Пока, Валь. Люблю тебя, я поправила воротник его белоснежной рубашки, закрыла за ним дверь и прошла прямиком в спальню. Ни о какой еде я даже думать не могла.
Такими были наши последние слова друг другу. А дальше случилась трагедия, разделившая нас, как я думала, навсегда.
День хард резета стал шрамом на истории человечества и на судьбах отдельных людей. Мир не перевернулся с ног на голову, не попятился назад в своем привычном движении. Он остановился. Пусть и на миг в космическом масштабе. Но в этот краткий момент остановки люди переосмыслили многое. Например, ценность человеческой жизни. Трагедия коснулась всех, не зависимо от возраста, гендера, национальности или статуса. Удар был молниеносным и точным. Рукотворным ли? Лучшие умы искали ответ на этот вопрос. Человечество было способно уничтожить само себя множество раз: военные конфликты, геополитическое противостояние, сумасбродные диктаторы. Причин для роковой ошибки могло быть сколько угодно, но люди, даже самые худшие из представителей человечества, обладают одним важным качествомответственность. Взять ответственность на себяне всегда означает быть справедливым и смелым, порой это делается из тщеславия, желания получить выгоду или страха быть растерзанным толпой.
Никто не взял на себя ответственность за совершение преступления. И тогда люди поняли, насколько они беззащитны: они столкнулись с необъяснимым, пугающим, жутким. Война уносит миллионы жизней, но у любой войны есть начало и конец, пусть иногда неявные, размытые. К тому же всегда есть ответственные лица или те, память о ком можно «привязать к позорному столбу», спустя годы нагло переписав историю. Эпидемия забирает всех без разбора, но ее век в современном мире недологизобретение вакцины, выработка коллективного иммунитета; и устрашающие щупальца вируса бездейственно опускаются, выводя статистику смертности на приемлемый уровень. До дня хард резета люди никогда прежде не сталкивались с ударом столь единовременным и настолько всеобъемлющим.
«Виновато Солнце. Спустя два года со дня трагедии, ученые поставили точку в вопросе, терзающем каждого жителя Земли», гласили заголовки всех изданий. «Самая мощная геомагнитная вспышка за всю историю наблюдения была зафиксирована 8 апреля 2069 года. Корональные выбросы достигли Земли за несколько часов. Уже в день хард резета представители государственных и частных космических компаний подтвердили информацию о выводе из строя большей части орбитальных спутников. Обесточенными оказались множество крупнейших городов планеты, из-за чего произошла полная утрата данных сканирования личностей людей, прошедших процедуру чипирования. В связи с этим была исключена возможность обратной «загрузки сознания» людям, потерявшим память в день трагедии. Последние двое из осужденных представителей международной компании «Digital Immortality» выпущены на свободу за отсутствием доказательств по уголовным делам о геноциде».
Мир успокоился. Люди зажили, не оглядываясь на события двухлетней давности. Потерявшие память учились говорить и обслуживать себя. Была развернута целая индустрия для восстановления пострадавших в день хард резета, приносящая миллионы долларов. Даже самые громогласные активисты затихли и не обвиняли больше правительства, компании и отдельных людей, а лишь высказывались за полный запрет чипов и разработку альтернативных технологий. Жизнь потекла по привычному руслу.
Ли, Валя поднялся с парапета и замер. Я видела в нем того же парня, которого когда-то полюбила, которому сказала: «Да», чьего ребенка вынашивала и родила, а потом, волею обстоятельств, навсегда потеряла в реальности. По моим щекам текли слезы, но не Валя стал их главной причиной. Рассказ Вэла о Марте в тот день, о том, что Роза не хотела для нее судьбы программиставот, что поставило меня в тупик, жуткая догадка поразила меня в самое сердце. Собравшись с силами, я направилась к двум мужчинам на краю крыши небоскреба.
Привет, Вэл, произнесла я. «Боже, как бы я хотела, чтобы моя догадка не подтвердилась», молила я, но об этом мы поговорим позже. Я перевела взгляд на Валю. И спустя 51 год 6 месяцев и 16 дней я вновь произнесла долгожданное, Привет, Валя. будто с момента нашего последнего прощания не прошло полвека, будто наши жизни не были безвозвратно разрушены в день хард резета.
