Значит я с полным правом могу причислить себя к категории настоящих мужчин, потому что я тоже не стремлюсь выглядеть моложе, сказал барон, как раз в это время появившийся на пороге гостиной и услышавший последнее замечание гостя.
Кто бы сомневался, дорогой, ответила баронесса, и непонятно было, шутит она или говорит всерьез.
А как насчет радости чревоугодия? Или настоящим мужчинам не положено быть гурманами? спросил барон. Он успел смыть с себя усталость и был в хорошем расположении духа.
Если ты намекаешь на ужин, то он будет готов через несколько минут. Поскольку мы сегодня сбились с обычного графика, и все очень голодны, я приказала совместить ужин с обедом и подать его к пяти часам.
Замечательно! воскликнул барон, потирая лапки. Боюсь, что до половины шестого я бы не дотерпел.
За ужином (который, надо сказать, был великолепен) Вальмонт, отвечая на расспросы хозяйки, повторил кое-что из того, о чем уже рассказывал барону во время их совместного путешествияо своем похищении, о жизни среди пиратов, заметив, что тогда-то он и научился так хорошо орудовать саблей и неплохо стрелять, о своем увлечении живописью, которое по сути и сохранило ему жизнь: пираты, среди которых оказалось немало тщеславных крыс, пожелавших быть запечатленными на фоне разных пейзажей и трофеев, не тронули его, а со временем даже стали считать своим товарищем. Ему дозволялось сходить на берег и принимать участие в дележе добычи, благодаря чему он сколотил немалый капитал и в один прекрасный день, улучив момент, бежал.
Ужин затянулся, и когда подали кофе, за окнами было уже совсем темно. Барон, который успел соскучиться по домашней пище (кухня в провинциальной гостинице была сродни остальным удобствам), отдал должное всем блюдам, каковых было подано не менее двенадцати, и сейчас героически боролся со сном. После того, как он несколько раз громко всхрапнул и чуть не свалился со стула, баронесса жестом велела прислуживавшему за столом мажордому проводить барона до его спальни. Тот понял ее без словвидимо, это было ему не впервой.
Давайте немного прогуляемся. Эта дверь выходит прямо в парк, предложила баронесса, когда с кофе было покончено. Или вы устали?
Нет, нет. Я с удовольствием составлю вам компанию, ответил гость.
Они вышли на широкую террасу и оттуда по ступенькам спустились в парк, освещенный разноцветными лампионами. Последние, видимо, выполняли скорее эстетическую, чем утилитарную функцию, потому что на аллее было достаточно сумеречно, что позволило баронессе принять предложенную Вальмонтом лапу.
Я заметила, что вы очень мало ели, а к некоторым блюдам вообще не притронулись, сказала баронесса, первой нарушив молчание.
Я вообще очень мало ем. Чревоугодие не входит в число моих пороков.
А они у вас есть?
Не грешит лишь покойник.
А вы часто грешили? спросила баронесса.
Как и все, кто еще в состоянии грешить. Ну, может быть чуть меньше, чем придворные мыши и мышки, поскольку у меня было меньше возможностей.
Вы всё шутите. Но скажите, вам приходилось убивать? Впрочем, можете не отвечать на этот вопрос, если он вам неприятен.
Отчего же? Отвечу. Приходилось. Но только в бою. Когда я знал, что моей жизни грозит опасность.
А такое случалось часто?
Да как вам сказать. Частопонятие относительное. Если расценивать его с точки зрения обывателя, который за всю жизнь только раз или два попадает в переделку, то получится, что часто, но с точки зрения моих друзей пиратовсовсем нечасто. Но почему вы спрашиваете?
Наверное, из присущей всем живым существам кровожадности, улыбнулась баронесса.
А я было решил, что вы прикидываете, можно ли нанять меня на роль убийцы.
Что вы такое говорите!
А что, устранять соперников и соперниц стало немодно?
Чтобы устранить соперника, совсем необязательно прибегать к таким радикальным мерам. Есть и другие, более гуманные способы, сказала баронесса.
Например?
Ну, мало ли.
Попробую ответить за вас. Например, отбить любимого у соперницы и тем самым толкнуть ее на самоубийство.
