Именно это забытое за много лет чувство вновь всколыхнулось сегодня, взяло за горло и стало душить.
Хлопнула дверь мотеля. Абэ открыл глаза. Из здания вышел тот самый боец, что недавно подтягивался на турнике. Сейчас он выглядел успокоившимся, даже умиротворенным. А еще минут через пять появилась Су Мин с беспечно распущенными волосами. Она зашла под тент, упала в кресло, сняла визор, откинулась на спинку и прикрыла глаза:
Хочешь пока посидеть здесь или пойдем ко мне?
Тяжелый день,Абэ скорее констатировал, чем спросил.
Тяжелыйэто когда сидишь, потери считаешь, и неясно, чего в ночь ждать,отозвалась собеседница.Сегодня же просто нервный. А я думала, периодические дурацкие поединки с якудзаэто выдумки,перевела она тему.Расскажешь?
Было бы что рассказывать. Когда-то давно якудза решили, что раз яяпонец, то обязан на них работать. Ну и между нами вышло некоторое недоразумение, которое оябун не может оставить. Свои не поймут. Но ссориться с Ли Янь ему тоже не хочется. В итоге подсылает ко мне должников-недоучек, чтобы сохранить лицо.
А когда мы завоюем сектор, это недоразумение между вами продолжится в таком же формальном виде или перерастет в полноценную войну? Ну и, если что, знай: я не против повоевать с якудза.
Су Мин помолчала, после чего, наконец, открыла глаза, повернула голову к гостю и сказала негромко, будто подводя черту:
Пойдем все-таки ко мне? Только перекусить возьму. С утра не елане до того было.
Пойдем. Бери на себя, я не голоден.
Они встали. Су Мин обвела взглядом двор. Один из трезвых и вооруженных ей кивнул. Абэ предположил, что женщина оставила его за старшего. Или сам вызвался? Да какая разница
А хозяйка и ее гость направились в столовую. Абэ был настолько погружен в свои мысли, что не замечал вообще ничего вокруг. В нём всё цепенело от горького предчувствия. Более или менее он очнулся, когда Су Мин сказала, набирая еду:
Цветы на подносах не выкладываем, но так просто и у нас не отравишь.
Гость рассеянно улыбнулся и кивнул.
Они вышли. А он даже не обратил внимания, что она взяла. Запоздало спохватился, попытался было забрать у нее поднос, но женщина легко уклонилась и кивнула в сторону холодильника:
Возьми лучше попить и догоняй.
Абэ замешкался, но затем все-таки направился, куда просили. Достал бутылку воды с несколькими пакетиками растворимого химсока для Су Мин и две банки пивасебе. Спутницу он догнал уже на пороге здания.
В комнате было прохладно, опущенные жалюзи отсекали свет закатного солнца, и в помещении царил приятный полумрак.
Разулись.
Су Мин поставила поднос на низкий столик и упала на циновку.
Абэ сел напротив.
Едаблаженно выдохнула женщина, подхватывая палочками один из трех кубиков высокоэнергетического рациона, лежащий на блюдце.Вот что стоило с утра взять с собой? Нет, решила, найду, где поесть в обжитом-то секторе.
Но не подумала, что не найдешь, когда,улыбнулся Такеши.
Он открыл воду, наполнил стакан и указал на пакетики химсока. Су Мин, закинув в рот второй кубик, только отмахнулась, мол, любой. Абэ надорвал упаковку «Тропики» и высыпал.
Сам-то пей,Су Мин в два глотка осушила стакан и придвинула гостю тарелку снеков к пиву.
Такеши кивнул, но сперва снова налил воды собеседнице и насыпал еще порошка, только после этого открыл свое пиво и сделал глоток. Кореянка тем временем успела доесть третий кубик.
Уф-ф-ф,она осоловело обмякла на циновке.
Ты так любишь сверхконцетраты?спросил Абэ, надо же было хоть что-то говорить, а не сидеть идиот идиотом.
Нет. Просто так быстрее. Не хотела, чтобы еда мешала разговору.
Разговорусобеседник помедлил, а потом достал из внутреннего кармана цилиндрический свёрток.Пока мы не начали разговор. Это тебе. Чтобы и тебе сегодняшний день запомнился не только утренним происшествием.
Спасибо, Такеши,Су Мин приняла подарок и мягко сказала:То, что случилось утромэто, конечно, не самое приятное, но не более того. Не первые сложные переговоры в моей жизни и даже не десятые. И уж точно не последние.
