Это имя Харуюки слышал от Черноснежки впервые. Однако он знал, почему Бёрст-линкер с этим именем покинул ускоренный мир.
Два года назад Черноснежка, она же Черный король, она же Блэк Лотус, отрезала ему голову собственными руками.
Но произошло это не на обычной дуэли, а на собрании семи королей. Она напала на него внезапно, когда он толкал речь.
Для поединков между Бёрст-линкерами девятого уровня существует жестокое правило: одно поражение стоит всех бёрст-пойнтов. Нет нужды упоминать, что, потеряв все бёрст-пойнты, человек одновременно теряет и саму программу «Brain Burst».
Глядя на белую руку Черноснежки, крепко сжатую в кулак, Харуюки наполовину автоматически спросил:
Семпай прошлый Красный король был для тебя
«не просто другом, а кем-то особенным?»
Этот вопрос был продиктован не заботой о человеке, сидящем перед ним, а скорее желанием успокоить собственную ревность. В последний момент заметив это, Харуюки остановился на полуфразе. И тут же опустил голову, чтобы скрыть смущение.
Прости, это было бестактно с моей стороны. Вчерашний звонок и этот вопрос тоже. Мне очень жаль, правда
Нет ничего, не беспокойся,ответила Черноснежка тусклым, выцветшим голосом.Я сама выбрала этот путь. И то, что я так среагировала, означает, что я еще не созрела. Ху-ху а я-то думала, что давно уже все решила решила, что все остальные Бёрст-линкерысоперники, то есть «враги» и вот что я получаю за то, что утратила бдительность. Просто глупо.
Снова тихонько рассмеявшись, Черноснежка попыталась положить руку на колено.
Но эту ладонь удерживали обе руки Харуюки, которые сами собой протянулись вперед. Черноснежка с силой выдохнула и дернула руку, но Харуюки упрямо отказывался ее отпускать.
Хоть и освещенная солнышком через окно, рука была холодная, как статуя. Харуюки почти слышал, как дрожат натянутые до предела сухожилия.
Стараясь передать ее телу как можно больше своего тепла, Харуюки раскрыл рот.
Я я
Он совершенно четко представлял, что именно хочет сказать, но никак не мог превратить это в слова. Не обращая внимания на взгляды учеников, которые все приходили в рекреацию, он отчаянно шевелил губами.
Я никогда не буду сражаться с семпаем. Никогда не стану твоим врагом. Семпаймой Родитель, а я твой Ребенок. Мы не соперники, мы в первую очередь семья, правда?
Повисло молчание.
Наконец Черноснежка подняла голову, посмотрела Харуюки в глаза и медленно кивнула.
Ее губы изогнулись в легкой улыбке, но Харуюки видел, что эта улыбкас грустным оттенком.
Давай перейдем в другое место,просто сказала она и на этот раз убрала правую руку.
После этого Черноснежка плавным движением встала и пошла прочь, взяв свою книгу. Харуюки догнал ее и спросил:
А к-куда?..
«Туда, где мы будем одни».
Увы, нет; ответ Черноснежки прозвучал совершенно по-деловому.
Мы не можем вдвоем принять решение, что нам делать со Скарлет Рейн. Такие вещи надо обсуждать всем легионом. На обед давай купим сэндвичи.
Аа н-ну да, правильно.
Харуюки был слегка разочарован, но в то же время рад, что Черноснежка вновь стала самой собой. Он кивнул.
Черный легион назывался «Нега Небьюлас».
Это мощное название намекало на некую темную туманность, но на самом деле легион был ультрамаленький, всего из трех человек. Последний член легиона на мэйл Харуюки ответил: «На крыше».
Открыв железную дверь, Харуюки тут же втянул голову в плечи, спасаясь от холодного ветра. Оглядевшись, он заметил человека, сидящего на скамейке поодаль.
То, что увидел Харуюки, когда подошел,это, конечно, было не так прекрасно, как сидящая у окна Черноснежка, но тоже приободряло.
Худощавый, но мускулистый и высокий парень. Лицо под длинной челкой, колышущейся на ветру,спокойное, но острое, как японский меч. Ученик сидел, чуть наклонившись вперед; пальцы его правой руки танцевали в воздухепохоже, он работал с голографической клавиатурой. В целом он со своей позой походил на коленопреклоненного самурая.
