Боты снова начали аплодировать. Это все, что они умели делать: хлопать в ладоши, смеяться, улюлюкать и ставить своим восторженным идиотизмом реальных пользователей в неловкое положение.
«Тряпичный» Тьюринг, как его называли медиакритики, повернулся обратно к Парацельсу:
В прошлый четверг вы анонсировали свою новую книгу. Наши зрители, большинство из которых читали ваш основной труд «Рукопожатие Бога», хотели бы знать, что будет в новой работе. Каких именно сюрпризов и откровений стоит ожидать простым читателям?
В моей новой книге «Сверхмораль» я иду еще дальше в вопросах реабилитации веры, благосклонно ответил церковник. Существует несколько вечных споров, которые длятся тысячелетиями. Например, наделен ли человек свободой воли, или он действует строго в рамках, предписанных Богом. Я доказываю, что мы изначально неправильно поняли намерения Творца и характер наших с ним отношений. Бог не наставлял нас, а предложил контракт: мы выполняем свою часть договора, он выплачивает вознаграждение. Я это описывал в ранних своих работах. В «Сверхморали» же я продвигаюсь еще дальше и приближаюсь к неотеизму.
Но можно ли объединить религию и науку? продолжил шоумен. Люди пытались примирить их уже более двух тысяч лет. Та же схоластика, споры об универсалиях, концептуализм!
Прошлые и современные теоретики католицизма погрязли в догматике и фундаментализме! И так понятно, что человек, получающий божественное откровение, записывает его согласно уровню своего образования. Они говорят: «В Библии сказано, что Бог создал мир за шесть дней», а я говорю, что мир создан в шесть эволюционных циклов! Они повторяют за малограмотными иудейскими крестьянами пятитысячелетней давности, что Бог это присматривающий за смертными старец на небесах, а я говорю, что Бог это когниверсальная интемпоральная и трансцендентная мультиличность, детерминирующая многомерные пределы континуума, состоящая из неустановленной до сих пор формы материи и имеющая цели, понимание которых выходит за пределы человеческих способностей. Люди должны познавать Бога, и они должны расширять свои физические и когнитивные возможности, чтобы лучше понимать его Проект!
Католический епископ рассмеялся.
Коллега! Но в прошлый раз все закончилось очень плохо! воскликнул католик. Вы же помните Вавилонскую башню? Люди хотели сделать себе имя и принялись строить Башню, благодаря которой даже услышали пение ангелов. За это Бог дезинтегрировал коммуникацию, разделил человечество на народы, которые говорили на разных языках. Сейчас вы предлагаете, как я понимаю, строить новую Башню, чтобы к Богу подобраться? Посмотрите, что вокруг происходит! Люди создали Мультидомен один из его сервисов переводит речь людей в систему универсальных кодов, что помогает людям, говорящим на разных языках, понимать друг друга так, словно они говорят на одном. Это омнилингвализм, техника позволила пойти против Бога. Для чего? Строить новый Вавилон? Здесь? В Антарктиде?
Парацельс отрицательно помахал указательным пальцем. В его глазах виделась и насмешка, и неосуждение.
Дорогой друг, технология страшна не сама по себе, а своим неправильным назначением. Можно совершенствовать себя ради эгоизма и стремления быть лучше всех, включая Бога, а можно совершенствоваться, чтобы постичь Бога и понять его. Отсюда мой принцип содержательной умеренности. Если вы лишились ноги и поставили пластиковый протез, вы не пошли против Бога, определившего вам такую судьбу. Да и когда изнашивается зуб, люди обычно выращивают новый. Это тоже техническое улучшение тела. Все, что функционирует на ресурсах человеческого организма, уже предопределено Богом в качестве резерва человеческого онтогенеза. Но в книге «Сверхмораль» я иду дальше и рассматриваю, насколько применимы те или иные понятия христианской морали к людям, добившимся значительных расширений. Я развиваю некоторые идеи Ницше и умножаю их на левое гегельянство. На выходе получается феномен «экстранормальности» и обслуживающая ее сверхмораль, о которых наши телезрители смогут прочесть уже через неделю.
Мухаррам открыл панель с подписями. Справа виднелась строка «Глава Церкви Трехрукого ангела старший брат Парацельс. Одобрение: 357 921 голос», слева «Католический епископ Фильхнербурга Андрей Плотников. Одобрение: 296 889 голосов». Казалось, после заявлений о новой книге показатели католика начали расти быстрее. Всего около шестисот пятидесяти тысяч голосов, значит, зрителей ток-шоу более полутора миллионов. Аншлаг.
