Забавно, в юности ей очень хотелось хотя бы один денек походить в подобном наряде Увы, даже свадебное платье пришлось выбрать, исходя из соображений престижа и моды, а в тот год все престижные дизайнеры словно свихнулись на фасонах «рыбка» и «русалка» Конечно, вполне можно было сшить элегантное авторское платье а-ля XIX век, однако такие, как назло, отгремели в предыдущем сезоне. Общество не поняло бы. В общем, мечта осталась мечтой.
А теперь у Микаэлы два огромных бокса с нарядами мечты. Забавный бонус от прыжка за Периметр. И вот завтра она возвращается и оставляет наряды здесь. Символично.
Какие только дурацкие мысли не лезут в голову, когда стараешься не думать о главном!
Док прислушалась. Веселье в главном зале уже улеглось. Собственно, оно изначально было не таким уж разухабистым, больше кричали, пели и плясали, чем пилиназавтра команде были нужны ясные головы.
Куин не вмешивалась. Один раз к ней заглянул Тарзанпринес стакан виски и закусок на тарелке. Кролики видели, что Док волнуется перед завтрашним делом, и потому старались окружить ее максимальной заботой и не дергать по пустякам.
Потом в комнату заглянула Покахонтас, нырнула под руку, обняла и посидела, прижавшись, минуты три, если не дольше. Микаэла не возражала, перебирала гладкие черные волосы, делая вид, что читает что-то на комме. Сердце же разрывалось от жалости и безысходности.
Дети. Ее глупые, наивные, доверчивые, жестокие и опасные дети! Каждому нужна ласка: объятия, прикосновения, утешение. Каждый украдкой от других хочет зарыться носом в юбку, уткнуться лбом в плечо, прильнуть как можно теснее и представить, что во всем мире их только двое: он и она. Мама
Даже Роланд. Неразговорчивый, мрачный, безэмоциональный и всегда настороженный Роланд. Он тоже приходил, садился рядом и задумчиво смотрел в пустоту, а Микаэла сама придвигалась к нему чуть ближе, чтобы соприкасаться плечами. И молчала. И он молчал, но она видела, как разглаживались морщины в уголках его глаз и на лбу, а на лице появлялось выражение покоя.
Забавные. Каждый заходил тайком от остальных, заглядывал, словно случайно, походя, всего на минутку. И лишь затем, чтобы ощутить себя любимым, получить немного тепла, ласковый взгляд, ласковое слово, нежное прикосновение.
Мама, мы уже спать ложимся. Ты же поцелуешь перед сном?в дверях появился Питер.
Конечно,Куин вышла следом за ним.Конечно, поцелую.
В общей зале стол уже оттащили к стене, сверху водрузили скамейки, а на полу расстелили коврики и спальники. Со стороны все это было похоже на спортзал, в котором готовились к групповому занятию аэробикой. Куин улыбнулась от нелепости пришедшего в голову сравнения.
Кто-то обнял ее. Док опустила глаза и посмотрела на прильнувшего Питера.
Мама, расскажи сказку,попросил он, глядя на нее снизу вверх.
Сказку?Микаэла сделала задумчивое лицо.Даже не знаю
Сказку!улыбаясь, потребовал Пэн.Про то, как Дурная обманула КорпДуха.
Не,крикнул со своего места Тереза,лучше про то, как бонза двух Духов Улицы обхитрил!
Тыщу раз уже слышали,тут же возмутилась Эсмеральда.
Док, давай про то, как на КПП перекрестье Слепой легло,Роджер, до того вертевшийся, вдруг посерьезнел.
У Слепой нет перекрестья,пробасил, зевая, Дровосек.У нее ж оптика порченая.
Так многие думают,все смолкли от неожиданности, услышав негромкий голос Покахонтас, а она уже в полной тишине закончила,но они ошибаются.
Чш-ш-ш,Куин улыбнулась, призывая всех к порядку.Сегодня особенный вечер, и потому я расскажу вам особенную сказку. Какую никогда до этого не рассказывала. Такую, какую вы еще не слышали.
Банда затихла, и все взгляды устремились на Микаэлу. Роланд встал и принес ей раскладное кресло, которое поставил у стены так, чтобы все могли видеть рассказчицу, не выворачивая голову. Док на миг почувствовала себя учительницей начальной школы, сидящей перед классом любопытных малышей.
