Хозяйка, не переставая тараторить, отворила двери сеней и вошла. Вандерер потянулся за ней. После яркого света полумрак сеней показался почти непроницаемым. Но тут же в нем образовался яркий прямоугольник. Вошли внутрь. Светлая просторная и ухоженная комнатка с печкой у глухой стены, большим деревянным столом и лавками. Белые занавесочки на окнах. Стены из гладких бревен словно золотились оттенком светло-желтого дерева. Легкая дверь в горенку. Хозяйка заглянула на минутку туда и вернулась. Продолжила "разговор", нимало не смущаясь молчанием собеседника. Да тому и слова некуда было вставить.
- Спит еще, даже не перевернулся. И будить жалко. Да ты присаживайся. Вот. - Смахнула с лавки несуществующую пыль. - Я сейчас на стол соберу и разбужу. Перекусите, да в баньку. А потом и нормально посидеть можно, и стаканчик пригубить.
Женщина видимо успокоилась, и речь перестала напоминать тарахтение сороки, потекла плавно и даже мелодично. Не переставая говорить-напевать, каталась по дому колобком, занимаясь своим женским делом. Вандерер снял с себя амуницию и присел, осматриваясь и слушая хозяйку. Внутри что-то протестовало против задержки. Требовало немедленно продолжить путь. Чувство было незнакомым и тревожащим. Постоянно нужно было сдерживать себя, чтобы не вскочить и не уйти. Удивление вызвало волну протеста, Вандерер решил пересилить это чувство и остался на месте.
- Дом мы еще с мужем моим покойным строили. Как сошлись да поженились. То, почитай, десять годков назад было. И Стас помогал строить, он плотник хороший. Муж мой Стасу в пятом колене родственником приходился. Да недолго пожили мы с ним. Уж пять годков как в город на ярмарку с обозом поехал и не вернулся. Тоже разбойники, чтоб они подохли, нелюди. Пятеро из деревни тогда не вернулись с той злосчастной ярмарки. И муж мой...
Под носом у женщины что-то подозрительно хлюпнуло. Но через минуту слова вновь потекли плавно и напевно.
- С тех пор одна живу. О детях-то вовремя не позаботились, молодые были, глупые. Ничего, справляюсь. Огородик держу. Да за околицей поле. Овощи ращу. У меня они хорошо удаются. Что корчмарь скупает, что на торгу продам, и себе хватает. Не бедствую. Мужик только надо. Не, по хозяйству я и сама справляюсь. Постель согреть да в постели приласкать. Я уж скольких перебрала. Кого так, в охотку, а с кем и с дальним прицелом ложилась. Не наших, не деревенских - не хватало еще мне с нашими бабами перессориться.
У Вандерера потеплели кончики ушей. Почему-то ему казалось, что это женщин должны смущать подобные темы. А вот, поди ж ты. Или это не его убеждения? Ведь что он, в сущности, знал об этом мире и его нравах? Почти ничего. Да и почему эти жизненные вопросы должны быть табу? Почему этих физиологических потребностей организма нужно стыдиться? Так можно и есть при людях начать стесняться.
Женщина хихикнула:
- Много мужиков перепробовала. Когда по мужу убиваться поустала. Да с кем и не прочь бы дальше знакомство водить, те кто женат, кто еще что. Да больше по душе не пришлись. Стас так тот сразу приглянулся. Хоть и не видный он из себя, а жилистый и работящий. Да не это главное. Добрый он, душевный. Да уж четыре года как сам себя хоронит. Он в тот год, когда мы своим хозяйством зажили... Ой нет, кажись на следующий, в солдаты подался. Не сиделось ему на месте. В егерях служил. Воевал. Оттуда жену себе привез. Чернявая такая была, худенькая.
За болтовней хозяйки Вандерер и не заметил, как стол прошел все стадии от голого деревянного, до накрытого белой скатертью и уставленного снедью. Видимо закончив с приготовлениями, хозяйка присела на краешек скамьи и подперла рукой щеку.
