На Бродвее я не был, но, пускай и голословно, могу сказать, что лучше театра вам точно не сыскать.
Он выглядел по-прежнему лучшего всего остального города. Позолоченная отделка, выписанная узорами, аутентично смотрелась с грамотными вкраплениями предметов интерьерамебели на манер девятнадцатого века, различных декораций вроде полуразрушенного корабля, потертого пианино, трона из известного сериала, про который некоторые люди твердят: «неужели я единственный, кто его не смотрел?», и буфета, где кофе заправляли Ирландским виски.
В постановках обычно преобладала тематика именно этой страны, либо общеизвестная классика, но в этот раз они решили выступить с премьерой, совершенно новой для их стиля.
Спектакль назывался «Пьяные». Да, такая вот ирония надо мной и моей спутницей. Хотя сегодня я еще трезв, именно поэтому в первую очередь выпиваю пару стаканов специального кофе, угостив Эс тоже.
Прозвенел второй звонок, мы удобно расположились в центре зала и ждали, пока все соберутся.
Мамочка! послышался приближающийся детский плач.
Мы синхронно повернули голову в сторону издаваемого звука. И, когда этот ураган рева и всхлипываний стал продираться через наш ряд на единственные два свободных места около Эс, мы переглянулись, молча попрощавшись с приятным времяпрепровождением.
Мамочка, я не хочу смотреть!
Закрой рот, иначе запру под домашним арестом!
Они. Так их зовут в нашем мире. Старший из нихсимбиоз из плохого и худшего, что осталось от воспитания родителей и плохой среды бытия. Младшийбиоробот, под действием главного, медленно и планомерно совершающий психологическую атаку посредством отверстия в голове и, издаваемого оттуда, акустическим диапазоном, неизмеримым никакими приборами.
Ну мааамочка!
Молчать!
Чем думали контролеры, когда пропустили эту парочку? Чем она думала, когда повела его с собой, или, когда решилась рожать? Чем думал я, когда решил, что после всей произошедшей сегодня ахинеи меня оставят, наконец, в покое?
Мамочка, пойдем домой!
Сиди молча.
Пухлый паренек в футболке-зебре и его покровительница с нелепой прической и в перчатках, которые явной ей велики, были вылитой копией мамы и сына из семейки Адамс.
Он начал увеличивать громкость и стал дергать непутевую мамашу за край платья.
Эс явно не собиралась терпеливо ждать окончания средневековых пыток острыми, раскаленными звуками:
Женщина, угомоните своего ребенка, Вы не в детском саду.
Это кто тут женщина?! Оно проявило признаки возмущения на фоне истошного хныканья.
Вы. А теперь прикажите ребенку остановиться, либо я попрошу, чтобы Вас выпроводили.
Что ТЫ имеешь против моего ребенка? Да, крикливый. Все дети кричат. Он для тебя недостаточно умный, красивый, смешной? Ну, ИЗВИНИТЕ, что не угодила! У самой-то, наверно, вундеркинд!
Не довелось обзавестись.
Посмотрите, какая самодостаточная! Детей у нее нет! Были быпоняла, каково этоне иметь возможности выйти из дома без него!
Вообще-то
И не надо меня перебивать! Может, у меня нет возможности оплачивать няню? Может, мой бывший муж оставил нас ни с чем и не платит алименты? Может, у меня кредит висит на крупную сумму, которую я покрою лет так через двадцать? Хоть над чем-нибудь из того ты задумывалась, прежде чем предъявлять претензии?
Я молча сидел, упершись локтями в ноги, рассматривал родинку на залысине у мужчины предо мной и ждал вступления в силу закона, разрешающего в таких случаях брать особь за ухо и выводить из помещения без последствий для себя.
Эс, ты же знаешь, что это бесполезно, говорю вполголоса.
Они услышали меня своими локаторами:
Что значит бесполезно, молодой человек? ВЫ хотите сказать, что Я не умею вести беседу?
Охотно верю, что умеете, но давайте отложим эту беседу на никогда, идет? спросил я и повернулся в профиль.
Не смейте от меня отворачиваться, я не договорила!
Они действовали слаженно. Один усердно упражнялся в стонах и воплях, разлагая на составляющие клетки ушных перепонок, другая грузила флэшбэками из своей нелегкой жизни.
