И ты вот так живёшь вдали от родителей? вернулась к разговору Маркус.
Да такой я! СамостоятельныйПарень намёк на сочувствие обратил в чувство гордости за себя. Я один живу. Сам себе готовлю, сам стираю, сам убираю
Илья, а сколько тебе лет? продолжала допытываться Татьяна.
Двадцать пять. А чё?
А кем ты работаешь?
Марьяна снова попыталась оборвать:
Ты его достала своими вопросами! Сколько можно
Да ладно, пусть спрашивает! «Таксист» расщедрился. Я за семейным бизнесом приглядываюсдача в аренду складских помещений.
Машина круто свернула с асфальтной дороги, притормозила, мягко проехала по скопившемся лужам. За стеклом была непроглядная темень, всё, что могли видеть пассажирыэто освещаемый грязными фарами передний ракурс: однообразная дорога с однообразным фрагментом листвы.
После нескольких десятков километров тряски по ухабам Илья наконец припарковался, заехав фарами в кусты.
Теперь будем ждать, когда закончится ливень и взойдёт солнце. Он потянул онемевшие части тела. Я установлю вам палатку, объясню, что к чему и свалюмне лучше быть на людях в городе, вдруг ниточки ко мне приведут. А я получаюсь вроде как соучастник преступления
Да ты не парься! перебила Марьяна. Я тебя от всех настолько тщательно скрывала Кроме Танюхи о тебе ни одна душа не знает.
И кроме одного надёжного человека, которому я отправила инфу: через кого нас искать в случае чего, неожиданно выпалила Маркус, отчего остальные открыли рты.
Да ты не слушай её, расслабилась Марьяна. Это она так плетёт со страху Она знаешь как дрейфила Думала, что ты завезёшь нас чёрти куда и бросишь.
Вместе с Ильёй они захихикали над детской трусоватостью сестры, та демонстративно сделала вид, что обиделась.
Дождь закончился незадолго до восхода солнца, и лес постепенно стал наполняться щебетанием птиц. Первым дверцу толкнул Ильяв салон сразу ударил коктейль из ароматов трав и хвои. Полусонные девушки вылезли из машины, сжались от утренней зябкости, обхватили себя руками. Сырость стояла везде и всюдуне было ни одной травинки, на которой не блестели бы крупные капли росы.
Фу-у как мокросморщилась Марьяна, потирая себя за плечи. И как мы будем ставить палатку на такой сырости? Она брезгливо на цыпочках обходила высокие виды трав, её кеды быстро промокли насквозь.
Подумаешь, мокро Я в какой замес только не попадал в этих походах. Сейчас распогодится, красота начнётся, обнадёжил Илья.
Вся троица вымокла в росе, пока перетаскивала снаряжение к берегу реки. Отсюда открывался пейзажный вид на сланцевый срез другого берега, на родник, стекающий в реку у его подножия. Решено было устанавливать палатку в тени деревьев, чтобы она не бросалась в глаза со стороны реки, но с обзором на эту живописную красоту.
Кемпинговая серо-зелёная палатка была рассчитана на троих-четверых отдыхающих, поэтому казалась достаточно просторной и имела тамбур, в который сразу выставили газовое оборудование для приготовления пищи. На небе не осталось ни облачка, поэтому раскладную мебель сразу распаковали и поставили на улице вокруг старого кострищаобразовалось так называемое лобное место.
Внутри палатки Илья привесил фонарь, накачал громоздкий матрац, да так, что он немного выгнулся вверхМарьяна сразу на него запрыгнула, раскинув руки и ноги. Настолько довольного лица сестра у неё раньше не наблюдала.
Под старыми деревьями была ранее выкопана яма для провизиив неё сложили все консервные банки: в земле прохладнее, чем на поверхности. Илья, как обещал, снабдил достаточным количеством продуктов: земляная яма заполнилась кашами, супами, тушёнкой, цыплёнком, рыбными консервами, маслом, сырамипри виде такого изобилия у голодных девчонок потекли слюни. На некоторых банках отсутствовали этикетки. Разберётесьответил Илья на вопрос об их содержимом.
Татьяне стало ясно, почему он взялся им содействовать: она заметила, как парень симпатизирует Марьяне. Время от времени он уделял ей знаки вниманияна фоне её девичьей хрупкости жесты его мужской поддержки выглядели многообещающе, и Маркус перестала себя накручивать, что он бросит их на произвол судьбы.
