Пан Пригожа. Шарка быстро поклониласьбез уважения, а чтобы ее не прерывали, заставляя кланяться. Вы говорите о Душане, да?
Повисла тишина, словно никто не мог поверить, что она и впрямь это сказала. Дивочак выглядел так, будто его хватил удар: ему уже давно не выпадало такой бурной недели, и во всех его горестях была виновата неуемная Шарка.
Пригожа оправился первым. Он поднялся со своего места и прыгуче подошел к Шарке.
Да, милая пани, ответил он, я говорю о Душане. Вам этот человек знаком, так?
Шарка кивнула.
А как же зовут вас, такую храбрую молодую воительницу?
Это наша Шарка, и у нее беды с башкой, мой пан, вставил Дивочак.
Пригожа удовлетворенно кивнул, все еще буравя взглядом Шарку:
Фу, как некрасиво, трактирщик. Тем более что я слышал о Шарке. И ни о каких бедах мне не говорили.
Где Она запнулась на мгновение. Откуда бы сыну самого могущественного человека в городе о ней слышать? Я хотела спросить, пан Пригожа, где Душан? Мы должны были встретиться сегодня, и он не пришел. Это было важно
О, мне очень жаль! делано расстроился тот. Боюсь, я сильно его озадачил, и бедолага не смог прийти с нами.
Шарка нахмурилась: представление молодого купца ей совсем не нравилось. Ее левая рука сжалась, правая нырнула в карман, к кольцу. Громилы дернулись, один опустил кисть на рукоять ножа; но Пригожа, завидев это, раздраженно цыкнул:
Парни, вы чего? Она же просто девка! Что она мне сделает?
Я бы вам ничего не сделала даже за деньги, нахально выпалила вдруг Шарка и в ужасе прикрыла рот рукой.
Ну дела! удивился кто-то из «петухов»: они-то знали, что такие игры с их предводителем добром не кончаются.
Шарка дура только и смог прошипеть трактирщик.
Да ладно вам всем! повысил голос Пригожа. Девочка просто хочет увидеть своего друга и волнуется. Кто я такой, чтобы ей отказать? Я слышал, у них любовь, он снова уставился в глаза Шарке. А любовьэто очень, очень важно. Хочешь, мы отведем тебя к Душану?
Шарка, у тебя много работы здесь, пытался вмешаться трактирщик, но друзья Пригожи заставили его замолчать.
Благодарю вас, пан Пригожа, и простите мне мою дурацкую шутку. Шарка глубоко поклонилась, крупно дрожа. Мне правда надо знать
Как трогательно!
Пригожа как ни в чем не бывало вернулся на свое место. Казалось, он совсем не оскорбился, не удивился и не разозлилсянапротив, его бледное лицо без единого прыща и морщины выглядело умиротворенным, словно после молитвы. Он выложил на стол стопку аккуратно сложенных монет:
Это тебе, Дивочак. За убытки, которые мы с парнями тебе принесли.
Мой пан? глупо переспросил Дивочак, таращась на монеты и пытаясь вспомнить, какие такие убытки он понес. Но в конце концов под одобрительный взгляд Пригожи он сгреб монеты в карман.
Шарка неподвижно сидела за тем самым столом, ожидая, когда Пригожа и его люди отобедают. Молодой пан больше не смотрел в ее сторону, словно она для него не существовала; его парни тоже утратили к ней интерес, как только на столе появилась еда. Но она знала: никто и не думал о ней забывать. Шесть пар глаз готовы были в любую минуту оторваться от тарелок и проследить взглядом за каждым ее движением.
Воздух перед ее лицом задрожалэто Дэйн подкрался к сестре и стал усиленно жестикулировать, но она схватила его за руки, заставляя замолчать, склонилась к его уху и как можно спокойнее сказала:
Что бы ни случилось, не иди за мной. Все будет хорошо. Я просто хочу узнать, где Душан.
Мальчик забился в ее руках, возражая, но Шарка встряхнула его и прорычала:
Что бы ни случилось, ты не пойдешь за мной! Ты понял, Дэйн? Понял? Поклянись сердцем матери!
«Да пошла ты!» показал он в ответ, высунул язык и убежал.
«Что я делаю?» проснулась вдруг «старая» Шарка, на которую напал ужас. От прежней решимости не осталось и следавмиг, безо всякой причины. Она словно очнулась ото сна, где ей было подвластно все, и вернулась в настоящую жизнь, где у нее не было ничего, никакого оружия против мира сильных.