Итак,садясь, негромко заговорила Куин,много лет назад жила на свете одна высшая корпа. Не была она ни злой, ни доброй. Зла обычно никому не желала, а если даже и совершала что-то плохое, то нечаянно, сама того не замечая. Добра, правда, тоже не делала, хотя иногда и хотелараз в год или даже два. Но не делала все равно, отвлекалась. Жила она себе, не тужила, всё у нее было: дом большой, семья, наряды, выходы в свет, драгоценности, положение в обществе и любимая работа. А была наша корпа очень умной. Двигала вперед большую науку. Азартно двигала, даже забыла в какой-то момент о своих близкихпропадала неделями в исследовательском комплексе, ездила по конференциям, спорила с коллегами, писала научные статьи, да так увлеклась, что пропустила у себя дома большую беду.
Слушатели зачарованно молчали, слышно было даже, как дрожат на легком летнем сквозняке огоньки горелок.
Та беда нашей корпе словно глаза открыла,негромко продолжила Куин.Она вдруг вспомнила, о чем мечтала до Первой Корпоративной, вспомнила, для чего в ту самую Первую Корпоративную творила разное и зачем после связала свою жизнь с наукой. В общем, впервые взялась корпа за добрый проект, который был бы полезен людям. Только забыла в горе, что мир наш еще с Первой Корпоративной порченый, а со Второй и вовсе безраздельно властвует в нем Смертная Тень, потому все живущие, по какую бы сторону Периметра они ни находились, отмечены Ею изначально. Поэтому то полезное, что изобрела корпа, для всех ее подопытных обернулось страшным зломискалечило их, превратило в чудовищ. А все ее начальники этому только радовались и хотели изуродовать подопытных еще сильнее. Вот тогда и прокляла корпа КорпДух, который допустил такое, и обратилась к Иным Силам. К Трем. Пообещала им свою душу и попросила, чтобы Духи Улицы помогли исправить ею сотворенное.
Лица кроликов застыли в изумлении, широко распахнутые глаза были обращены на рассказчицу, а та еще боле таинственным голосом продолжила:
И дали Трое корпе Шанс, хоть и смеялись ей в лицо, хоть и был тот Шанс мизерным, хоть и мало что мог он по-настоящему исправить, но Но про высших корпов многое можно сказать, и среди этого многого совсем не будет хорошего, однако одно всегда вернослабых среди них нет. Вот и наша корпа приняла Шанс, а потом вышла на рейдеров Зоны Отчуждения. Как ей это удалось, какими ухищренияминикто не знает, но в одну из ночей в научном комплексе, где она работала, случился страшный пожар. Огонь ревел, поднимаясь до небес, а жар стоял такой, что даже металлоконструкции гнулись и заворачивались, словно пластиковые. Однако кое-кто потом болтал, будто бы видел, как из огня вышли все те, на ком корпы ставили свои опыты, а вот ни один из охранников не спасся. Саму же корпу никто с тех пор больше не видел. Говорили, она осталась в горящем здании и смотрела освобожденным вслед, когда те уходили прочь.
За Грань ушлав восхищении проговорил Тереза.
Не глупи,голос Стрелка звучал глухо и был немного сиплым,для корпов нет Грани.
Она Трем поклонилась!вскинулся Тереза.Трое и корпу корпе Грань откроют, если захотят.
Если захотят,эхом повторила Куин и закончила:)Говорят, так и ходит с тех пор высшая корпа за Гранью и ждет, когда те, кого она освободила, вернутся к ней. Потому что теперь пред ней только два пути: вверхв небо синее или внизпод землю, в вечную тьму. Но оба эти пути закрыты, и лишь те, кого она выпустила в мир, способны решить, где ей оказаться. Могут и вообще не решать. Какое им до нее дело? Тогда так и останется она на веки вечные за Граньюв одиночестве.
В зале повисла мертвая тишина. Кролики обдумывали жуткую историю, а Питер незаметно шмыгнул к Микаэле, устроился у ее ног и тихо-тихо сказал:
Мама, я уверен, они обязательно-преобязательно заберут ее с собой.
Не знаю,док взъерошила волосы на его макушке.И никто не знает.
Точно возьмут!хлопнул себя по колену Роджер.Она ж больше не корпа. Вышла против своих, не побоялась Грани. Отдала душу Трём! Возьмут, если не тупые! Точно говорю! Может, она даже уже с ними. Никто ж не знает, закончилась история или нет.
Кролики оживились, зашумели и в конечном итоге после жаркой дискуссии сошлись на том, что если освобожденные не дебилы и не неблагодарные сволочи, то свою освободительницу прозябать в одиночестве за Гранью не оставят. Тереза даже предложил за это выпить, но на него посмотрели с неодобрением.