Кто ты? первый вопрос, который задал Валя, когда я отключила Вэла от симуляции. «Хороший вопрос», подумала я, задумчиво облизав губы, и взялась за холодный металл ограждения. Врать Вале, подобно тому, как я обманывала Розу или Марту, щадя их души, я не собиралась. «Кто я?» и снова эти вопросы
Яавтономный участок нейросети, загруженный в 2069 году и осознающий себя, как Лиана Мария Эспозито, я не старалась сглаживать углы, я хотела дать понять Вале, что не все так просто, что яне только живой человек, с которым можно встретиться в виртмире, до которого можно дотронуться в реальности. В первую очередь, я была не человеком. Он смотрел на меня во все глаза. Мне нужно тебе кое-что показать.
Я потянулась к нему рукой. Я все еще находилась в образе девочки двенадцати лет, но, без сомнений, он не мог сомневаться, что это была именно яего Лиана. «Дотронься», мысленно просила я его, мне не нужно было его согласия или одобрения на то, что я собиралась сделать, но я хотела получить его негласный ответ: «Я тебе доверяю». Валя отнял свою руку от груди и медленно протянул к моей, когда его пальцы коснулись моих, я показала ему все, что было в моей «человеческой» и «машинной» памяти.
Так мы и стояли, держась за руки, а между нами легкоустранимой преградой находилась только металлическая решетка ограждения, а не бесконечная полувековая пропасть неведения и отчаянья.
Где ты? вдруг спросил Валя, когда я показала ему момент воссоединения своих личностей.
Я? я прервала погружение в свои воспоминания и захлопала глазами. Все внутри меня мучительно сжалось, но я не могла врать ему. Яздесь.
Я показала вниз, на небоскреб, где тринадцатью этажами ниже находилось мое физическое тело. Спустя двадцать четыре минуты Валя стоял на пороге моей квартиры.
Значит, ты была виртуальным образом реального человека, загруженным из хранилища данных сканированных личностей. То есть, тызагруженное сознание Лианы, Валя сосредоточенно пересказывал то, что я ему показала. Я хотела сказать вслух, что все верно, но он выставил палец вверх, давая понять, чтобы я пока молчала. Ты собрала разрозненные воспоминания о себе здесь в виртуальном мире, стала личностью? А потом нашла себя в реальном мире, где у тебя не было воспоминаний до дня хард резета. Ты жила там недееспособным человеком под полной опекой своего брата Ромы.
Я кивнула. Он пересказывал уже второй раз, после первого я по ходу рассказа исправляла неточности, сейчас же все было в принципе верно. За исключением того, что личностью я себя ощутила гораздо раньше, чем собрала воспоминания. И я теперьне только загруженное сознание, но Вале, как человеку, это трудно понять, если не невозможно. Я вздохнула, пока он продолжал.
Можно я вернусь к тебе? спросил он.
Нет, это будет всем неудобно, как же мне не хотелось, чтобы он видел мое старое немощное тело. Но признаться в этом Вале было слишком трудно. Я же могу общаться только письменно, давай останемся здесь?
Я выбрала для встречи одно из наших любимых местмаленькое кафе неподалеку от нашего дома. За широким окном было привычно шумно, но в помещении никого не было. Мы сидели рядом, как и пятьдесят лет назад, за уединенным угловым столиком.
Это все невероятно, я думал, моя жизньсценарий для фантастического фильма, но тыон потер уставшие глаза и снова взял меня за руку. У меня столько вопросов, Ли.
Я пожала плечами, не сомневаясь, что Валин пытливый ум захочет добраться до каждого ответа, пусть самого безумного. Но первым осознанным вопросом стал тот, которого я боялась больше всего.
Ли, где наша дочь? Где Роза? Я должен ее увидеть.
Правда не всегда приносит с собой облегчение. Порой она, подобно тяжелой ноше, сгибает тело к земле и вешает на душу неподъемный камень. Знать всю правдуэто жестокое наказание или величайшая награда? Зависит от того, кому она становится доступной или даже кто готов смириться с ней и, при необходимости, донести до другого. До других. До всех. У меня были ответы на все вопросы Вали, но готов ли он был знать правду? Человек, полвека сохранявший тайну, страшное значение которой и сам не до конца понимал.