Тело состроило ей дружелюбную улыбку. Я с энтузиазмом подумал ей, что онахороший, ловкий человек. Потом, спохватившись, стёр энтузиазм. Плеснул более приемлемым для неё весельем.
Увидев в её глазах озорные огоньки, я повернул тело. Хлопнул по плечу тощего, который медленно продирался к ответу на вопрос и пошёл к выходу.
Полковник пошарил взглядом по рукаву курточки. Не нашёл знаков различия. Разочарованно поджал губы и задумался, не окликнуть ли меня как-нибудь не по званию. Пока он выбирал между необходимостью сделать замечание и необходимостью обратиться по званию, я прошёл арку шлюза.
За аркой, в главном зале Орбитальной Перевалочной Базы -2, более известной как «Вокзал-на-всех», было людно.
Сотни людей коротали время в кафешках у стены-окна напротив стены с арками касс. За окном плыл голубой шар, порезанный терминатором на две равные дольки. Десятки сотен шли сквозь зал к погрузочным зонам.
Я нашёл, где располагается погрузочная зона на мой рейс. Потом проведал пространство зала, и нашёл несколько завихрений Жизни, которые можно было бы сгладить. Пока тело шло к зоне погрузки на мой рейс, я перемещался по залу, просматривая их.
Желание спрятаться. Старлей планетарной транспортной службы с большим ранцем. Ворованные детали. Ворованные со склада для своего полка. Проблема склада.
Ком сильных эмоций. Сочувствие, восхищение, горе. Юноша в полуспортивном-полурабочем. Влюблён, и она не отвечает взаимностью. Не проблемаглупость.
Два слипшихся комка злобы. Двё бабки, мило улыбаясь, щебечут о начальстве. Сильное погружение в Магистраль. Проблема направления Магистрали.
пустышка пятно без эмоций, почти потухшая искра Жизни, расчётливый разум без моральных блокираторов. Сухощавый среднего роста мужчина с не запоминающимся лицом в скромной деловом костюме. Мысленно насвистывает мотивчик. Чуть глубже лежит второй слой защитывставленный на концепт-уровне разума тревожный механизм, отслеживающий все внешние обращения к менеджеру записей разума.
Сместится в его разум, обойти майнд-менеджера и сбросить на память немного внимания. Сканировать только мыслезаключения, не увязанные с блокиратором. Вот. «Задание».
Я осторожно сместил на его память ещё немного внимания. Направил тело к сухощавому, нацелив взгляд в битый проседью русый висок.
«Задание. Прибыть-убрать-уйти. Оплачено».
На сканирование ушло чуть больше секунды.
Работаю
Осторожно выхожу из его разума, чтобы не зацепить данных с маркерами «скрывать».
Сухощавый, почувствовав мой взгляд, подавляет реакцию поёживания. Затем подавляет реакцию обернуться.
Перемещаю на его тело ещё больше внимания. Громко думаю ему, что я его вижу и сейчас буду с ним общаться.
Он замедляет шаг, медленно оборачивается. Его взгляд сталкивается с моим, наливается угрозой. Очень телоидной угрозой, поскольку духа в нём уже слишком мало, чтобы генерировать вообще что-либо.
Я в пяти шагах. На моём лице маска антагонизма. Я давлю на него антагонизмом, и приближаюсь.
Его глаза бегают, щупают взглядом курточку, походку, болтающиеся кисти рук. Он напружинивается, готовясь к драке, и давит страх, что его раскрыли и будут наказывать.
Моё тело тихоочень тихогрохочет слова. Я тщательно доношу их смысл до его сознания:
Не отлучён ли ты, сын мой?
Он на миг замирает. Потом распружинивается.
Нет тянет он. Я расстегиваю молнию на воротнике, показывая крестики в петлицах кителя.
преподобный. заканчивает он. Я не отлучён.
А исповедовался ли ты, сын мой, перед тем, как получить последнее задание?
Он вздрагивает. Его мысли несёт ураганом страха «раскрыт, раскрыт, раскрыт». Он в смятении. Он не успевает перехватить свою фразу:
Какое задание? выстреливает его разум, пытаясь спрятаться.
Его внимание приковано к лицу моего тела.
Я мысленно громко хохочу над его попытками спрятаться. Тело гулко басит, озвучивая мысль, которую я впечатываю ему в разум:
Сейчас ты пойдёшь к штатному священнику порта, и попросишь исповеди по форме «Деньги». До окончания исповеди и обнуления вскрывшегося ты не покинешь порта.
Хо хорошо, преподобный. холодно сообщает он.
