнул отец. Сели!
Мать пододвинула Море бокал. Шипучая янтарная жидкость пахла остро и кисло. Мора наконец уселась, Зикка, изящно подоткнув подол, опустилась напротив. В общей комнате было тесно, спинка стула Моры упиралась в стену.
Возблагодарим богов за добрый урожай, сказал отец, за удачный оборот и дружную семью. Пусть в наших душах живут мир, покой и счастье.
Зикка вздернула нос, и Мора подумала, что мирэто точно не про старшую сестру. Мать примирительно улыбнулась Зикке, а отец качнул головойсейчас уж точно не время для споров. За окном радужно вспыхнуло, грохнуло, забренчали приборы на столе, и мобус прокряхтел в нарастающем шуме:
Старый оборот окончен. Начинаю отсчет нового.
Мора уже ничего не слышала, кроме криков, свиста и трескотни фейерверков. Небо за грязным стеклом вспыхнуло, светило скрылось в разукрашенной дымке. Зикка в три глотка осушила бокал, отец отпил немного, матьтолько пригубила. Мора понюхала свой имбирь, лизнула и крепко зажмурилась. Он обжигал, но вкус у него был приятный. Как хорошо быть взрослой
Чуть только за окном поутихло, отец объявил:
Время подарков! Начнем, конечно, с тебя, Мора.
Он сдержанно улыбнулся. Мать порозовела, теребя край скатерти. Мора переводила изумленный взгляд с отца на маму и обратно. Они что-то ей приготовили. Что-то особенное, что-то очень важное.
Праздник урожая не только отмечал наступление нового оборотадля удобства было принято, что в этот день каждый житель острова отсчитывал свой собственный, личный новый оборот жизни. У Моры же сегодня был и вовсе двойной праздник: ей исполнялось семнадцать. А это означало, что в этот оборот ей уже можноофициально! сделать операцию. Но если другие, из-за ровных черт походя друг на друга как две капли воды, копили на операции ради того, чтобы хоть немного выделитьсявпрыснуть под кожу цветной пигмент, сделать на носу горбинку или чешуйки на скулах, то Море все эти особенности были нисколько не нужны. Она хотела стать как все. Хотела стать обыкновенной, среднестатистически красивойкаким на острове рождался каждый. Никто особенно не задумывался над тем, почему так происходит, а асимметрия или необычность черт встречались невероятно редко. Настолько редко, что случаи рождения некрасивых детей за всю историю острова можно было пересчитать по пальцам. И когда появлялся странный, «испорченный» ребенок, это событие тотчас обрастало безумными легендами.
Поговаривали, что «испорченным» не место на острове: в один прекрасный день они бесследно пропадали, а в их личных файлах в графе «причина смерти» значился прочерк. Правда, все они жили задолго до рождения Моры, и их исчезновения казались ей не более чем пустыми слухами, раздутыми за давностью лет. Мора была уверена, что люди просто терпеть не могут тех, кто отличается, вот и сочиняют о них невесть что или даже подчищают о них память.
Ей отличаться не хотелось, и родители знали об этом прекрасно. Сколько раз она заговаривала об операции Она Море нужнее, чем всем островитянам, вместе взятым, ей ведь не для интереса, не для развлечения или украшения, Море просто нужно стать нормальной: ходить по улицам, не пугая одним своим видом. А родителину конечно, теперь все сходится! очень долго откладывали деньги.
Милая моя дочь, торжественно начал отец. В этот важный оборот боги послали нам для тебя особую возможность.
Он переглянулся с матерью, и Мора перестала дышать. Ну точно. Вот оно. Так и есть, она была права.
Если честно, мы и подумать не могли, что все так случится, мягко подхватила мама. Что это вообще возможно.
Зикка фыркнула: вторые роли ей не нравились. Мора едва сдерживала улыбку. Еще бы! Такая операция стоит много, много оборотов работы
Мы понимаем, что все это очень необычно и даже непросто, продолжил отец. Но это первый шаг. Твой счастливый билет. А использовать его ты должна сама.
Счастливый билет! Да, именно он ей и нужен
Брат Теус говорит, что на Втором кольце тебе не место, прошептала мать.
Мора быстро сморгнула. Брат Теус? Тот самый служитель, о проповедях которого мама с таким восторгом рассказывает по воскресеньям? Не место на Втором кольце?..