При последних словах по лицу баронессы пробежала тень. Хотя, возможно, это был лишь отблеск фонаря.
Чем же такой способ гуманнее? продолжал допытываться Вальмонт. По мне так лучше раз и навсегда положить конец страданиям несчастной твари, чем заставить ее пройти через тот душевный ад, через который проходит отверженная мышь.
Вы сказали это так, словно сами прошли через этот ад, сказала баронесса, и голос ее прозвучал глухо.
Как знать. Может, и прошел, ответил Вальмонт еле слышно.
При других обстоятельствах баронесса не преминула бы зацепиться за эту последнюю реплику, чтобы выпытать у гостя печальную (в этом не было сомнения) историю его любви, но сейчас ей это даже не пришло в голову. Последние слова Вальмонта потревожили воспоминания, которые она давно заперла на ключ в одном из потаенных закутков памяти, запретив себе рыться в этом закутке.
Ее собеседник тоже молчал.
Становится прохладно, сказала баронесса через некоторое время. Давайте зайдем в дом. Да и поздно уже.
Вальмонт не возражал.
Глава шестая
Утром следующего днячасы едва успели пробить одиннадцатьбаронесса, находившаяся в своем будуаре, окна которого выходили на подъездную аллею, услышала, как у входа остановился экипаж. Дверцу экипажа украшал герб в виде головки прессованного сыра на красном щите, поддерживаемом двумя закованными в латы мышами.
Ага! Виконтесса уже тут как тут! ухмыльнулась баронесса. В этом городе слухи распространяются со скоростью звука. Стоит только пискнуть, как на другом конце Маусвиля уже известно, кто, где и почему пищал.
Баронесса подошла к зеркалу и припудрила темные круги под глазами, оставленные бессонной ночью: вчерашний разговор с шевалье Вальмонтом никак не шел у нее из головы, не давая ей уснуть. Баронесса опасалась, что виконтесса на правах лучшей подруги устроит ей допрос с пристрастием, а баронесса не была готова отвечать на расспросы. Лишь приведя лицо в порядок и придав ему беззаботное выражение, она поспешила на первый этаж, чтобы поприветствовать гостью.
Виконтесса Фюмезо́нтак звали вновь прибывшую особубыла вдовой виконта Фюмезона, почившего в Бозе около полугода назад. Безутешная вдова до сих пор носила траур, как полагала баронесса, из чувства благодарности к супругу, который, будучи много старше ее, не заставил ее долго томиться в неравном браке, а скончался вскоре после свадьбы, оставив ей хорошее состояние.
Где он? спросила виконтесса без обиняков, лишь только дамы обменялись приветствиями. Я слышала, вы прячете у себя некоего очаровательного юного рыцаря по имени шевалье Вальмонт.
Виконтесса обвела взглядом гостиную, как будто действительно подозревала, что баронесса прячет кого-то в одном из темных углов.
Я вижу, тебе даже известно его имя, удивилась баронесса.
И не только, ответила виконтесса, лукаво подергивая прелестными усиками.
От кого, если не секрет?
От баронессы Дор Блю, которая, в свою очередь, выведала эту информацию у барона Дор Блю, а тому она стала известна из первых уст, а именно от твоего дражайшего супруга Сан Симон да Коста. Так что можешь не сомневаться, о его злоключениях я прознала в мельчайших подробностях. И думаю, не я одна. По дороге сюда мы обогнали карету графини Кёр де Шевр, и пусть я останусь навсегда вдовой славного виконта Фюмезона, если она направлялась не к тебе. Я успела заметить, как экипаж графини остановился возле кондитерской господина Шавру́, так что лучше распорядись насчет чая.
Не успела виконтесса произнести последние слова, как двери гостиной распахнулись, и мажордом торжественно возвестил:
Ее светлость графиня Кёр де Шевр к вашей милости!
Ну что я тебе говорила! воскликнула виконтесса, довольная тем, что ее предсказание сбылось.
Графиня Кёр де Шевр была второй лучшей подругой баронессы Сан Симон да Коста. Это была миниатюрная мышка с очень подвижной мордочкой и несколько длинноватым для мышки носиком. Баронессе показалось, что сегодня нос графини был даже чуточку длиннее обычного, словно желал как можно скорее удовлетворить любопытство хозяйки.