Когда ровесник Харуюки услышал приближающиеся шаги и поднял голову, Харуюки помахал ему правой рукой.
Привет, прости, что отвлекаю от учебы. Но тебе же незачем заниматься на таком холоде, Таку?
При этих словах старый друг и новый соратник Харуюки по имени Такуму Маюдзуми, или просто Такуму, дотронулся до своих очков без оправы и улыбнулся.
Солнышко сегодня приятное, тебе не кажется? Хару, тебе тоже не мешает принимать солнечную ванну хоть иногда.
Потом энергично вскочил и низко поклонился Черноснежке, стоящей позади Харуюки.
Доброе утро, командир.
Мм. Доброе утро, Такуму-кун,кивнула Черноснежка и улыбнулась уверенно, но немного натянуто.Я уже сколько раз говорила: хотя я действительно командир легиона, вовсе не обязательно все время так ко мне обращаться.
Прости. Но мне так удобнее.
С этими словами Такуму сделал шаг в сторону и жестом левой руки указал на скамейку, где только что сидел. С еще одной неловкой улыбкой Черноснежка уселась и скрестила ножки в черных чулках. Потом подняла бровь и спросила Такуму:
Извини, но мы с Харуюки-куном здесь пообедаем. А ты?
Я уже пообедал.
Оглядевшись, Харуюки заметил на скамье обернутую материей коробочку из-под бэнто. Узнав обертку в крестик, Харуюки решил подколоть Такуму:
Его Тиюри сделала, да? Тогда вам с ней надо вместе обедать!
Такуму на это тоже натянуто улыбнулся и ответил:
У нас не такие отношения, как у Хару и командира, мы не можем на глазах у всех устраивать любовные посиделки в столовой.
Это, это не любовь!
Это не любовь.
Харуюки и Черноснежка запротестовали хором, хотя с разными интонациями. Такуму рассмеялся и поправил пальцем дужку очков.
Вы в рекреации каждый день смотрите друг на друга и светитесь розовой аурой. Я этот слух даже в классе слышал. Ладно, проехали Я перестал уже торопиться. Я постепенно верну то, что задолжал.
Ясно,кивнул Харуюки с серьезным лицом.
Всего две недели назад, в начале третьего семестра, Такуму перевелся в среднюю школу Умесато из школы в Синдзюку, куда ходил семь лет.
Его предыдущая школа включала все ступени, от начальной до старшей. Когда Харуюки вспомнил, как усердно занимался маленький Такуму, чтобы туда поступить, он попытался отговорить его, сказав, что это такая трата сил и возможностей. Однако Такуму оставался непреклонен.
Хотя Синдзюкутерритория Синего легиона, решение Такуму было вызвано не этой пассивной причиной. Такуму не мог вынести своих преступленийвзлома нейролинкера своей девушки Тиюри (в нарушение законов ускоренного мира) и охоты на Черноснежку. В качестве покаяния он решил посвятить себя служению ее делу.
В общем, он решил быть рядом с Тиюри. И защищать территорию «Нега Небьюлас» до самой смерти.
Можно взглянуть и с другой стороны: то, что Такуму с этой зимы стал носить очки,возможно, тоже часть этого его решения. По крайней мере так казалось Харуюки.
В 2047 году очки уже не носили, чтобы лучше видеть,они стали просто модным аксессуаром. Потому что нейролинкеры, которыми пользовались многие, служили мощным усилителем зрения.
Однако синие очки Такуму были не аксессуаром. В них были настоящие линзы. Потому что Такуму, заполучивший близорукость от занятий с бумажными источниками и дисплеями терминалов, перестал пользоваться нейролинкером для коррекции зрения.
Даже нейролинкер неспособен исправить что-то в живых зрительных рецепторах. Вместо этого расплывчатая картина с сетчатки близорукого глаза сопоставляется с изображением со встроенной камеры нейролинкера и корректируется в реальном времени. То есть у людей, использующих нейролинкер как замену очков, то, что они видят,наполовину виртуальное изображение, созданное процессором нейролинкера.
Такуму отказался от этой функции, предпочтя видеть реальный мир своими собственными глазами. Реальную Тиюри, реального Харуюки и реального себя.
Рано или поздно чувства Такуму достигнут Тиюри, которая по-прежнему держалась скованно. Да и самому Харуюки тоже следует излить чувства.
Так он хотел сказать, однако же это было очень трудно. И Такуму тоже иногда был очень задумчив.