Его разум начинает строить расчёты, почему он может поступить по другому. И начинает успокаиваться.
Я нахожу его, смотрю на его бытийность и делюсь с этой бытийностью Жизнью. Сменяю антагонизм к нему на весёлое одобрение того, что он есть.
Сын мой, тихо, гулко рокочет в него мой голос, работа по убиению некоторых из наших братьев и сестёр нужна. И в ней самой по себе нет ничего плохого, потому что смертьэто только смерть тела. Тот, кто не избёг пули, яда и взрыва, имел низкий ОКИ. И я хочу, чтобы ты делал свою работу, не страдая от этого, и не задавливая в себе страдания, превращая себя в робота, потому что робот медленнее и ошибабельнее свободного человека.
Сухощавый моргает. Ещё раз моргает. Потом моё послание начинает доходить до его разума.
Он медленно кивает.
Я нахожу арку в комнату священника, и показываю ему рукой. Думаю ему, что ему туда.
Он медленно кивает, и делает первый шаг. Его разум обдумывает моё сообщение. Он проходит мимо меня, и медленно идёт дальше.
Я направляю тело к месту погрузки.
Он, пройдя десяток шагов, останавливается, чтобы повернуться и сказать спасибо. Я, не оборачиваясь, поднимаю руку с пальцами, сложенными в ОК. Он пару секунд задумчиво смотрит мне в спину, излучая слабую благодарность, потом поворачивается и идёт дальше.
Я улыбаюсь. Конец работы.
Потом я переместил внимание на священника порта (небольшой, тёплый дружелюбный очень общительный) и интересуюсь где он.
Дав ему проведать себяповерхностно, только определить бытийность, я принимаю ответ, что он на рабочем месте.
Думаю ему про убийцу, направленного на исповедь по теме деньги.
Священник порта находит идущего к нему сухощавого, кидает мне благодарность, что поделился работой, переключает внимание на того, кто идёт к нему исповедоваться, и становиться ещё более дружелюбным.
Я убираю внимание из ситуации и обращаю внимание на регистрацию на рейс. Там, предведаю, будут проблемы.
Луиза
Уф! Успели.
Марко, козёл, с его аппаратурой
Бежать пришлось через пол-порта, чуть не вспотела. Вот была б я дура-дурой, если бы стояла счас перед таможенником потная. А таквона, вылупился, и пялится. Ну-ка, как ты на счёт взгляда номер 2, откровенно-завлекающего? Ага, потупился, и глазки на багаж отвёл. Ссыкун.
Я состроила скучающее личико и окинула взглядом Эльвирку, пользуясь тем, что она ко мне попкой. Попка у неё лучше моей, и юбочка на ней шикарная. Зеркал-стрейч, переливается всеми цветами, как маячок. Попочкув обтяг, а ниже свободноножки её толстоватые спрятать.
Но ничего, зато у меня на сиськах майка тоненькая. Всё видно. А сиськи у меня лучше
Ну чё там Сарон с картами возиться? Как бы без нас не улетели. Контракту тогда хана. А пара килотойлеровне лишние, никак. Опс. Сзади кто-то. Шаги легкие, как крадётся. Зверюга Кто там? Обернуться через плечо, и хитро покоситься. И улыбочку средненькую, на всякий случай.
Да ну-у-у
Мужичок. С меня ростом, если б я без каблуков. А такна семь сантиметров ниже. В какой-то линялой куртяшке. Куртяшка, правда, стильная, с кучей кармашков и капюшончиком, но всё равно задрипаная, как сам мужичок. Вон, проседелый весь, бедненький. Подошёл, встал.
Оборачиваюсь через другое плечо, и вполоборота, с поворотом головы, чтобы в оба глаза на него. И тот же взгляд номер 2. Клюнет? Ах нет как глянул. В глаза глянулкак в душу заглянул, аж мурашки. Аж страшно. Глянулотвернулся к таможеннику. Тоже отвернусь. Какой-то он не такой. Ну его.
Или не ну его.
Чуть толкаю Эльвирку под ребро, потом наклоняюсь и, куснув за ушко, шепчу:
Глянь, какой ледун за нами. Так замёрз, что от пола не мог отлипнуть и еле не опоздал.
Эльвирка стреляет через плечо своим оком чорным и хихикает. Я с ней за компанию. Потом почему-то грустно становится. Стихаем.
Ля! Ну долго они там возиться будут? Отморозки. Что, мозги совсем в яйца стекли? Уже фотосессию в душе хочется. Чтобы вода погорячее, и ручки шаловливые попку потёрли, и животик Так.