Локи, облизав разбитые губы, обреченным голосом пробормотал он. Они убили Пака
Я заставил себя посмотреть на него. Его измочаленное лицо было похоже на сине-красную сливу, а волосы некогда пышной шевелюры Гарри склеились бурыми колтунами. Он тоскливо смотрел на меня черными от боли зрачками через узкие щели фиолетовых раздувшихся век.
Линг Фат достал из-за спины руку, и я увидел, что все это время он держал в ней плюшевого мишку, одного из тех, что были в той картонной коробке. Китаец демонстративно приложил игрушку к затылку Гарри, а другой рукой достал из-за брючного ремня пистолет с накрученным на ствол глушителем. Он медленно поднес пистолет к игрушке.
В тот момент, когда я понял, что именно сейчас произойдет, время для меня остановилось. Оно стало тягучим, как будто состояло из карамели. И в миг, когда указательный палец Линг Фата начал движение вместе с курком пистолета, я развернулся и бросился к открытому окну.
Я не слышал звука выстрела и не видел, как по номеру разлетаются мозги Гарри, но, когда мои ноги встретились с бетоном козырька, твердо знал, как если бы видел это собственными глазами: моего друга больше нет среди живых.
Мой каскадерский прыжок прошел удачно. Навыки, приобретенные во время службы в армии, не прошли даром, и я смягчил столкновение с твердой поверхностью, совершив кувырок через голову. Выбивая из козырька фонтанчики бетонной пыли, рядом со мной одна за другой ударили две пули. Китайцы стреляли в меня из открытого окна номера. Болтающаяся на плече сумка сильно сковывала мои движения, но, несмотря на это, чтобы достичь края козырька и спрыгнуть с него на асфальт мне понадобилось не больше двух кратких мгновений.
Почувствовав под ногами землю, я обежал здание гостиницы и углубился в темный переулок. Сгустившаяся ночь играла мне на руку, но в каждом причудливо изогнутом дереве я видел притаившегося врага, всякий куст казался мне источником опасности и, пока я окончательно не убедился, что меня никто не преследует, потеряв представление о времени, еще много раз сворачивал с одной улицы на другую.
Ночь, по моим ощущениям, уже давно пересекла собственный экватор, когда я решил перевести дух в тени забора, ограждавшего какую-то стройку. Я чувствовал как, грозя выскочить наружу, бешено бьется о ребра мое сердце, а дыхание было таким громким и частым, что казалось, оно было способно разбудить жильцов соседнего дома. Времени на долгий отдых у меня не было, как не было его у меня и на долгие размышления о том, что мне делать дальше. Однако над тем, что из города мне нужно как-то выбираться, долго размышлять было незачем. Остаться в Чите и покончить жизнь самоубийствомдля меня были равнозначны.
Но несмотря на страх, какая-то незамутненная сущность внутри меня не переставала удивляться тому, насколько быстро китайцы разыскали нас. Очевидно, Триада очень глубоко пустила свои корни на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Разве могли быть какие-то сомнения, что для подобного быстрого и оперативного розыска необходима разветвленная, хорошо отлаженная агентурная сеть и, конечно же, «свои люди» в полиции?
«Локи, они убили Пака!» вспомнил я слова Гарри, похожие на стон.
Реальность была неумолима, Пака и Гарри больше нет в живых. И повинен в их смерти я. Но на угрызения совести времени не оставалось. Им уже ничем не помочь, а сожалениями, пускай и очень горькими, их, увы, к жизни не вернуть. Когда-нибудь потом реальность догонит меня, я буду вливать в себя алкоголь мегалитрами, пытаясь потушить этот пожар. Это будет потом, а сейчас мне нужно бежать
Дыхание стало заметно успокаиваться. Вдруг, распугав темноту, меня осветили фары какого-то автомобиля. Я вжался в забор с такой силой, что мне самому было не просто определить, где заканчивается забор, а где начинается мое тело. Но, к моему облегчению, автомобиль оказался «Жигулями» шестой модели, и на его крыше светился желтый колпак с черными шашечками. Вряд ли Триада, разыскивая меня, стала бы рыскать по городу на стареньких машинах советского производства, тем болеена такси.
