Про славных парней-махновцев он помнил. Но у тех тачанок было много, целые полки. И команда имелась особая, когда тачанки в бой вступали.
Тр-р-р! Яцек-ездовой, придержав лошадей, привстал, глядя вперед. Над колонной прозвучало «Сто-о-о-ой», уланы начали спешиваться, и тут доброволец Земоловский вспомнил. Команда была.
Робыгрязь!
* * *
А я запоминаю быстро, особенно текст, бывший гимназист вздохнул. Во время стрельбы надо поддерживать ленту левой рукой и направлять ее в приемник. Если стрельба непроизвольно прекратилась, поднять руку и громко доложить.
Что копец, отвоевались, дядька Юзеф повел стволом пулемета влево, затем вправо. Стрельба прекращаться не должна, ни теорехтически, ни прахтически. В общем, придерживай ленту и смотри только на нее. Что впереди, это уже мое дело. Понял, зубрила?
Впереди была речка, а через речкумостик, деревянный, с невысокими перилами. Человек пройдет, всадник тоже, если конь в поводу, двоим же не развернуться. Пулемет в двадцати шагах, слева и справауланы. Не верхом, а лежа на земле, лошади где-то в лесу, при коноводах. Там и Яцек, там и вагончик-передок. Когда отцепляли, бывший гимназист, помогавший ездовому, чуть пальцы не прищемил. А русские. Кто их, русских знает, наверное, там, за речкой. Невелика она, вброд перейти можно. Вот и вся диспозиция.
Доброволец Земоловский диспозицию оценил. Пулеметвещь серьезная, да только он один. Отпугнуть тех, что впереди, отпугнет, но дальше.
А вокруг тихо-тихо, только голоса птичьи слышно. Вечер, май, свежий лесной дух, ветер и тот стих.
Лента! негромко проговорил вахмистр Высоцкий.
Есть лента! откликнулся он, поправив каску, налезавшую на самый нос.
Р-рдах! Дах! Дах! вступил в разговор пулемет. Рдах! Рдах!..
Резкий звук ударил в уши. Бывший гимназист хотел посмотреть вперед, но вовремя вспомнил о ленте. Поддерживать левой рукой и направлять в приемник.
Робыгрязь, доброволец Земоловский!
Вокруг уже стреляли. Над головой что-то прожужжало, впереди кричали, а где-то далеко, за деревьями, послышался грохот разрыва. Там тоже начался бой.
Р-рдах! Р-рдах! Дах! упрямо и зло повторял пулемет Ckm wz.30. Дах! Дах!
Лента дергалась в пальцах.
* * *
Убитых грузили на лошадей. Не повезло двоим, троих перевязывал фельдшер. Уланы, уже верхом, строились в колонну. Небо потемнело, ночь-спасительница уже близко. Все кончилось, кто убитубит, кто бежалбежал. А он так и не увидел ни одного врага.
Что именно произошло, дядька Юзеф объяснил, хоть и без особой охоты. Немного русских былоусиленный дозор. От моста их отпугнули, сунулись вбродотбили. Там и рукопашная случилась, где парни полегли.
Страшно было? спросил Яцек-ездовой, усаживаясь на передок. Первый бойне шутка.
Бывший гимназист очень удивился.
Страшно? С какой стати?
Смерть, незримо стоявшая рядом, одобрительно кивнула.
Так держать, Никодим!
6
Теперь в номере нас было двое, парня моя гостья без лишних слов отослала в коридор. Просто кивнулаи нет, будто приснился. Я ему посочувствовал: бар закрыт, ресторан тоже. И кофе по телефону не закажешь.
Я усадил гостью в кресло, присел на стул и представился. Надеюсь, запомнить «Корд. Джонас Корд» будет несложно. Лично я запомнил почти сразу.
Можно и к делу.
И как это прикажете понимать, мисс?
Теперь я говорил по-английски. Анна Фогельгражданка СШАсо всеми вытекающими последствиями, между прочим.
Ее плечи еле заметно дрогнули.
Позвалипришла. Американец, знающий про Квентина. Про Уолтера Перри. Разве это не приглашение?
Я кивнул, признавая очевидное. Мисс Фогель оказалась расторопнее, чем я думал. Значит, певица сегодня не придет. Или вообще не придет, все могло быть случайностью. Ах, Перпиньян, Перпиньян.
Четыре месяца назад вы и ваши люди разорвали все контакты с известной вам организацией.
С «Ковбоями», негромко поправила она.
Нелепое название резануло слух, но я решил не спорить. «Управление стратегических служб» вслух пока поминать нельзя.
