Данила огляделся и не поверил своим глазам. Станция, на которой он вышел, была абсолютно пустой. Поезд, привезший его сюда, с глухим шипением закрыл двери и умчался в бесконечность. Колкая тишина повисла в воздухе. Время перестало отсчитывать для него минуты жизни. В голове промелькнула мысль, а не спит ли он? Возможно ли, что посреди бела дня в метро, кроме него, не оказалось ни души? Но станция выглядела абсолютно реальной. Всё те же стены, укутанные мрамором. Всё тот же воздух, насыщенный запахом шпальной пропитки. Те же надписи на информационных табличках. Всё, как всегда, и всё до предела реально. Только теперь он остался один на один с этим монстром, погубившим столько жизней.
Данила сделал шаг, гулкое эхо прокатилось по пустой станции. Нет, это не может быть реальностью. Он закрыл глаза и попытался успокоиться. С минуту он стоял неподвижно, слушая биение собственного сердца. А когда вновь открыл глаза, обнаружил перед ними тонкую струйку невесомого тумана. Бесформенная, голубоватая субстанция повисла в воздухе, слегка покачиваясь. Данила протянул к ней руку и почувствовал приятную прохладу. Вопреки ожиданию, туман не рассеялся. Словно принимая его жест за дружеское приветствие, нежная, приятная на ощупь субстанция обволокла его руку своей прохладой. Данила проследил взглядом за следом и понял, что он уходит в самый конец станции, извиваясь, словно ручеек. Он был таким притягательным, таким ласковым, что Даниле захотелось умыться им. Он сделал еще шаг, и его лицо полностью погрузилось в манящее облако. Данила сделал глубокий вдох, и все его сознание наполнилось до боли знакомым ароматом. Он узнал бы этот запах из тысячи, так пахла его мама.
Они с мамой жили одни. Однажды в детстве он сильно заболел, и ей пришлось оставить маленького сына дома, чтобы сходить в аптеку за лекарством. Высокая температура приковала его к постели и он, будучи уже в бреду, начал звать маму, но она всё не шла. Ему казалось, что мамы больше нет, что он навсегда остался один. Из последних сил он выбрался из постели и буквально дополз до маминой кровати. Рухнув на смятую постель он, рыдая, уткнулся в мамину подушку и изо всех сил прижался к ней, вдыхая родной запах. Этот запах он запомнил навсегда.
Теперь же он стоял посреди пустой платформы, окутанный нежно-голубым туманом, и впитывал в себя этот чудесный запах детства. Этот аромат принес спокойствие и благодать в его измученную душу. Он ласкал, укутывал, убаюкивал и манил за собой.
Без тени сомнения Данила пошел по следу. С каждым следующим шагом он ощущал, как всё его тело наполнялось безмятежностью. Увлекаемый этим волшебным туманом, он шел всё дальше и дальше. Позади оставались равнодушные холодные колонны станций, серые переходы, остановившиеся эскалаторы и угрюмые барельефы бесконечных пустых платформ. Чем дальше он заходил, ведомый следом, тем сильнее тот его окутывал. Туман становился всё гуще и гуще и, наконец, превратился в почти осязаемую нежную ткань. Теперь она полностью опутывала его своими чарами. Он был не в силах остановиться. Более того, ему вовсе не хотелось останавливаться. Он жаждал дойти до самого конца, узнать, что ждет его там, куда звал его след. Незаметно для себя он проделал огромный путь по бесконечным лабиринтам подземки и очутился на залитой солнцем платформе. Мысли Данилы окончательно перестали цепляться за реальность. Каким образом он оказался на этой загородной платформе, Данила не помнил. Единственное, что занимало его мысли, был этот чудесный след. Сияя и переливаясь всеми оттенками насыщенного синего, у самого конца платформы след обрывался. Густое, словно кисель, облако теперь полностью окутывало Данилу. Он стоял посреди него абсолютно счастливый и улыбался. Он чувствовал, что облако предлагает ему ту свободу, которую он так жаждал, что оноего друг. Оставалось лишь принять этот дар, безропотно и с благодарностью. Данила повернул голову навстречу несущейся электричке. У него больше не оставалось сомнений. Туман не мог обмануть. Кто угодно, только не он.
Данила в последний раз полной грудью вдохнул родной запах, запах самой жизни, улыбнулся и, повинуясь зову тумана, шагнул в бездну.
