- О нет, сир! Нет! Тогда Скали просто уйдет в Циркколь или в те же Грианспогские горы, и уже у нас будут связаны руки - нам придется ждать, когда выйдут из лесу риммеры. Тем временем Элиас покорил бы Наглимунд и повернулся к нам. Мы были бы раздавлены, как червивый орех, между воронами и Верховным королем.
Леобардис отвернулся, чтобы не смотреть на ослепительное солнце.
- Я полагаю, твоя речь разумна, Бенигарис... хотя, как мне кажется, недавно ты говорил совсем другое.
- Это было до того, как вы приняли решение воевать, мой лорд. - Бенигарис снял шлем и некоторое время вертел его в руках, прежде чем повесить на луку седла. - Теперь, когда мы приняли на себя обязательства перед севером, я лев из Наскаду.
Леобардис тяжело вздохнул. Запах войны висел в воздухе, и этот запах наполнял его тревогой и сожалением. Тем не менее отделение от Светлого Арда после долгих лет мирного правления Джона - опеки Верховного короля, - судя по всему, привлекло его умного сына на его сторону. Это событие было радостным, но незначительным в потоке великих грядущих дел. Герцог Наббана вознес безмолвную благодарственную молитву своему искушающему, но в конце концов торжествующему Богу.
- Слава Узирису Эйдону за то, что он вернул нам тебя! - сказал герцог Изгримнур и снова почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Он склонился над кроватью и грубо и весело тряхнул Изорна за плечо, заработав сердитый взгляд Гутрун, ни на шаг не отходившей от своего взрослого сына с тех самых пор, как он появился здесь прошлой ночью.
Изорн, хорошо знакомый с суровым характером своей матери, слабо улыбнулся Изгримнуру. У него были отцовские голубые глаза и широкое лицо; но большая часть юношеского блеска, казалось, исчезла с тех пор, как отец видел его в последний раз: лицо молодого человека было потемневшим и натянутым, как будто что-то вытекло из его сильного тела.
Это просто тревога и лишения, которые он перенес, решил герцог. Он сильный мальчик. Достаточно посмотреть на то, как он управляется с приставаниями своей не в меру заботливой матери. Он будет настоящим мужчиной - нет, он уже настоящий мужчина. Когда он станет герцогом, после меня... и после того, как Скали, визжа, отправится в преисподнюю...
- Изорн! - новый голос прервал эту случайную, хоть и приятную мысль. Чудо, что ты опять с нами! - Принц Джошуа наклонился и сжал руку Изорна своей левой рукой. Гутрун одобрительно кивнула. Она не поднялась, чтобы приветствовать принца, ее материнские чувства явно перевесили правила этикета. Джошуа, казалось, не заметил этого.
- Черта с два это чудо! - грубо сказал Изгримнур и нахмурился, стараясь утихомирить разрывающееся сердце. - Он бежал только благодаря своей храбрости и присутствию духа. И это Божья правда.
- Изгримнур, - предостерегающе сказала Гутрун. Джошуа рассмеялся.
- Конечно. Но позволь мне тогда сказать, Изорн, что твоя храбрость и присутствие духа - это просто чудо!
Изорн приподнялся, поудобнее устраивая перевязанную ногу, лежащую на подушке поверх покрывала, как святые мощи.
- Вы слишком добры ко мне, ваше высочество. Если бы у некоторых воронов Скали хватило присутствия духа, чтобы и дальше пытать своих ближних, мы навсегда остались бы там - ледяными трупами.
- Изорн! - с досадой сказала его мать. - Не надо так говорить о таких вещах. Ты должен благодарить Бога за эту милость.
- Но это правда, мама. Это вороны Скали дали нам возможность убежать. Молодой человек повернулся к Джошуа: - Что-то темное затевается в Элвритсхолле - и во всем Риммергарде, принц Джошуа! Вы должны поверить мне! В городе полно черных риммеров из земель вокруг Пика Бурь. Это они сторожили нас по приказу Острого Носа.