Снофф представила, как ошарашенный усатый капитан Эрхарт в кружевном платье вальсирует сам с собой и отпускает себе же комплименты, и закусила губу, чтобы не расхохотаться.
Вам смешно? вспыхнула фрейлина. Её ноздри сузились, из них, казалось, вот-вот вырвется пламя. Увидь её капитан Эрхарт в своём сне, неизвестно, кого он решил бы спасатьпринцессу или дракона.
Нет-нет, взяла себя в руки Снофф, ни в коем случае. Поверьте, мне сейчас не до смеха. Это это ужасное недоразумение, я сегодня же переделаю сон, а чтобы загладить неудобство
Нет, милочка, это не недоразумение, прошипела фрейлина, приблизив острый нос к лицу мастерицы. У меня оказался чужой сон, вот и весь фокус. Но, она выпрямилась и бросила на Снофф победоносный взгляд, я, пожалуй, не стану жаловаться в гильдию сновидений
У Снофф отлегло от сердца.
если вы мне расскажете, кто заказал этот сон.
Мастерица опустила голову.
Я не могу сказать этого, леди Вероника. Я виновата перед вами и прошу прощения, но не имею пра
А я имею! повысила голос фрейлина. Имею право знать, кому снюсь! И кому достался мой сон! Да как вы вообще смеете?! А вдруг он узнает, что это я заказала сон про капитана?
О, этого никогда не случится, с облегчением пообещала Снофф. Это навсегда останется тайной, если только вы не
Дверь распахнулась с такой силой, что не привыкший к подобному обращению колокольчик сорвался и, жалобно звякая, покатился по полу. На пороге высился, занимая весь проём, капитан Эрхарт, и молний из его глаз вполне хватило бы испепелить небольшой город и пару деревень впридачу.
Мастерица Снозагремел он, входя, и только теперь заметил леди Веронику. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. «Это конец», подумала Снофф.
Лицо капитана из свекольно-красного стало вновь приобретать человеческий оттенок. Губы фрейлины сложились в привычно сжатую полоску.
Ясного дня, леди. Изволите интересоваться сновидениями? ледяным тоном осведомился офицер.
Заглянула из любопытства, капитан. А вы? не менее холодно отозвалась леди Вероника.
Ошибся дверью, отчеканил тот и церемонно поклонился. Всего наилучшего.
Мне, пожалуй, тоже пора.
Снофф хотелось закричать: «Болваны вы этакие, любите друг другатак обнимитесь и не сверлите мозги ни в чём не повинным людям, особенно мастерам сновидений!» но правила придворного этикета были для этих несчастных превыше всего. Фрейлина и капитан обожгли мастерицу взглядами и, чуть не столкнувшись в дверях, торопливо покинули лавку.
ГЛАВА 2
В кабинете верховного магистра горел камин, тени прыгали по кожаным креслам, по залитым дождём витражным узорам окон, по золочёным томам библиотеки.
«грубо норушила тайну сновидений, что привело к стыду, позору и протчим пре-не-преятным послетствием», дочитал жалобу магистр. Святые небеса, ну и грамотеи у нас при дворе Но сути дела это не меняет.
Он отложил свиток с жалобой и побарабанил пальцами по столу.
Ну-с, мастерица Снофф, что скажете в своё оправдание?
Снофф смиренно пожала плечами. В огромном кресле она чувствовала себя бабочкой под лупой учёного.
Ничего. Это нелепая случайность, и я сама не могу поверить, что допустила
Что допустили раскрытие тайны сновидений. А я напомню строчки из клятвы, которую вы приносили: «и пусть лучше я потеряю правую руку, чем раскрою доверенную мне тайну сна, ибо»
«ибо нет, не было и не будет ничего сокровеннее сна». Я помню, дядя, вздохнула Снофф, и оправдаться мне нечем.
Мастер Люциус снял очки и из сурового верховного магистра Гильдии сновидений превратился в родного и домашнего дядюшку Лу. Он сокрушённо покачал головой.
Послушай, Лисёнок, я знаю тебя лучше, чем ты сама, проговорил он тихо. Ты будешь винить себя больше, чем все остальные, вместе взятые, и это для тебя самое суровое наказание. Будь моя воля, я просто отпустил бы тебя с миром. Но есть правила гильдии.
«Лисёнок, подумала Снофф с горечью. Чуть что, называет меня лисёнком, как в детстве».
Знаю, не маленькая, пробурчала она, забираясь с ногами в кресло.