Глава 18
В ожидании известий от капитана Воронов вышел из метро на улицу. Неподалеку был большой парк, Сергей явственно ощущал его свежесть и решил пройтись. В городе уже неделю царил почти зимний холод, но, несмотря на сырость и ветер, ему было жарко. Адреналин погони никак не хотел отпускать мужчину, и тот, погрузившись в свои мысли, медленно брёл в сторону леса. Судя по всему, на этот раз удача оказалась на его стороне. Никто из потенциальных жертв не погиб, но даже эта мысль никак не могла заглушить тревогу в душе Сергея. Что делать со Светой? Вот какой вопрос теперь стоял на повестке дня. Сидоров не дурак, и если ему ещё не доложили, то в скором времени это произойдет. Светлана была заодно с этими тварями. На записи видеонаблюдения, предоставленной ему информатором, было чётко видно, что в момент убийства она спокойно стояла рядом с Данилой и наблюдала, как его кто-то бьёт электрошокером. Конечно, её участие в этом деле ещё нужно будет доказать, но, так или иначе, Сидоров не сможет закрыть на этот факт глаза. К тому же, всё усугубляется тем, что она теперь, как и ее новые друзья, скорее всего, пустилась в бега.
Воронов прошел по узенькой тропинке мимо заправочной станции и свернул ко входу в парк. Он на секунду остановился, пропуская проезжающий по прилегающей дороге автомобиль, но тот как назло перегородил ему путь. Воронов хотел было обойти машину, но тут обратил внимание на водителя и буквально окаменел. За рулем была Света.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Воронов не мог вымолвить ни слова, поскольку был сильно ошарашен внезапным появлением племянницы. Такого шага от неё он никак не ожидал. Но больше всего бывшего сотрудника органов поразил её взгляд. Её глаза больше не выражали той живой радости, которую привык в них видеть Сергей. Это были глаза человека, повидавшего в жизни немало горя. Она смотрела на него холодно, как бы отрешенно. Ни капли сожаления, ни капли раскаяния. Она не могла не знать о том, что Воронов догадывается о её причастности к этому мерзкому делу. Но при этом видавший виды мужчина не мог обнаружить в её взгляде ни намека на осознание вины.
Воронов припомнил, что однажды уже видел у племянницы подобный взгляд. Тогда он боялся, что потеряет и её. И дело было даже не в том, что она разом потеряла обоих родителей в автомобильной катастрофес некоторыми вещами можно свыкнуться и продолжать жить, даже если это ужасная трагедия. Но с одним Света не могла смириться: виновник аварии остался безнаказанным. Его положение и деньги превратили судебное разбирательство в фарс. Несколько сухих сводок в СМИ тоже не принесли ожидаемого эффекта. Подсудимый был полностью оправдан и освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Случись подобное сегодня, возможно, дело приняло бы иной оборот. С развитием сетевой культуры общения общество научилось громогласно, во всеуслышание заявлять свои протесты. На просторах интернета свободные, раздраженные социальным неравенством блогеры подняли бы такой шум, что властьимущие уже не смогли бы так просто уйти от ответа. Но дело было в далёких девяностых. Хрупкая, совсем еще юная девочка не могла ничего противопоставить наглой коррумпированной системе. Ничего не мог поделать и сам Воронов, даже будучи следователем. Все его попытки добиться справедливого возмездия привели лишь к служебным выговорам и непрозрачным намекам от начальства, что, мол, не на тех ты руку поднял. Свой личный протест Воронов выразил громким увольнением из органов. Уходя «по собственному желанию», он не смог отказать себе в удовольствии громко «хлопнуть дверью». Недолго думая, Сергей слил в прокуратуру и газеты имеющийся у него компромат на своего непосредственного начальника. Управление собственной безопасности быстро проглотило наживку, и с плеч полетело несколько голов. Под чистку попали начальник Воронова и несколько его замов. Но на этом вся месть и закончилась. Выше головы, как говорится, не прыгнешь, и Сергею пришлось смириться. Но Света с тех пор так и не стала прежней. Резко повзрослевшая, она вышла из оцепенения, лишь когда нашла себя в своей работе. Он, как мог, поддерживал её все это время и даже решил было, что она вернулась в мир, стала прежним жизнерадостным и веселым ребёнком. Так ему, по крайней мере, казалось.