Идите занимайтесь своей работой, Лопухина! прошипел заведующий.
Олеся втянула голову в плечи, взяв курс на пост, по ходу наблюдая, как эти двое представительно вплывают в четырнадцатую палату. Наина по-шпионски выглянула из туалета, так же следя за нимина весь коридор было слышно, как изо всех сил хлещет вода, наполняя ведро.
За время рабочего дня Олеся выяснила, что двадцатидвухлетнюю Татьяну Маркус привезли с перелом ключицы, многочисленными вывихами, ссадинами, незначительными ожогами после двухмесячных поисков. Сёстры пропали ещё в июне. Под подозрение сразу попал отец-алкоголикего до сих пор содержали в следственном изоляторе. Старшую, Татьяну Маркус, обнаружили в шоковом состоянии, когда она выползала к загородной трассе, идущей вдоль леса, где её и подобрали случайно проезжающие мимо люди. Позднее в реанимацию в бессознательном состоянии была доставлена вторая девушка по имени Марьяна.
Юная пациентка отрешённо изучала потолок, когда в палату вошла светловолосая тридцатилетняя медсестра в голубом костюме со стеклянным флаконом в руках, на дне которого пестрила смесь таблеток и капсул. Торчащая из горлышка картонная полоска гласила: «Маркус».
Тебя ведь Таней зовут? Олеся поставила флакон на тумбочку. Все эти таблетки прими прямо сейчас.
Девушка насупилась и следила за перемещением медсестры, двигая только зрачками.
Почему ты не хочешь общаться со следователем? Медсестра уходить не торопилась, руки нырнули в карманыона наклонила голову на бок, наблюдая за реакцией травмированной. Может она и лезла не в своё дело, но считала, что это дело общественноенаказать виновных. Маркус не удосужилась ответить ни на один вопрос. Когда Олеся сделала попытку снова открыть рот, девушка психованно отвернулась к стене, привычно натянув одеяло на спину. Медсестре ничего не оставалось, как направиться к выходу, но в дверях она задержалась:
Видела твою сестру
Маркус внезапно обернулась. Олеся сообразила, что нашла рычаг воздействия и сделала вид, что продолжает удаляться.
Как она? Чудо произошлоединственная пациентка четырнадцатой палаты заговорила нормальной человеческой речью впервые за время пребывания на больничной койке. Мне никто про сестру ничего не рассказывает Все только вопросы задают!
Лопухина вернулась назад.
Врачи говорят: выкарабкается, молодой организм, попыталась утешить она.
На самом деле Олеся врала, потому что понятия не имелакак она. Сотрудники реанимации говорили о чём угодно: о яблоках, о загаре, о предбаннике ада, но только не о состоянии несчастной и не о дальнейших прогнозах. На секунду она задержалась в ожидании ответной реакции, но видя, как Маркус недовольно раздувает ноздри, развернулась и исчезла за дверью.
Контакт с этой девочкой был установлен, главное, не суетиться вокруг неё. Против сестёр было совершено преступление и до сих пор не установленокто же виновник. Сёстры молчали: одна в связи с тем, что пребывала в бессознательном состоянии, другая не хотела ни с кем сотрудничать. Отец обратился с заявлением об их исчезновении спустя две недели, как будто это было в порядке вещей, что дочери внезапно исчезли из частного дома без вещей, без денег, без телефонов Он мялся и не настаивал на розыске: не кричал, не поторапливал И заявление писал будто для галочки: ну, когда у вас появится время, между делом поищите, а то дочки куда-то запропастились, не понятно только куда
Учитывая показания соседей и характеристику одинокого родителя-алкоголика его же первым и забрали. Отец запутал всё следствие: на одном допросе он кричал, что не имеет к этому ни малейшего отношения, а на следующем рыдал, сокрушался и твердил, что в этом его вина.
Фотографии девочек силами волонтёров были развешаны по всему городу, но только обе как в воду канули. Не объявился ни один адекватный свидетель, не считая мнительных жителей с воспалённым воображением, которым всякое мерещится. И только по прошествии двух месяцев в службу спасения позвонила пара, проезжающая мимо лесного массива, находящегося на достаточно приличном расстоянии от места проживания сестёр, и сообщила, что на обочине они подобрали измождённую, голодную девушку в оборванном тряпье. Та находилась в состоянии сильного возбуждения и всё показывала в сторону леса, дескать, в густой чаще осталась её сестра.
Вечером Олеся принесла в четырнадцатую палату два наполненных шприца. Пациентка покорно повернулась и дала сделать инъекции не устраивая протестов. По подушке были разбросаны её спутанные каштановые волосы, видимо до сих пор не вычесанные как подобает.
