В-ваше
Рензел, перебил он и потянул меня вверх. У меня есть имя.
Он даже бровью не повел от моего веса и быстро вытащил наверх. Буквально рывком! Может, недаром Ярла меня голодом морила?
Через мгновение я упала прямиком в объятия Рензела и замерла. Нет, конечно лучше так, чем свалиться с обрыва. Да и объятиями наше положение было сложно назвать. Принц просто сидел, откинувшись назад и упершись правой рукой в землю, а я лежала на нем, прижавшись разгоряченной щекой к сильной груди, и вдыхала теплый запах можжевельника и мяты.
Вы Вы спасли меня, выдавила я, а принц в ответ промычал отстраненное «Угу». Вы
Вдруг тишину леса прервал жалобный крик лошади, и ему вторил беспокойный отклик топчущего возле нас жеребца Рензела. Я резко отпрянула. Почувствовала, как волос что-то коснулось, но подумала на ветер и громко воскликнула:
Злата! Ей надо помочь!
Цесса, онапринц опустил леву руку, и его перчатка скрипнула, когда он сжал ладонь в кулак. А я вскочила на ноги и поспешила вдоль обрыва по течению вниз.
Злата не должна была стать разменной монетой для моей жизни или смерти И это ужасно Несправедливо, что с ней такое случилось. И я не хочу с этим мириться. Не хочу ее бросать. Потому что никто, даже животное, не заслуживает подобной участи.
Внизу вода! в одной туфле спускаться с обрыва неудобно и опасно, можно легко подвернуть ногу, поэтому я ее скинула. И я слышу ее! Злата еще жива
Цесса, подожди!
Жива!
Ладони кровоточили и саднили. Пальцы ныли. Под ногтями щипало. Но я терпела. Терпела и острые камни, что врезались в босые ноги, когда побежала вдоль обрыва. Потому что жжение на сердце. Жжение от горечи, сожаления, обиды и вины намного больнее, чем раны на теле. И Рензел, похоже, это понимал. Он не пытался меня остановить, просто шел следом, за что я была ему благодарна. И пусть в мыслях царил хаося все еще помнила нападение ночью, сейчас его тяжелые шаги за спиной успокаивали и внушали уверенность. Поэтому когда я все же нашла более-менее пологий спуск, кинулась к нему без страха и оглядки.
Злату я нашла быстро. Вся изломанная она застряла недалеко от берега между камней и только из-за них до сих пор не захлебнулась. Жар в груди стал сильнее, когда я подошла ближе. Руки заледенели, задрожали, ноги перестали чувствовать камни. Меня до краев наполнило горе и жгучими ручейками побежало по щекам. Но так мне и надо Так и надо
Это из-за меня. Богиня Из-за меня.
Золотой покров лошади зиял рваными ранами, откуда сочилась кровь, и убегала алыми дорожками вниз по течению. Переломанные ноги Златы безвольно колыхались, повинуясь путям воды. Надорванное ухо держалось на тонком лоскуте кожи. Из носа на выдохе выплескивалась кровь. Ребра О Богиня Кажется, я видела кусочек ребра, что обнажился, когда Злата сделала вдох! И ее дыханиеТакое тяжелое, хриплое со свистами. Отныне оно навсегда останется в моей памяти и будет преследовать ночами.
Потому что:
Это все из-за меня, прошептала я одними губами и ступила в ледяную воду.
Злата не должна умирать одна. В холоде, страхе и боли. Никто так не должен умирать. И сейчас единственное, что я могу для нее сделатьэто побыть рядом. Просто побыть рядом, когда так хочется убежать
Вода еще не достигла колена, но течение уже сбивало с ног и тащило юбку. Я хваталась за скользкие камни, чтобы не упасть. Чувствовала, как пощипывает ладони от прикосновения к ним и ломоту от холодной воды. А когда до Златы осталось не больше трех шагов, поток вдруг иссяк. Послышалось шипение, треск, и слева выросла огромная ледяная преграда, что полукругом защитила меня и Злату, но чуть дальше путь для реки.
Прости, доковыляла я до лошади и опустилась на колени. Осторожно коснулась кончиками пальцев носа Златы и дрожащим голосом произнесла: Это все я виновата Прошу, прости меня.
Лошадь слабо дернулась, но быстро успокоилась. И когда я снова провела пальцами по ее мордеединственному месту без ранона только устало фыркнула, отчего из ноздрей на мою ладонь выплеснулась горячая кровь.
