Затем Каин внес подушку, на которой покоилась корона. Корона Эмбера. Он преклонил колена и застыл в этом положении, протягивая ее.
Затем рывком цепей меня подняли на ноги и протащили вперед. Я понял, что должно произойти. До меня это дошло во мгновение ока, и я стал бороться. Но силой и ударами меня вновь поставили на колени у самых ступенек трона.
Зазвучала мягкая музыка - это были "Зеленые рукава" - и за моей спиной Джулиан провозгласил:
- Смотрите на коронование нового короля Эмбера!
Затем он прошептал мне:
- Возьми корону и протяни ее Эрику. Он коронует сам себя.
Я взглянул на корону Эмбера, сверкающую на алой подушке в руках Каина.
Серебряная, с семью высокими пиками, на каждом сверкал драгоценный камень. Она была украшена изумрудами, и по бокам у висков были вделаны большие рубины.
Я не шевелился, вспоминая те времена, когда видел под этой короной лицо нашего отца.
- Нет, - просто ответил я, и получил удар по лицу.
- Возьми ее и протяни Эрику, - повторил он.
Я попытался ударить его, но цепи были натянуты надежно. Мне снова дали пощечину.
- Ну хорошо, - сказал я в конце концов и нехотя потянулся к короне.
Несколько секунд я держал ее в руках, затем быстро одел себе на голову и провозгласил:
- Я короную себя, Корвина, в короли Эмбера!!!
Корону немедленно отобрали и положили на подушку. Меня несколько раз сильно ударили по спине. По залу прокатился шепоток.
- А теперь возьми ее и попробуй еще раз, - прошипел Джулиан. Протяни ее Эрику. Последовал еще один удар.
- Хорошо, - ответил я, чувствуя, что по спине моей течет что-то мокрое и липкое.
На этот раз я швырнул корону изо всех сил, надеясь выбить Эрику глаз.
Он поймал ее правой рукой и улыбнулся мне, как будто заставил меня сделать то, что хотел.
- Спасибо, - сказал он. - А теперь слушайте меня, все присутствующие, и те, кто слышит меня в Отражениях. В этот день я принимаю корону и трон. Я беру в руку свою скипетр королевства Эмбера. Я честно завоевал этот трон, и я беру его, и сажусь на него по праву моей крови.
- Лжец! - выкрикнул я, и тут же чья-то рука зажала мне рот.
- Я короную себя, Эрика Первого, королем Эмбера.
- Долго живи, король! - прокричали дворяне три раза.
Затем он наклонился и прошептал мне на ухо:
- Твои глаза видели самое прекрасное зрелище за всю твою жизнь... Стража! Уберите Корвина и пусть ему выжгут глаза! Пусть он запомнит все великолепие этого дня, последнее, что он видел в жизни! Затем киньте его в самую глубокую темницу, самое далекое подземелье Эмбера, и пусть имя его будет забыто!
Я плюнул в него и меня избили.
Я отчаянно сопротивлялся при каждом шаге, пока меня волокли из зала. Никто не смотрел на меня, и последнее, что я помню, это фигура Эрика, сидящего на троне, улыбающегося и раздающего милости окружавшим его дворянам.
То, что он приказал, было со мною сделано. Бог милостив - я потерял сознание прежде, чем они успели кончить.
Не имею ни малейшего представления, сколько времени прошло с тех пор, как я очнулся в абсолютной темноте от непереносимой боли в голове. Возможно, именно тогда я произнес свое проклятие, а может быть, это случилось в тот миг, когда на мои глаза опускалось раскаленное железо. Не помню. Но я знал, что никогда Эрик не будет спокойно восседать на своем троне, потому что проклятие принца Эмбера, произнесенное в ярости, всегда сбывается.
Я уткнулся лицом в солому в полной темноте своего подземелья, и слез не было. Это и было самое страшное. Спустя долгое время, - только я и ты, Боже, знаем, сколько времени прошло - ко мне вновь пришел сон.
Сон ушел, и вновь пришла боль. Я поднялся на ноги. Шагами я попытался измерить свою тюрьму. На полу была дыра для уборной, в углу валялся соломенный матрас.