«Что я наделала?» Ужас сковал все тело от горла до низа живота; кишки пронзило тысячей ледяных игл А Пригожа и его дружина уже расправились с обедом, и молодой человек хищно смотрел на нее, едва не облизываясь. Он не забыл о своем предложении.
Дивочак все протирал кружки, не поднимая головы и прикидываясь глухонемым. От вчерашних клятв, что он будет защищать Шарку, как обещал ее матери, не осталось ничего, кроме гнилого послевкусия.
Один из пригожиных громил взял ее под локоть и повел к выходу.
День уже клонился к закату, но на улицах и единственной большой площади Тхоршицы по-прежнему толпились горожане и приезжие из деревень. Те, кто уже успел опустошить свой кошелек и нагрузить до отказа телегу, теперь просто лениво слонялись, пялились на прилавки и ждали вечернее представление на специально для него построенном помосте. Другие все еще не теряли надежды сбить цену и уйти с барышом. Дети носились как угорелые, за ними бегали, брызжа слюной, городские псы. Первый день весны; день, когда демоны зимы отступают Чучела с уродливыми мордами, одетые в зимние тряпки и сваленные у огромного кованого очага, ждали своей участи. Даже погода баловала людей: хотя в воздухе еще висел колючий мороз, а кое-где на лужах блестели ледяные корочки, солнце пригревало, не скупясь. День был ясным и промытым, как стекло.
«Везде столько народу. Он не осмелится ничего со мной сделать. Его увидят люди или поймает стража, и потом его поругает папаша. Поэтому он ничего не сделает», уговаривала себя Шарка. Но с каждым шагом надежда, вместо того чтобы крепнуть, таяла, как лед под ногами.
Она и Пригожа шли бок о бок. Сына самого богатого купца Тхоршицы совершенно не смущала близость на людях с бедно одетой, испуганной шлюхой. Напротив, он даже велел ей взять его под руку, взбил свои золотые локоны и гордо поднял голову, словно вел великолепную даму. Свита кольцом окружала его. Хоть парни на первый взгляд вели себя беспечно и развязно, их глаза внимательно прочесывали толпу на предмет малейшей опасности для хозяина. Досталось даже мелкой дворняге из своры Шарки. Она радостно кинулась к девушкеи в следующий миг с жалобным воем отлетела от удара сапогом.
Ужас вместе с ненавистью продолжали бушевать в Шарке, попеременно одерживая победу и отступая, смешиваясь в единую гущу чего-то ядовитого, отравляющего разум, тело и зрение. Никогда еще Шарке не доводилось видеть мир так: все его тени резко сгустились, словно их старательно подкрасили черным; ярмарочные прилавки, гирлянды, помост, еда, широкие и страшные лица людей, трясущиеся, как тесто, все казалось слишком ярким, острым, четким
Ты здесь? услышала она как бы издалека голос Пригожи.
Он притянул ее за локоть:
Почему ты совсем со мной не разговариваешь, мышка?
О чем такой человек, как вы, может разговаривать с такой, как я? ответила Шарка самым услужливым тоном.
Конечно, куда мне до тебя! Прости-прости, глупо было даже спрашивать, королевна, сокрушенно закудахтал Пригожа.
Его свита захихикала.
На Шарку нахлынула волна ненависти, а потом ужаса и снова ненависти, смешанной с тошнотой, которая мучила ее с той самой ночи.
Да ладно, расслабься, сказал Пригожа и шикнул на своих: Заткнитесь сейчас же, не смущайте девушку! Кто только вас воспитывал, негодяи? Не желаю видеть такое поведение!
Те немедленно умолкли.
Тем временем площадь, ярмарка, людные улицы и группы стражей остались позади. Пригожа, его свита и Шарка уже шли по пустым, темным, узким улочкам, ведущим к окраинам С каждым шагом людей становилось все меньше, а встречныеШарка жадно заглядывала в лицо каждомувнушали не больше доверия, чем пригожинские черти.
Мы просто ведем девушку повидаться с ее любимым, ворковал Пригожа. Теперь, когда вокруг почти никого не было, он перестал шептать. Левая его рука обвила талию Шарки и беззастенчиво мяла грудь. У них ведь такая любовь, какая вам и не снилась, парни!
Они больше не сворачивали и шли прямо к большому темному зданию с пустыми окнами, обнесенному высокой каменной стеной. Один из пригожинских складов, догадалась Шарка, на самой глухой околице городка, куда боялись заходить даже стражники. Вокругтакие же темные склады и ни единого дома, где в окнах горел бы свет.