Вряд ли совет гильдии лишит тебя звания мастера. Но и прощения не жди. У тебя, девочка моя, достаточно завистников даже среди старших магистров. Кое-кто, Люциус усмехнулся в бороду, до сих пор не может забыть, как ты заткнула его за пояс на выпускном экзамене А кое-кому кажется, что я засиделся в кресле верховного магистра. Скорее всего, они потребуют, чтобы тебя лишили права на работу. На год или два Или запретили работать в столице.
Ну и пожалуйста, обиженно фыркнула Снофф. Уеду на море. В Тафос. Там тепло
Не лги себе, Лисёнок. Мы оба знаем, что с твоим талантом в провинции ты заскучаешь. Я добьюсь, чтобы наказание заменили штрафом в пользу пострадавших. И это всё, что я могу для тебя сделать. Прости, но помочь деньгами не смогу: каждый скажет, что ты откупилась моим золотом, и тогда плакало моё кресло магистра, а сместят менядостанется и тебе. Придётся самой выложить кругленькую сумму.
Штраф я заплачу, повеселела Снофф, клиентов у меня много, есть кое-какие сбережения в гномьем банке
Горько усмехнувшись, дядюшка Лу позвонил в бронзовый колокольчик.
Марк! позвал он.
На пороге, листая бумаги, появился секретарь.
Выз-зывали, магиюноша поднял голову и подавился последними буквами. Каждый раз, встречая Снофф в гостях у верховного магистра, он отчаянно смущался и, пламенея ушами, ронял из рук всё, что в них оказывалось. Дядюшка прятал улыбку в пушистые усы, а Снофф картинно закатывала глаза. Впрочем, сегодня им обоим было не до шуток.
Марк, принеси-ка документы по делу мастера Как его звали? Кримерс? Крамерс?
К-крамремс, сэр.
Точно, Крам Вот этого вот. Совсем память дырявая стала
Через минуту секретарь, споткнувшись возле кресла Снофф, положил на стол магистру листок с сургучной печатью и исчез.
На, полюбуйся. Недавно в твоём любимом Тафосе был похожий случай, и вот сумма, которую пришлось уплатить местному мастерудядя протянул документ мастерице. Её брови стремительно поползли вверх.
Сколько-сколько?! всхлипнула Снофф, не веря своим глазам. Но
и умножь на два, всё-таки у нас столица, с сочувствием добавил дядюшка Лу.
Верховный магистр ошибся только в одном: сумму штрафа пришлось умножить не в два, а в три раза. Снофф заглянула в Алмазный банк («Наши сейфы крепче стали!»), уточнила у сердитого гнома-кассира, сколько золота скопилось на её счету. После чего заперлась в лавке, сварила какао покрепче, упала в любимое кресло и схватилась за голову. Денег отчаянно не хватало, уплатить штраф нужно было в течение месяца. Не хватало, даже если продать лавку и переехать в дешёвую гостиницу на окраине, ведь для работы Снофф нужны лишь тихая комната да удобное кресло. И тогда ей, лучшему мастеру столицы, остаётся одно: наняться подмастерьем к другому мастеру сновидений. Или забыть о любимой работе на год, а то и два
Ясного дня, мастерица, раздалось над самым ухом.
От неожиданности Снофф подпрыгнула в кресле, чашка слетела с подлокотника на пол и разлетелась вдребезги, залив ковёр дымящимся бурым пятном.
О, прошу прощения, отступил на шаг нежданный посетитель, не хотел вас напугать. Я пришлю чистильщика, ковёр приведут в порядок.
Не стоит, махнула рукой Снофф, пытаясь успокоить дыхание. Это махтанский ковёр, он не впитывает грязь. Я не слышала, как вы вошли.
Она с подозрением покосилась на колокольчик, но тот висел на своём обычном месте, а на двери болталась табличка «Закрыто». «Готова поклясться, что запирала на ключ, подумала Снофф. Совсем рассеянной стала с этими заботами»
Я хотел бы заказать у вас не совсем обычный сон, продолжал незнакомец.
Снофф рассмотрела его внимательней. Обычно за те несколько шагов, что посетитель проходил от двери до стойки, где ожидала мастерица, она уже успевала понять, какой сон придётся покупателю по вкусу. Этот же немолодой незнакомец в широкополой шляпе, дорогом, но неброском дорожном камзоле, с непроницаемо чёрными глазами и загорелым лицом, был каким-то другим. И говорил он с чуть заметным акцентом, как путешественник, много лет проживший вдали от дома.