- Клянусь моим кланом, Джошуа, ты жестокий человек! Неужели тебе не надоело наказывать меня за злосчастную попытку помочь принцессе? Как ты можешь делить со мной постель и называть себя одиноким?! Уходи, ты, унылый страдалец, иди спать с вашими холодными северными дамами в монашеской келье! Убирайся!
Она замахнулась, но он поймал ее руку. Несмотря на всю ее грацию, Воршеву трудно было назвать слабой женщиной, и она успела дважды хлестнуть его свободной рукой, прежде чем принц обезвредил ее, крепко прижав к себе.
- Спокойно, леди, спокойно, - засмеялся он, но лицо его горело. Воршева хмурилась и вырывалась. - Ты права, - сказал он, - я нанес тебе оскорбление и прошу прощения. Мира, о благородная леди. - Джошуа наклонился и поцеловал белую шею и покрасневшую от гнева щеку.
- Подвинься ближе, и я укушу тебя, - шипела она. Принц слышал, как бешено колотится ее сердце. - Я боялась за тебя, когда ты шел в бой, Джошуа. Я очень боялась, что они убьют тебя.
- И я был испуган не меньше, моя леди. Многое есть в этом мире, чего следует бояться.
- Ты и теперь чувствуешь себя одиноким?
- Одиноким можно быть, - сказал принц, подставляя губы для укуса, - в благороднейшей и прекраснейшей компании.
Ее освобожденная рука обвилась вокруг его шеи. Воршева ближе притянула его к себе. Лунный свет серебрил их сплетенные тела.
Джошуа бросил костяную ложку в тарелку с супом и сердито смотрел на маленькие волны, избороздившие его поверхность. Обеденный зал гудел наплывом множества голосов.
- Я не могу есть! Я должен знать!
Воршева, которая ела молча, но со свойственным ей хорошим аппетитом, тревожно взглянула на него через стол.
- Что бы ни произошло, мой принц, - застенчиво сказал Деорнот, - вам понадобятся силы.
- Они понадобятся, чтобы говорить с вашими подданными, Джошуа, - заметил Изорн. - Люди удивлены и встревожены. Король ушел. Почему в замке нет никакого празднования?
- Вы дьявольски хорошо знаете, почему! - отрезал Джошуа и, сморщившись от боли, поднес руку к голове. - Вы прекрасно знаете, что это какая-то ловушка: Элиас не мог сдаться так легко!
- Наверное, - сказал Изорн, но в его голосе не было убежденности. - Но это не значит, что люди, словно стадо набившиеся за внутренней стеной, - он указал широкой рукой на толпящихся вокруг стола принца людей, большинство которых сидело на полу у стен обеденного зала, ибо стулья были драгоценностью, принадлежащей только знати, - что они тоже поймут. Вы можете ожидать этого от тех, кто провел долгую зиму в заваленном снегом Элвритсхолле. - Изорн откусил еще один огромный кусок хлеба.
Джошуа вздохнул и повернулся к Ярнауге. Старик, чья татуированная змея в свете фонарей казалась живой и подвижной, был поглощен беседой с отцом Стренгьярдом.
- Ярнауга, - тихо сказал принц. - Ты собирался поговорить со мной о странном сне, который ты видел.
Северянин, извинившись, отвернулся от священника.
- Да, Джошуа, - сказал он, наклонившись поближе, - но может быть стоит подождать и обсудить это наедине. - Он прислушался к шуму обеденного зала. - С другой стороны, здесь никто не сможет услышать нас, даже если сядет у вас под стулом, - старик изобразил холодную улыбку. - Я снова видел сны, - сказал он наконец, и его серые глаза под густыми бровями сияли, как драгоценные камни. У меня нет власти вызвать их, но иногда они являются непрошенные. Что-то случилось с отрядом, посланным в Урмсхейм.
- Что-то? - лицо Джошуа потемнело и обмякло.
- Это был только сон, - защищаясь, сказал Ярнауга. - Но я чувствовал страшный разрыв - боль и ужас - и еще я слышал, как этот мальчик, Саймон, зовет... кричит в страхе и гневе... и что-то еще...
- Могло ли случившееся с ними быть причиной бури, которую ты видел сегодня утром? - спросил принц мрачно, как будто услышал дурные вести, которых давно ждал.
- Не думаю. Урмсхейм восточнее, за Дроршульвеном и Пустыней.