Монах встал на колени, чтобы посмотреть на человека, чье слабое дыхание действительно доносилось из разбитого шлема. Кадрах поднял маску под крылатым гребнем и открыл бледное усатое лицо в пятнах засохшей крови.
- Небесные псы! - выдохнул Кадрах. - Это Артпреас, граф Куимна.
- Вы знаете его? - спросила Мириамель, роясь в седельной сумке в поисках меха с водой. Она нашла его и смочила водой кусок ткани.
- Правда, я знаю его, - сказал Кадрах и указал на двух птиц, вышитых на порванной накидке. - Он сеньор Куимна, который около Над Муллаха, вот он кто. Его эмблема - два полевых жаворонка.
Мириамель смачивала лицо Артпреаса, монах тем временем исследовал окровавленные проломы в его доспехах. Ресницы рыцаря затрепетали.
- Он сейчас очнется, - сказала принцесса, резко вздохнув. - Кадрах, мне кажется, он будет жить.
- Недолго, леди, - тихо сказал маленький человек. - У него в животе рана шириной с мою руку. Позвольте мне сказать ему последние слова, и он умрет спокойно.
Граф застонал, и струйка крови потекла из уголка его рта. Мириамель заботливо вытерла ее. Артпреас медленно открыл глаза.
- И гундейн слуит, ма конналбен... - пробормотал он на эрнистирийском. Потом рыцарь слабо кашлянул, и кровь снова показалась у него на губах. - Ты хороший... парень. Они... взяли Оленя?
- Что это значит? - шепнула принцесса. Кадрах показал на разорванное знамя, лежащее на траве у руки графа.
- Вы спасли его, граф Артпреас, - сказала она, склонившись к нему. - Оно в безопасности. Что случилось?
- Вороны Скали... они были повсюду. - Долгий кашель, и глаза рыцаря открылись шире. - Ах, мои храбрые друзья... убиты, все убиты... порублены, как, как... - Из груди Артпреаса вырвалось полное боли сухое рыдание. Взор его устремился в небо, как бы следя за медленным движением облаков.
- А где король? - спросил он наконец. - Где наш храбрый старый король? Эти гойрахи северяне, да сгноит их Бриниох, окружили его. Бриниох на ферт уб.... уй строцини...
- Король? - прошептала Мириамель. - Он, должно быть, говорит о Луте.
Взгляд графа внезапно остановился на Кадрахе, и глаза его блеснули, словно какая-то радость зажгла их.
- Падреик? - спросил он и положил дрожащую окровавленную руку на запястье монаха. Кадрах вздрогнул и хотел отодвинуться, но глаза его, казалось, источали странное сияние.
- Это ты, Падреик-фейр? Ты... вернулся...
Потом рыцарь резко вытянулся и мучительно закашлялся. Изо рта его хлынул фонтан крови. Секундой позже глаза его закатились под темные веки.
- Мертв, - сказал Кадрах, и жесткие нотки звучали в его голосе. - Да спасет его Узирис, да успокоит Господь его душу. - Он начертал знак древа над окровавленной грудью Артпреаса и встал.
- Он назвал вас Падреик, - сказала Мириамель, отсутствующим взглядом глядя на покрасневшую тряпку.
- Он перепутал меня с кем-то, - ответил монах. - Умирающий человек искал старого друга. Пойдемте. У нас нет лопат, чтобы вырыть могилу, но давайте, по крайней мере, наберем камней" чтобы закрыть его. Он был... мне говорили, что он хороший человек.
Кадрах повернулся и пошел прочь. Принцесса бережно стянула железную перчатку с руки Артпреаса и завернула ее в разорванное зеленое знамя.
- Пожалуйста, придите и окажите мне помощь, моя леди, - позвал Кадрах. Мы не можем себе позволить терять здесь много времени.
- Я иду, - ответила она, укладывая сверток в свою седельную сумку. Столько времени мы можем потратить.
Саймон и его спутники медленно двигались по краю озера, вдоль полуострова высоких деревьев и мерцающею снега. Слева от них сверкало замерзшее зеркало Дроршульвена, справа виднелись белые плечи верхнего Вальдхельма. Песни ветра заглушали любую беседу, если она была чуть тише громкого крика.