Вы мою сестру и вправду видели? Татьяна проговорила в стену, придерживая здоровой рукой спиртовую салфетку.
Да, видела. У меня подруга работает в реанимации. Лопухина вставила иглу обратно в колпачок. Пациентка морщилась под воздействием боли в ягодичной области, массировала двумя пальцами место укола.
А вы не могли бы, когда у вас будет время, осведомляться о её состоянии?
Медсестра присела на свободную кровать.
Могла бы.
Свободные минуты у Лопухиной выпадали не часто, если только в ночное время, однако, посредничество между двумя участницами местного кипиша, чьи лица красовались на каждом столбе, давало возможность быть в курсе интересного происшествия ближе, чем кто-либо. Никому из журналистов не представился такой уникальный шансони могли об этом только мечтать. Девушка развернулась к ней лицом.
Спасибо вам за содействие!
Постовая не спешила уходить. Она смотрела на пациентку голубыми глазами, изучая расцарапанные руки, многочисленные гематомы и синяки на открытых частях её тела. На первый взгляд пациентка казалась обычной, каких здесь целое отделение, но Олеся чувствовала интуитивно, взглядом эксперта: что-то здесь не то
Вас с сестрой втянули в секту?
Татьяна сверкнула белками, контрастирующими с загорелым лицом и отвела глаза в сторону.
Да вы всё равно не поверите
Олеся пожала плечами.
Ну почему мне тебе не верить? Сейчас на каждом шагу через интернет вовлекают молодёжь во всякие сомнительные движения
Это не секта, с уверенностью перебила её Татьяна.
Так кто же тогда? Маньяк?
Хуже!
Собеседница растерялась в предположениях. Она перебирала в голове многочисленные варианты и единственное, чем смогла дополнить:
Отец?
Да что вы все привязались к этому отцу?! взорвалась с пол оборота Маркус.
Её неожиданная реакция тут же преобразовалась в молчание.
На самом деле мне он отчим, это сестре отец, спокойно продолжила она. Отчим тут ни при чём! Да! Он дурак и алкан! Руки распускает Любит учить нас жизни, напьётся и гоняет, ремнём грозится выдрать А когда трезвый, он душка. Начинает вину замаливать, шоколадки нам покупать Мы с сестрой ему всё простили. Пациентка нервозно приняла полусидящее положение, губы надулись, здоровую руку она по-хозяйски вставила в другую, загипсованную. Следователь, когда пришёл в самый первый раз я попросила, чтобы отчима отпустили, а он начал меня убеждать в обратном, уговаривать, чтобы я его не покрывала Я психанула и сказала, что больше вообще ничего не скажу!
Вот поэтому и не отпускают. Ты же не говоришь, кто вас так покалечил на самом деле. Лопухина притихла, наблюдая, как девушка нервно обкусывает губы.
Не говорю, потому что никто не поверит. Маркус взялась за кожу на околоногтевых валиках, та была изрядно огрубевшей и с трудом поддавалась зубам.
А если я́ поверю?
Татьяна резко прервала своё занятие.
Вы? Она взглянула на медсестру скептически. Сомневаюсь
Я отличаю по лицу, когда врут. У нас в стационаре говорят, что мне врать бесполезно, я чувствую враньё за километр.
Девушка сначала поколебалась, а затем демонстративно выставила вперёд своё круглое лицо, чтобы собеседница видела его лучше.
Ну тогда смотрите! Буду я сейчас врать? Она глубоко вдохнула и понесла полную околесицу: Это всё тварь в лесу, ведьма, понимаете? Нечисть, злой дух, старая карга! Это она на нас набросилась! Знаете, какая она страшная? Маркус выпучила глаза. Да она земли практически не касалась! А на ногах у неё какие-то скобы из металлая таких никогда не видела. И они нисколько не мешали ей быстро передвигаться. За руку схватитсловно ожог Вот смотрите! Татьяна выставила вперёд запястье. И голос У неё такой голос, как испорченная звукозапись в другом диапазоне Она смотрела мне прямо в глаза и говорила басом: «Таня-а-а что ты здесь делае-ешь?» А потом погналась за сестрой, схватила её пятернёй с длинными скрюченными ногтями за волосы, кричит: «Марья-ана-а почему ты убега-а-ешь? Я заберу тебя с собо-о-ой» Она и имена наши откуда-то знает! Всё про нас знает и про отца тоже! Онанастоящий ужас, такой не придумаешь, просто нечто!