- Да недолго они прожили рядком да ладком. Она ему поесть на покос несла, а тут нежить какая-то из тумана заблудила. Не часто, но и к нам их раз - два в год заносит. Ну и все, схоронили. С тех пор на себя непохож стал. Раньше веселый был, улыбчивый. Как с моим мужем несчастье то случилось, он часто ко мне и с женой, и один приезжал. Помогали мне, утешали, чем могли. Которые и родственники по мужу близкие, так и дорогу забыли. А он нет, хоть и чужой. Я его за близкого родственника и почитала. Это уж потом я, как увидела, что его тело свое просит, а душа противится, погибшую любовь забыть не может, в постель к себе уложила. И не пожалела ни разу - и по нраву и по размеру пришелся, - хозяйка хихикнула. - Потом уж и намекала чтоб сойтись нам вместе да жить. Да видать не отпускает его душу покойница. Так наездами и бывает. Побудет со мной и опять к ней.
Женщина замолкла, задумавшись. Затем вдруг подхватилась, всплеснула руками:
- Ой, да что ж это я, дура-баба, гостя разговорами кормлю. Сейчас я Стасика подниму.
Она колобком прокатилась в соседнюю комнату. Оттуда долго слышался ее шепот, мужское сонное мычание. Наконец Стас, заспанный и неясно понимающий, что от него хотят, встал на пороге. Некоторое время вникал в реальность. Постепенно осмысленное выражение начало проступать на его заспанном лице. Вандерер с интересом наблюдал за сменой мимики. Вот глаза прояснились, в них проявилось узнавание, затем затеплилось что-то доброе, приподнялись в наметившейся улыбке уголки рта.
- Ван... черт те как там тебя дальше - не разделяя слов, пробормотал Стас. - Вот не ожидал от Аватара, что он еще и моей судьбой заинтересуется. Не обижайся, но это как-то не в обычае вашего брата. Здравствуй! Ты как меня нашел? Я и не думал, что смогу тебя поблагодарить когда-нибудь.
- За что благодарить-то собрался?
- Ну как за что? Я ж живой только благодаря тебе.
Вандерер повернулся к прислонившейся к косяку двери хозяйке:
- Ты его не слушай. Он-то и есть настоящий герой. Двоих уложил - одного мне под меч, второго сам. А я их даже толком задержать не смог. - Он повернулся к Стасу и положил ему руку на плечо. - Так что благодарить меня особо не за что. Разве что только за то, что составил тебе компанию.
- Ну так, ладно, это... По твоему так, а по моему эдак. Пошли умоемся, чтоль. А то уже в животе бер поселился и ревет, зараза. Надя, у тебя переодеться мне не во что?
- На вот пока мою рубаху. А после бани вон - чистое оденешь.
Стас взял протянутую вдовой женскую рубаху, хмыкнул и шагнул за порог. Вандерер последовал за ним.
Во дворе Стас подошел к большой бадье, доверху наполненной чистой водой, поплескался. Потом как-то испытывающе посмотрел на Вандерера, взял кувшин и протянул ему:
- Сольешь?
Вандерер принял кувшин, наполнил его из бадьи и принялся поливать на плечи склонившемуся мужчине. Тот сквозь плеск и фырканье спросил:
- Ты, я так понимаю, не выжил? Куда теперича пойдешь?
Тот согласился:
- Не выжил. Боялся и тебя догонят. Зашел по пути в Школу, узнать. Думал в таверне у кого спрошу, да вот по пути с твоей Надей столкнулся. - Он кивнул на вышедшую с рушниками в руках хозяйку. - Ну а ты как спасся? Судя по твоему виду, тебя догнали и всю ночь ногами пинали, в отместку за своих подельников.
- Не. Не догнали.
Отфыркиваясь, Стас выпрямился, принял от Нади рушник и стал вытираться. Торс у него был хоть и худощавый, но мускулистый и ладно сложенный, чего под одеждой и не видно было.
- Но гоняли долго. То как заяц стрекача давал, то как уж выползал, а то как мышка в норку под корчаги забивался. Страху натерпелся-а. Насилу ушел. Топор-то бросил, чтобы не мешал. Нож еще раньше. Не заметил, он никого не задел? А то мне некогда было смотреть.