Говоря это, она развернула изящную тканевую упаковку, из которой извлекла лаконичный цилиндрический чехол. Вопросительно посмотрела на собеседника и, наконец, осторожно заглянула внутрь.
Ничего себе!Су Мин достала из чехла две длинные металлические заколки-спицы, увенчанные бледно-желтыми эмалевыми пионами очень тонкой работы.Только ты мог додуматься подарить Заточкезаточки.
Она рассмеялась и резко воткнула металлические шпильки в столик прямо сквозь поднос, откинула голову, собрала волосы, завязала их в узел и крест-накрест зафиксировала подаренными заколками.
Подожди секундочку,Су Мин хлопнула в ладоши, включая свет, после чего закрепила комм в зажиме на подоконнике и медленно провернулась перед камерой. Устройство несколько раз мигнуло и негромко звякнуло. Женщина снова хлопнула в ладоши, выключая свет, а коммуникатор положила на стол и переключила в голорежим. Над стеклом девайса сразу возникла голограмма хозяйки. Су Мин плавно ее покрутила, любуясь изображением и не замечая, что сидящий напротив гость любуется ей самой.
Как красиво а что они значат?тонкие пальцы коснулись наверший в виде цветов.
Доверие,коротко ответил японец.
ПриятноСу Мин слегка склонила голову, а потом мягко положила ладонь на запястье собеседника.Такеши, со вчерашнего вечера ты ведешь себя странно. Это не мое дело, и я ни о чем не спрашиваю
Она замялась, явно подбирая слова, и Абэ вдруг понял: сейчас или никогда. Потому что если он промолчит сейчас, то это навсегда останется между ними, как стена, как непреодолимая преграда, как тягостная тайна, как попытка показать себя лучше, чем есть на самом деле, как ложь. А самое главноеесли он не расскажет сейчас, то потом уже не сможет. Никогда не сможет снова воскресить это в памяти, чтобы заново пережить однажды уже пережитую боль.
Я знаю, что не спрашиваешь. Я расскажу сам.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями. Абэ мог поделиться с Су Мин своим проступком, но не своим прошлым. Его проступок может причинить вред только ему. Но его прошлое может погубить их обоих.
Это было далеко отсюда. И давно. Семнадцать лет назад. Я тогда был очень молод. Моложе, чем ты сейчас. В том секторе всё было иначе, чем здесь. Другие обычаи, всё другое. Ты ведь знаешь, как трепетно японцы хранят свои традиции и привычки? А в этом секторе было очень много японцев, и жили они там уже очень давно, чуть ли не со времен первой корпоративной.
Су Мин молчала, не перебивая. В ее глазах было искреннее внимание. И Абэ говорил. Говорил, тщательно подбирая слова, взвешивая каждое:
Ты ведь ничего не знаешь про гейш, верно? Не про шлюх, которые наряжаются в якобы японские костюмы и крутят на голове пирамиды из париков, а про настоящих гейш?
И он рассказал ей о гейшах и их ученицахмайко, об их строгих правилах и о суровых порядках, царящих в домах воспитания. О том, как впервые увидел юную майко Миюки, о красном вороте кимоно и заколке хана-кандзаши с шелковым ирисом. О первом разговоре, о ее танце, о незаметном никому прикосновении невзначай. О том, как потом пробрался к ней в окейю и как они встречались тайком от наставниц. Об обряде мидзуагэвыставления невинности майко на продажу, а также о том, что он собирался выиграть аукцион Миюки. Нехитрая комбинация, благодаря которой никто бы не узнал, что их отношения зашли непозволительно далеко. Рассказывал, как поднимал ставки и как опоздал к финалу торгов.
А когда вернулся, узнал, что ранним утром после аукциона Миюки нашли на полу ее комнаты. Она закололась, чтобы избежать позора, от которого он не смог ее оградить, несмотря на все обещания.
Су Мин не перебивала, не смотрела с жалостью, не качала головой, даже не пыталась коснуться, чтобы утешить. Сидела напротив с прямой спиной и аккуратно сложенными на коленях ладонями. И смотрела очень внимательно.
Когда Абэ замолчал, она тоже не нарушила тишины, понимая, что рассказ еще не окончен и давая возможность собраться с мыслями.
Помнишь вчерашнее утро?спросил Абэ.Ты у ворот сказала мне те же самые слова, которые сказала она, когда мы прощались в нашу последнюю встречу.