Лучшего момента для побега было не придумать! Гусь закрыл глаза, сосредоточился, отрешился от внешнего мира и вызвал внутренний огонь. Он был в очень плохом физическом состоянииесли бы ему кто-нибудь сказал, что обычный удар кулаком может его настолько потрясти, он бы рассмеялся в глаза этому человеку, но результат был налицоеще никогда так паршиво Гусь себя не чувствовал. Поэтому, несколько мгновений слабая искорка трепетала, не зная на что решитьсяразгореться, или погаснуть. Наконец она приняла решение и тепло стало медленно растекаться по телу Гуся.
Конечно же, для полного восстановления работоспособности организма потребовалось бы целая склянка, ну-у на худой конецполсклянки, однако этого времени у Гуся не былохозяева "Арлекина" могли приступить к допросу в любой момент. Поэтому, как только Сила достигла тех мест, где на руках и ногах располагались веревки, Гусь немедленно, невзирая на непоправимый вред здоровью, который могли принести эти манипуляции, взялся за дело.
Мышцы, повинуясь Силе, начали вибрировать. У Гуся сразу же возникло ощущение, что какой-то палач сдирает у него мясо с костей. С тех далеких пор, когда старый нищий, с замысловатой кличкой Акула (по причине полного отсутствия зубов), живший неподалеку от лачуги малолетнего Гуся, научил его этому приему, он никогда им не пользовалсяне было нужды, и вот она, к несчастью, наконец-то появилась. С каждым ударом сердца частота и амплитуда вибраций возрастала и через несколько мгновений, показавшихся Гусю вечностью, веревки лопнули. Ему очень повезло, причем в первый раз за этот злосчастный день, но зато в самый нужный момент. Повезло, что веревки лопнули раньше, чем мышцы, иначе все это самоистязание было бы напрасным. К издержкам можно было бы отнести руки и ноги, стертые если не до костей, то глубоко до мясанаверняка, но Гусь считал такие пустяки небольшой платой за освобождение от оков.
К счастью, эти метаморфозы, происходящие с путами Гуся, ненужного внимания не привлекли, и он, вдохновленный улыбкой судьбы, закрыл глаза и приготовился отдохнуть. Истерзанные запредельным усилием мышцы настоятельно требовали отдыха и Гусь решил пойти им навстречу в их законных требованиях. А почему бы и нет?Лорды, по-прежнему, продолжали что-то обсуждать со своей командой, стоя у противоположного бортавремя пока было. Однако, сегодня, как и крути, был не его день, фортуна на миг повернувшись к Гусю лицом, снова стала разворачиваться к нему тылом. Оживленная дискуссия стихла и Лорды, в сопровождении своей свиты, неторопливо двинулись к пленникам.
Дальше выжидать было смерти подобно. "Пора!"решил Гусь и приготовился в следующее мгновение перебросить свой истерзанный организм через фальшборт, но именно в этот момент плавное течение времени было нарушено и события понеслись вскачь! В тот самый миг, когда он уже принял решение о старте побега, но еще не начал его осуществлять, рядом с ним, с палубы, взмыло в воздух крупное тело, в котором Гусь, без удивления, узнал Святошу. На глазах ошарашенной публики, командир лучшей пятерки Серого Цеха с молодецким уханьем перелетел через борт. Следует отметить тот факт, что оцепенение Гуся длилось меньше , чем у всех остальных участников мизансцены. Это было вызвано тем, что он, в отличие от компаньонов и личного состава "Арлекина", хорошо знал Святошу, и если и ожидал от своих товарищей каких-то неординарных действий, направленных на спасение собственной шкуры, то в первую очередь от своего командира.
Есть известное выражение, что можно случайно проиграть Чемпионат Мира по футболу, но выиграть его случайно нельзя. Применяя его к реалиям жизни на Сете, а в частности к особенностям жизнедеятельности Ночной Гильдии, можно сказать, что случайно стать командиром лучшей пятерки Серого Цеха невозможно. Посудите самичеловек с выбитым глазом, в условиях болевого шока, освобождается от веревок, которыми его связали не какие-нибудь "чернильные души", ничего тяжелее пера в руках, причем руках, растущих из задницы, не державшие, а мастера этого деламоряки, а затем этот человек совершает побег с борта вражеского корабля. То есть, выпутывается из совершенно безнадежной ситуации.