- Задел, только там под одеждой доспех был. Так что зря задерживался.
- Угу. - Послышалось сквозь полотенце. - Без оружия-то стремно. Заплутал. Еще до того как оторвался от погони. Был момент, думал - все, отбегался. В затылок дышали, вороги. До сих пор не могу понять, как ушел. Тут вот уже - рукой подать - нагоняют. И вдруг - раз, и в другой стороне шумят. Словно Хозяин наворожил. Ну и всю ночь, как черепаха с заячьими ушами, выползал из леса. И глаз не сомкнешь - вдруг рядом ушкуйники. И куда выйдешь неизвестно - можешь и на их логово напороться в темноте. Изгваздался весь, одежку порвал. Почти новая была. Кобылку жалко. Пропадет.
Стас натянул Надину рубаху, которая смешно повисла на мужской фигуре. Та прыснула в кулак, сунула в руки возлюбленному второй рушник, для Вандерера, и ретировалась в дом.
Аватар тоже слегка поплескался под струей из кувшина. Присели на ступеньки крыльца.
- Хорошая у тебя женщина. - Кивнул Вандерер в сторону двери.
- Да, баба справная. И работящая, и при теле. И умом мир не обидел. Болтушка только страшная. Все у нее нараспашку.
Вандерер не понял, но подтвердил:
- Да, душевная. Что ж не сходитесь? Или не люба?
Стас вздохнул, провел рукой по мокрым волосам. Упер взгляд куда-то вдаль и только потом ответил:
- Да не то чтобы... Только все не так как с моей Валюшкой. Ну, с женой покойной. Нету тех чувств. А разве честно без этого?
Вандерер задумался. Ему понравились оба этих человека. И теперь хотелось, чтобы у них все было хорошо. Но как помочь, он не представлял.
- Не знаю. Только мне кажется, чтобы подарить другому кусочек радости, не всегда необходимы сильные чувства. Тем более если другой на них и не рассчитывает. У вас ведь у обоих уже были сильные и высокие чувства. Я думаю, что это штучный товар, и в жизни может больше не повториться. Не надо с ним сравнивать. Ведь крепкое плечо рядом в нужный момент, вовремя сказанное теплое слово или подставленная для слез жилетка на груди бывают важнее страстных объятий и прочего. Тем более даже сильную любовь все равно разъедают время и будни. Главное в память о ней сохранить уважение и приязнь.
Вандерер с ошеломлением подумал: "Черт, и откуда это всплыло? Я ведь нигде не мог нахвататься таких мыслей. То ни хрена не помню, то прет из меня... ". Подняв глаза на Стаса, увидел, что и тот удивленно смотрит на товарища. Смешавшись, поднялся на ноги:
- Ладно, не обращай внимания. Сами как-нибудь разберетесь.
- Да нет, ты вроде правильно говоришь, - Стас тоже поднялся. - Я просто никак не могу то забыть, то поверить, что ты Аватар. Ну не такие они - и все тут. Я уж сталкивался. А ты не такой. Настоящий.
Мужчинам вдруг стало неудобно своей искренности и они молча направились в дом. Там давно уже все было готово. И не к легкому перекусу, а чтобы хорошенько заморить такого червячка, который и в избу бы не поместился.
Хозяйка суетилась, предлагала отведать и того и этого, умудряясь говорить даже когда жевала.
- Кушайте, кушайте. Вот квасок, запить. Или вот может пиво доморощенное. Поедите, я вас в баньку отведу. Банька у нас знатная. Всем миром строили. И пар хороший, и воды вдосталь. На бережку стоит. Попаритесь, косточки погреете, и совсем новыми людьми станете.
Вандерер проглотил очередной кусок и помотал головой.
- Банька, конечно, хорошо. Только я и так, сутки еще не прошли, как новый. Так что мне она без особой необходимости. А косточки на ходу погрею. Заодно и разомну. Вот отобедаю с вами, да и тронусь в дорогу.