Шухрат не очень любил политические перепалки и дебаты, в которых обе стороны делали вид, что излагают последнюю богобоязненную истину, определяющую вектор развития человечества. Он отключил трансляцию и вышел из потока. Оказавшись снова в приемной GMC, он потянулся, зевнул и откинулся на спинку дивана. До конца передачи оставалось минут двадцать.
На ресепшене стояла девушка лет двадцати. Встреча гостей и клиентов одна из немногих видов трудовой занятости, где голограммы и антропоморфные роботы не могут тягаться с человеком. Во многом это связано с тем доверием, которое человек оказывает человеку, и теми немногочисленными местами, где он может это сделать.
Девушка подняла глаза на Мухаррама и улыбнулась. Секунду помедлив, он поднялся с дивана и подошел к стойке.
Извините, я тут второй день всего. Вы случайно не тот сыщик, который расследует загадочную смерть инженеров корпускулярия Ипсилон? У вас в социальном профиле мало данных и место работы не указано, как у всех настоящих сыщиков и шпионов.
Нет, я жду человека, у него сейчас запись, ответил Мухаррам.
О, вы тоже поклонник старшего брата Парацельса? восхищенно воскликнула администраторша. Я читала все его книги. А мой брат даже участвовал в его открытых лекциях. Если бы он выбирался в правление Антарктического консорциума, я бы проголосовала бы за него всеми своими акциями! Люди должны иметь полную свободу выбирать, что они хотят сделать из своего тела, никакие священники не должны указывать, что правильно, а что нет. Парацельс красавчик, он все грамотно говорит. Эти католики манипулируют страхом людей перед техникой, чтобы собрать с них больше денег. Люди имеют право на большее. По-моему, надо снять ограничения на продажу расширений.
Есть опасные имплантаты, которые правительства должны контролировать ради общественной безопасности. Какие бы ни были оттенки морали, этичность использования диктует необходимые конвенциональные ограничения на реализацию этих устройств
Девушке не очень понравилось это. Она насупила носик и прищурилась, немного наклонив голову влево.
Это какие, например?
В Кашмире я видел устройство серии TMX-2100 «Жвалы». Это имплантируемые в плечо боевые органы третьей категории, сделанные из композитов и углеродных нанотрубок. Позволяют носителю перекусывать гусеницы танка. Конечно, оно поставляется только в войска и запрещено к свободной продаже, но на черном рынке Южной Азии можно найти добротные подделки и украденные образцы. Я видел своими глазами, как такими эксплантатами перегрызали женщин и детей в тамильской деревне во время «рисовой войны». Какая сверхмораль это оправдает?
Работница перестала улыбаться и помрачнела. Сигналы о легкой симпатии, которую регистрировала социальная программа, встроенная в нейролинк Мухаррама, перестали светиться.
Ну что же вы? продолжал он. Давайте вечером сходим в кафе, обсудим? У вас, наверное, есть свое собственное мнение на тему того, что можно, а что нельзя делать людям с расширениями тела? Поделитесь?
Я, к сожалению, занята на этой неделе. Очень много работы, ответила резко охладевшая сотрудница GMC.
Голос ее стал подчеркнуто официальным. Она выпрямилась, и от расслабленной и свободной игривой позы не осталось и следа. Мухаррам повернулся к ней спиной, прислонясь поясницей к стойке ресепшена. Перед глазами медленно вращалась сервис-спираль, и он, провожая глазами флажки услуг, не мог выбрать что-то, чем хотел бы занять оставшееся время.
Ждать ему пришлось не долго. Минут через пять дверь, ведущая на лестницу, распахнулась, и в приемный зал вошли два человека. Один из них определенно был Парацельсом, хотя его настоящая одежда отличалась от того проекционного белого костюма, в котором он посетил виртуальную студию. Другой, судя по всему, охранник: официальная одежда в виде похоронного черного костюма, модного в начале пятидесятых годов двадцать первого века, чья текстура подчеркивала частично выпирающие выпуклости бронированного экзоскелета. Другими символическими деталями были бессмысленный и дешевый галстук того же цвета, широкие очки, скрывавшие имплантаты глаз, неопределенный возраст и особая форма социального профиля, плывущая следом за ним в проекционном окошке.