Машина остановилось на противоположной стороне улицы. В его салоне вспыхнул желтый рассеянный свет, и через лобовое стекло мне хорошо было видно, что сидящий на переднем сиденье мужчина расплачивается с водителем. Как только пассажир вышел из автомобиля и скрылся в ближайшем проулке, я тут же отлепился от забора.
Земляк, не подкинешь? спросил я у горбоносого, темноволосого таксиста.
А куда тебе? спросил у меня тот с заметным кавказским акцентом.
Куда-нибудь подальше отсюда!
Садись.
Мы ехали уже несколько минут, когда таксист вновь спросил у меня:
Все же куда тебе надо?
Но я не ответил ему, поскольку был занят обдумыванием пришедшей ко мне только что идеи.
Сколько стоит твоя машина? спросил я у него.
Что?! выпучил на меня глаза таксист. Э-э! Я спрашиваю: куда тебе надо? Какая разница, скажи ты мне, сколько стоит моя машина?
Наверное, он решил, что я хочу посмеяться над его стареньким авто. Его гипертрофированное чувство собственного достоинства было похоже на нарывающую рану, каждое прикосновение к которой вызывало гневную вспышку.
Я серьезно спрашиваю! мне пришлось вложить в свой голос как можно больше убедительности. Сколько стоит твоя машина?!
Три тысячи баксов, ответил таксист, и в его глазах вспыхнуло любопытство. А что?
Я дам тебе пять тысяч, сказал я, понимая, что он завысил цену за свою машину как минимум в пять раз, как если бы она уже перешла в разряд ретро. Но разве у меня был выбор?.. При условии, что ты отдашь мне ее прямо сейчас
Мое предложение было настолько неожиданным, что кавказец резко свернул на обочину дороги и заглушил двигатель.
Не врешь? в его глазах сомнение боролось с надежной. Если не врешь, дорогой, я смогу себе такого японца купить! Вай!
Я сделал то, что было лучше всяких слов, а именнодостал из нагрудного кармана куртки пухлую пачку долларов и помахал ей перед его носом.
Я согласен, дорогой! обрадовано воскликнул таксист.
У меня есть еще одно небольшое условие, сказал я, убирая деньги обратно.
С тоской в глазах таксист проводил взглядом мою руку.
Какое, дорогой?! выпалил он, всем своим видом показывая, что заранее готов его исполнить.
Ты не рассказываешь никому о том, что действительно произошло с твоей машиной, и только через три дня заявишь в полицию об ее угоне. Этим ты убережешь от неприятностей прежде всего самого себя. Идет?
Идет! радостно воскликнул таксист.
Я вновь достал из внутреннего кармана деньги и отсчитал на приборную панель пятьдесят купюр с портретом президента Франклина. Таксист сопровождал каждое мое движение еле заметным кивком головы, и его губы шевелились в унисон шуршанию денег. Затем он взял последнюю купюру и слегка замялся.
Хочешь проверить, не фальшивая ли она? видя его замешательство, спросил я.
Это не от недоверия к тебе, пробурчал он. Но такое не каждый день случается, так ведь?
Все нормально, сказал ему я. Валяй
Кавказец включил в салоне свет и принялся внимательно изучать банкноту. Он складывал ее, смотрел сквозь купюру на свет, скоблил по ней ногтем. А потом потом он проделал то же самое с каждой из пятидесяти ее товарок.
Я с тревогой наблюдал за его манипуляциями и удрученно думал о драгоценном времени, что я теряю из-за крайней недоверчивости этого человека. Так же я думал о китайцах, которые к тому моменту могли уже взять под наблюдение все дороги, ведущие из Читы. Но мне ничего не оставалось, как молча ждать и надеяться, что удача и дальше будет на моей стороне. В конце концов, что мне еще оставалось делать?.. Только надеяться.
Вроде, все хорошо! воскликнул довольный таксист, рассовывая деньги по карманам.
У тебя есть карта местных дорог? спросил я.
В бардачке, дорогой, есть все, что тебе необходимо, весело откликнулся тот. А вот документы на машину я заберу. Они ведь тебе не нужны?
Нет, покачал я головой.