Через какое-то время мелкий повернулся, опушим от слез, лицом к Эс и начал орать в ее сторону:
Мааамочкааа!
Я еще раз повторяю: воспитывать ребенка однойневероятно сложная работа! Даже не знаю, как у меня все удается!
Мааамочкааа!
Все эти пафосные знаменитости, которые берут по десятку человек из детских домовпросто показушники! Попробовали бы они родить своего и воспитать в пятиэтажной картонной коробке в городе с средней зарплатой ниже прожиточного минимума!
Мааамочкааа!
И это только начало! Что будет потом, в школе? В институте? На работе? Да, ребенок подрастет, но останется ребенком для меня! Вдруг ему потребуется моя поддержка или ласковое слово, в меня не будет рядом? А потом
Я вздрогнул от громкого шлепка, за которым последовала тишина. Эс села на свое место и важно скрестила руки. Мадам с обалдевшим видом потирала ладонью щеку, а ее отпрыск остановил производство дополнительной хромосомы в своем теле и вылупил на нас глаза котов экзотов. Эс дала ей леща? Отличная работа!
Записная книжка, пункт первый: «Во все людные места брать с собой девушку, чтобы она могла сделать то, что тебе запрещено».
Образцовая мать хотела было сказать что-то еще, но, на всякий случай, проглотила и отвернулась в сторону.
Прозвучал третий звонок.
После него прошло, примерно, полчаса перед тем, как я очнулся от полного коматоза в плане погружения в происходящее, потому что Эс взяла меня за руку. Маленькая теплая ладонь с серебряным кольцом на пальце эхом отражала пульсацию моего сердцебиения. Уже менее внимательно, но я продолжил смотреть, пытаясь сформулировать саму канву:
В самом начла были два человека в центре круга. Поначалу значения этому я не придал, но теперь задался вопросом: «Что они символизировали»? Может, инь и ян, говорящие о гармонии противоположностей. О посыле разного толка, что дает каждый из нас, но иногда прислушивается к остальным. Может, их положение тел, что лежат на крутящемся диске свидетельствует о нерожденном ребенке, находящимся в чреве матери. Ребенке, не успевшем совершить ошибок, наделать глупостей, влезть в долги, пропитаться и погрязнуть в говне.
Может, каждый из нас является центром в огромной, пламенной, безумной карусели судеб и событий. У каждого из нас свои ценности, свое определение любви, дружбы, верности, счастья, свои внутренние голоса, что таятся во мраке, ожидая момента уязвимостичастичной или полной потери контроля сознания путем прикладывания орального отверстия к эликсиру настроения.
Тогда все становится на свои места: важное ранее перестает иметь какое-либо значение, а то, что действительно значимо, что таилось глубоко внутри и жаждало огласки, вырывается наружу, сметая ураганом лоск розовых очков, слепящих глаза. Пьяные хотят быть услышанными и понятыми, поэтому, на всякий случай, продвигают снова и снова свою точку зрения. И, какой разной она бы ни была, смысл доносится одинаковыйты способен изменить себя и мир вокруг только тогда, когда ты сам поймешь, насколько тебе это нужно, когда ты продолжишь движение в пьяном угаре, шатаясь, спотыкаясь, падая, матерясь и вставая опять, когда придет истинное понимание того, что ты делаешь что-то не зрятогда ты на встанешь на верный путь.
Спектакль кончается, зал начинает рукоплескать и дарить актерам цветы. Мальца тошнит на колготки Эс.
Да чтоб вас всех! побежала она из зала.
Я нагнал ее и подождал, пока выйдет из дамской комнаты.
Ничего не говори, сказала она, устремившись быстрым шагом к выходу.
С великим сожалением, мы покидаем театр и, неся в головах сильнейшее впечатление, медленно плетемся обратно в бар, всю дорогу сохраняя гробовое молчание.
Зайдя в заведение, в котором численность людей увеличилась вдвое, я ловлю улыбку бармена, которого, очевидно еще не отпустило после моего прошлого фиаско.
Наше место не было занято, поэтому мы успешно пилотировали на него свои тела и сделали заказ у, подошедшего враскачку, официанта.
Ну, что скажешь? таинственно спрашивает Эс.
Было здорово, говорю с приподнятым настроением. Если следующие сеансы окулитуривания будут лишены череды препятствий, которые мне нужно будет перед этим пройти, то готов ходить на них хоть каждый день.