Это все из-за менязадрожали мои губы. Я виновата перед тобой. Я
Цесса, камни перестали шуршать, когда рядом остановился принц.
Я подняла затуманенный взор и, когда две горячие капли скатились по щекам, наконец-то его увидела. Рензел был бледен. Очень бледен, точно снежный покров. Его глаза полыхали магией, смотрели на лошадь, а опущенная левая рука без перчатки подрагивала.
Скольковыдавила я и запнулась, когда почувствовала в горле болезненный ком. Сколько и кто еще пострадает вместо меня?
Злата вновь хрипло выдохнула, а я тяжело сглотнула:
Союз, построенный на костях. Зачем Зачем он нужен? Я Я не хочу быть причиной для пролития крови! Я
Воздух с болью ворвался в мою грудь, на миг в ней застрял, но когда высвободилсяс моих губ сорвался стон на грани рыдания. Я прижалась лбом к еле живой, но такой холодной лошади, будто она превратилась в подводный камень. И произнесла, дрожа от боли, злости и отчаяния:
Не хочу нести этот груз! Не хочу всю жизнь сожалеть!
Цесса.
Не хочу
Рядом вновь зашуршали камни, а потом голос принца зазвучал ближе:
Цесса, отпусти Злату.
Нет! Я должна быть рядом. Пока она не
Цесса, мягко, но настойчиво повторил мужчина. Она умрет, если ты ее не отпустишь.
Она Что?
Я вскинула взор на принца, а его пылающий взор внимательно изучил раны лошади. Он стянул черную перчатку с на этот раз аккуратно перебинтованной правой руки и положил ладонь Злате на шею. Лошадь взволнованно фыркнула, напряглась и захрипела, а принц ласково прошелся пальцами по ее золотой шести и прошептал:
Ш-ш-ш Спокойно. Все будет хорошо. Обещаю.
И поразительно. Злата притихла, опустила веки, словно все поняла и вверила себя воле принца. А я удивленно отстранилась. И только мои руки перестали касаться Златыот ее тела пошел густой пар.
Рензел нахмурился. Его глаза вспыхнули синим огнем. Лоб прорезала напряженная морщинка. Медленный выдох сорвался морозным облаком, словно сейчас не поздняя весна, а глубокая зима. А губы принца сжались в тонкую линию, стоило льду, что сдерживал за моей спиной реку, громко треснуть.
Я испуганно оглянулась. Подумала, сейчас увижу скол или вытекающую через щель воду, но преграда оставалась неприступной. Поэтому со спокойной душой я вернулась к Злате, чье дыхание уже остановилось.
На ресницах лошади заискрился иней, губы посинели, а все ранки покрылись коркой льда.
Не бойся, успокоил меня принц. Она жива. Просто спит.
Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать, но я замешкалась и поднесла ладонь к ноздрям Златы. Не сразу, но кожи коснулось чуть заметное тепло, а у меня опять навернулись горячие слезы.
В жизни всегда будут сожаления, леди Цессара, усмехнулся принц, заметив, что мои плечи расслабленно опустились. Но этоего лицо напряглось, а взгляд потемнел, обратившись внутрь, где душа прячет свои секреты. Это сожаление не страшнее, увядшей ветви рододендрона.
Я вздрогнула. Если бы утром не подсмотрела, как король оживляет деревья, я ни за что бы не поняла слов принца. А так, меня будто молнией прошибло, и в душе затеплилась надежда.
Все это время Рензел продолжал держать для меня руку, и наконец-то я вложила в нее свою ладонь. Его взгляд мигом ожил. Однако только он помог мне подняться на ноги, как тут же выпустил мою руку, будто побоялся обжечься. А я с удивлением посмотрела на свои пальцы, что миг назад словно побывали в объятиях льда.
Идем, позвал меня принц и принялся торопливо надевать перчатки. Нужно быстрее доставить Злату в замок.
Мне было страшно оставлять лошадь одну, но я понималасейчас не время для упрямства, и нехотя побрела за Рензелом. Склон утеса показался даже круче, чем при спуске, но я терпела его острые камни, ветки и упрямо взбиралась вверх. Только раз оступиласьрасцарапала все ноги и чуть не скатилась обратно на берег, но принц успел поймать меня за руку и больше не выпускал, пока мы не оказались наверху, где нас встретили Растис, Ларис и остальные стражники.
Ваше высочество! подорвался к нам сэр Ларис.
Он хотел сказать что-то еще, но увидел, как из-за спины принца вышла я, растрепанная, израненная и заплаканная, и рыцарь потерял дар речи.