На краткий миг все: Лорды, матросы и Гусь, застыли в оцепенении, но, к счастью для него, Гусь первым вышел из ступора и последовал за своим командиром. Одно из многих качеств, которое отличает профессионала от дилетантаэто наблюдательность. Она позволяет получить дополнительную информацию, которая, в свою очередь, становится маленькой гирькой на весах, стрелка которых колеблется межу двумя рисками: "Жизнь" и "Смерть". И зачастую, наличие этой маленькой гирьки склоняет стрелку к отметке "Жизнь". Ну, а ее отсутствиенаоборот
А Гусь, вне всякого сомнения, был профессионалом с большой буквы. И буква эта была "П". Поэтому, несмотря на крайне тяжелое физическое состояние, в котором он находился, привычная наблюдательность Гуся не подвела. Уже находясь в полете, он успел заметить, что оба Лорда бросились вслед за ним. Однако никакого расстройства по этому поводу Гусь не ощутилплавал он, как чуть не вырвалось: как рыба. Нет, как гусьпогоняло обязывало. Приближаясь к воде, испытал он щемящую радость от близости дружественной стихии и робкое чувство, что неприятности на сегодняшний день закончились, что начал он из впадины везения понемногу выкарабкиваться на ее гребень, что Лунная Леди не станет целовать его сегодня, что поживет еще на этом свете! А еще он обрадовался, что успел заметить погонюон знал, как сбить ее со следа.
"А вот хрен вам! А не Гусь с хреном!"успел мстительно подумать он, уходя под воду.
*****
Сломайте им ноги!на бегу приказал верховный главнокомандующий.Но только ноги!уточнил он, успев бросить суровый взгляд на Хатлера, перед тем, как покинуть борт. Кто должен был ломать и кому, было понятно, и распоряжение никаких разъяснений не требовало. Директива главкома не могла не вызвать прилива трудового энтузиазма у экипажа "Арлекина", пылавшего жаждой мести. В том, что она будет выполнена, а вероятнее всегодаже перевыполнена, сомневаться не приходилось. Командор это прекрасно понимал, чем и было вызвано уточнение, а скорее дажеужесточение, приказа, что ломать надо только ноги. Совсем даже не исключено, что без такой категорической детализации, могли пострадать и головы бандитов, не говоря уже о других, не таких важных частях тела.
Если кто-либо подумал что распоряжение верховного главнокомандующего о применении строго дозированного насилия по отношению к пленникам было вызвано его тайным гуманизмом, прячущимся в потаенных уголках его суровой души, или же трепетным отношением к правам человека, или непреодолимым желанием соблюдать Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, или же необоримым уважением общечеловеческих и прочих либеральных ценностей, то он фатально, если не сказатькатастрофически, ошибался.
Главком, вовсе даже наоборот, плевать хотел на общечеловеческие и либеральные ценности, Женевскую конвенцию и прочие права человека. Если бы пленники не были ему нужны для вдумчивой беседы, он глазом не моргнув, отдал бы их Денису и команде, а уж те бы знали, что с ними делать. Как говорится: я человек завистливый, но я им не завидую! А вообще, если смотреть на взгляды Шэфа шире, так сказатьв целом, то он был ярым приверженцем философских воззрений Билли Бонса, который утверждал, что мертвые не кусаются. Хотя, Шэф допускал, что этот постулат, в некоторой степени, все же дискуссионный. На эту тему командору нравился изящный анекдот:
"Мертвые, хе-хе, не кусаются..." - сказал капитан Флинт.
"Ну-ну" - подумал граф Дракула.
Так что, единственным, что заботило Шэфа было то, чтобы пленные бандиты не могли убежать, были в состоянии понять о чем их спрашивают и адекватно ответить на поставленные вопросы. А для этого было необходимо, чтобы им, конечно же, было плохо и больночтобы держать их, так сказатьв тонусе, но чтобы это состояние не перешло в болевой шок, когда человек уже не может адекватно оценивать окружающую обстановку. Так что, переломанных ног, для достижения вышеозначенных целей, а именно: обеспечения невозможности побега и наоборотобеспечения способности к ведению конструктивного диалога, вполне хватало. Поэтому, предположение об излишнем гуманизме верховного главнокомандующего можно смело считать несостоятельными. Не страдал он им.