Младшая сестра уже откровенно висела на широких плечах Ильи, когда тот собрался ехать домой, закончив дело.
Езжай осторожно. От её заботы Татьяну тошнило.
Марьяна долго не отпускала руку спасителя и задерживала отъезд. Наконец он завёл двигательбампер с шелестом высвободился из кустов, чёрный Ленд Ровер развернулся на тесной поляне и покатился по ухабам, зажигая и гася задние красные фонари. В Маркус остались два противоречащих друг другу чувства: облегчение от его отъезда и желание его вернуть.
Роковой отец возвратился с ночной смены как обычно: в комнате девочек галдел телевизор. Первым делом он посетил кухню, затем туалет, после чего завалился спать, туго заперев дверь своей комнаты, чтобы звуки от телевизора ему не мешали. Лишь только к обеду он неожиданно проснулся и загорелся желанием пойти их размахать, но девичья комната была пуста. Отец расстроилсяот чего не ясно: либо из-за работающей понапрасну техники, либо потому что не выпустил пар.
Всю вторую половину дня беспрестанно звонил телефон Татьяны. Сначала отец его игнорировал, скрепя зубами в адрес её забывчивости, в конце концов он не выдержал и подошёл. Из трубки скороговоркой посыпался девичий голос. Отец выслушал в пол уха, стиснул недовольно губы, сосредоточенно произнёс чётко и внятно:
Передай этим двум безмозглым овцам, чтобы они телевизор за собой выключали. В противном случае пусть сами оплачивают электроэнергию.
В ответ последовала та же настойчивая говорня.
А ещё им передай, осенило отца, что домой они могут не возвращаться, дармоедки чёртовы, тунеядки! Дальше он вслушался. А при чём тут Марьяна? Ну и звони Марьяне! Это вообще-то Танькин телефон.
Он отключился и уже собирался покинуть комнату, как ему захотелось набрать Марьяне и проораться. В Татькином телефоне нашёлся контакт «Сеструха». Пошли гудки. До него не сразу дошло, что из-под подушки родной дочери в унисон гудкам доносится тихая вибрация. Не прерывая набора, он не спеша приподнял подушку, уставился. Вибрирующий телефон под конец разрядился.
Лохудры беспамятные! нервно отбросил он подушку и выдвинулся по более важным делам.
Получив отпускные отец недели на полторы завис у приятеля вместе со знакомой бабой, отзывчивой на угощение в виде спиртного и закуси. Как поживают дочери у него ни разу не ёкнуло. После того, как деньги закончились, он наконец вернулся домой. Отлежался. На утро заметил, что девки опять позабыли дома свои телефоны, и на этот раз они разрядились оба. Отец выругался. Полез в холодильникразозлился, что дочери ничего не приготовили и не выбросили протухшую еду, смердящую при каждом открывании холодильника. Злость его нарастала. В результате он сам пожарил себе яичницу из более-менее неплохих яиц и отварил макароны.
Дня через три он начал недоумевать: где девки?
Опрос по соседям ничего не далвсе только разводили руками, что давно их нигде не встречали. Отец не поленился доехать на автобусе в новые микрорайоны, где проживала Марьянкина подруга «не разлей вода», та удивлённо хлопала глазами, не зная что сказать.
Родители подруги после его ухода позвонили в полицию, чтобы сообщить о подозрительном поведении отца-алкоголика, разыскивающего якобы пропавших детей. Позвонили немногим раньше, чем он сам туда обратился, лично. Запинаясь, отец интересовался: стоит ли ему писать заявление, или не стоит?
По прошествии времени по комнате девушек расхаживали сотрудники и сотрудницы из надлежащих органов. Чувство юмора, как оказалось, у них напрочь отсутствовало. Женщина-полицейская грустными глазами рассматривала рисунки, сделанные рукой Марьяны. Рисунки были трогательными и детскими: девушка фанатела по мультгероям.
Отец во весь голос доказывал, что исчезли они без телефонов и вещей, тряс повседневными туфлями и джемперами, оставленными на местах, убеждал, что девочки пропали в одних пижамах, без какой-либо верхней одежды, чем последовательно выкапывал сам себе могилу. От него разил перегар, небритое лицо опухло после отпуска, который явно пошёл ему не на пользу.