- Ой, как же это? Неужто не задержишься?
- Нет.
- Жалко как. У нас не часто такие гости бывают. Нет, бывают, конечно, но в гости не заходят. Ой, а зачем же тебе пехом-то? После обеда в Школу обоз уходит. Тамошние возчики вчерась вечерком приехали. Свой товар вчера ж оптом и сдали. А сегодня утром оптом же все закупили. Завтра на торжище-то с утра цены поднимут, в надежде на больший навар. Зачем же им ждать пока те снова упадут? Они завсегда так делают. Вот с ними и поедешь. Если, конечно, не передумаешь остаться. А то у меня в печи еще такие вареники, да борщ под чарочку. А?
- Не передумаю. - Вандерер опять покачал головой. - С обозом бы хорошо, да у меня в кармане вошь ночевала. Придется пехом.
- Да что ты! Чтобы школьные да с Аватара деньги брали?
- Ну, раз так, то ладно. Спасибо за угощение. Вы мне только укажите куда идти.
Стас собирался подать голос, но не успел открыть рот. Надя в этом вопросе была вне конкуренции. Он только ухмыльнулся и качнул головой в сторону говорливой женщины, глядя на Вандерера. Мужчины друг друга поняли. А сорока с певучим голоском все стрекотала:
- Да мы проводим. Все едино в баню пойдем. Вот только сейчас тебе чего в дорогу соберу. На перекус. - Она принялась заворачивать в чистые тряпицы разнообразную снедь. - Давай-ка свой мешок сюда.
Глядя на растущую гору "перекуса", Вандерер вздохнул. Похоже, отказываться было бесполезно. Хотя всего пути до школы оставалось меньше половины дня. А там, кажется, полное довольствие. Он потянулся за брошенным в угол мешком.
- Ну, тогда и у меня для вас гостинец. - Он высыпал грибы вперемешку с орехами на лавку. Почесал репу, "залюбовавшись" получившимся натюрмортом. - Не обессудьте, сегодня собирал. Кто же знал, что на такой пир попаду.
- Вот и ладно, а из грибочков я суп сварю.
Мешок был быстро вытряхнут на крыльце и в него загрузили продукты.
Надя вручила его Вандереру с напутствием хорошо питаться. Сама взяла корзинку с приготовленным чистым бельем и все вышли на улицу. Правда Стас постеснялся показываться на людях в женской рубахе и сменил ее на свою рванину.
Шли не спеша, разговаривали. С постоялого двора вышли трое. И, увидев Стаса, бросились к ним. Два мужика и подросток.
- Стас! Да откуда ж ты взялся?! Мы уж думали, ты домой повернул.
Лицо у Стаса закаменело, и он процедил сквозь зубы:
- Ну и думайте, что я дома. Раз бросить додумались. - И он собрался идти дальше.
- Да ты чо? - Опешили мужики. - Мы ж из-за тебя вчера затемно сюда попали. Чуть уговорили ворота открыть. На дневке ждали, потом кони чуть не заснули на ходу, перед лесом до последнего стояли, а он...
Лицо Стаса оттаяло, дрогнули уголки рта.
- Так где ж вы от меня ховались? Я ж в лес въехал, когда солнце еще высоко стояло.
- Как так? Мы, ить, до Родника на рысях бежали, Матрене все плохело. А в аккурат там камень и вышел. Хорошо, что малой кровью. Она, уморенная, заснула. Ну, мы и решили тебя там же дождаться. Спешить-то уже некуда было. И выехали оттель поздно.
- Стал быть, схоронились, поснули... И откудова мне было догадаться, что вы там прячетесь, а не погоняете коней?
Мужик, что повыше, почесал бороду, крякнул:
- Дык, караульщика выставили. Да. Вот Еська и дежурил. - Тыкнул узловатым пальцем в пацана.
Второй, невысокий плотный мужик, сдвинул картуз на ухо и добавил:
- Стало быть, заснул. Вот и разминулись. А, Еська? - грозно повернулся к подростку.