С вами попытались связаться через бюро Кинтанильи. Вы ответили, что можете все объяснить только лично. Вот я и приехал.
Фогель достала из сумочки сигареты, оглянулась, вероятно, в поисках пепельницы. Ее в комнате не былосослана за ненадобностью в ванную.
Не курите, поняла она, пряча пачку. Не буду и я, уже второй год пытаюсь бросить.
Сочувствую, мисс.
Ее английский звучал похуже моего немецкого, но я решил не менять язык. Пусть неудобно будет ей.
Вообще-то вы меня немного удивили, мистер Корд. Три дня назад в Париж прибыл представитель Государственного департамента. Пресса считает, что он привез секретное послание французскому премьеру. Я думала, в связи с «Ковбоями»
Не одна вы, улыбнулся я. Стараемся!
А ответ прост. Я порвала связи с «Ковбоями», потому что в их руководстве появился предатель. Вначале я подозревала, теперь совершенно уверена.
И я был уверен, и Николя Легран. Потому и отправил друга в Париж.
Про Викторию Фостер вы уже, конечно, знаете.
Виктория Фостер, «мисс Виктория» для своих, убита четыре дня назад, когда я был посреди Атлантики. Узнал об этом лишь сегодня, перебирая свежие подшивки в библиотеке Святой Женевьевы. «Ковбои» остались без начальника штаба.
Гибель Николя Легранатревожный звонок. Убийство мисс Фостерпрактически катастрофа. Осмыслить случившееся я еще просто не успел, думая о чем угодноо таинственном профессоре, о певице из ресторана.
Про Леграна мисс Фогель ничего не знаети не должна знать. На предателя она вышла из-за провалов своей агентуры. Окно на границе, за которое отвечали «Ковбои», кто-то сдал немцам. Следы вели к одному из помощников мисс Виктории, но он исчез, сама начальник штаба убита, а я даже не представляю, кому теперь можно верить. Анна Фогель ненавидит Рейх, захвативший ее страну. Но кто сказал, что предатель работает именно на Гитлера? Провалы агентурыне доказательство, всего лишь симптом.
Впрочем, один ответ я знал. Кому можно верить?
Никому!
* * *
Но почему сейчас? не выдержал я. Почему не подождали начала войны? Только тогда и следует громить чужую разведку.
Мисс Фогель взглянула удивленно.
Война уже идет, мистер Корд!
Я чуть не спросил: где?! Потом задумался. Кому в Европе нужны поляки? Их уже приговорили и списали в утиль. Все ждут, когда навстречу РККА выступит Вермахт, тогда и начнется настоящая Большая политика.
Но. «Ковбои» не занимались Польшей!
Мисс Фогель покачала головой:
Они могли узнать о тех, кто Польшей занимается.
Кубики лежали беспорядочной кучей, но я попытался расставить их по порядку. Легион Свободы, самолеты новых моделей, противотанковые орудия, Красная армия, буксующая на подступах к Варшаве.
Кто-то желает затянуть войну. Сталину это невыгодно, Гитлеру тоже. Французам и британцам, в принципе, все равно. Кто остается?
Не знаю, спокойно ответила она. Зато знаю, кто вышел на связь с мисс Викторией незадолго до ее убийства. Это некая пожилая дама, участница Великой войныи тоже разведчица. В прошломточно, сейчаснеизвестно. Тогда она работала на французов, на капитана Ладу.
И как звать старушку?
Анна Фогель улыбнулась.
Старушка очень осторожна. В мемуарах Ладу называет ее Иволгой. Ни фамилии, ни имени. Вероятно, она осталась в разведке и после войны.
Я попытался вспомнить. Ни о какой Иволге Николя Легран не писал. Зато. Зато два пустых столбца в таблице «замечательных»это профессор-биолог и. И некая Марта Ксавье. Не просто «замечательная», а еще и с восклицательным знаком!
На всякий случай следует пополнить список. Бенар, певица, Иволга, Марта Ксавье.
* * *
Анна Фогель ушла. После нее остался легкий запах духов, совсем других, чем у той, что пела о Перпиньяне. На миг мне стало обидно за неизвестную девушку из «Старого Жозефа». Может, она просто певица со своими маленькими радостями и печалями. Обычная парижская бабочка с яркими крыльями. А вот мисс Фогель никак не бабочка, она Мухоловка, она Сестра-Смерть. Менее всего хотелось иметь с ней дело, однако не бывает отбросов, есть кадры. Решение о предоставлении ей американского гражданства принималось на самом-самом верху.