Да, она упоминала, сдавленно произнесла Роза. И добавила, как бы в успокоение. Она ушла тихо, во сне.
Я присел на верхнюю ступеньку лестницы. Жизнь Ли тоже была тихой, как и смерть. Большая ее часть прошла в виртмире, наедине с собой и бесконечной пустотой вокруг, в беспредельном познании себя, как личности, как человека. Она воссоздавала себя с нуля, тяжело и мучительно, но никогда не теряя надежды. После обнуления у нее не осталось воспоминаний в физическом теле, но виртуальная Лиана «нашла» свое прошлое в тоннелях и закоулках нейросети, а затем «нашла» себя в реальности и стала чем-то большим, чем любой человек когда-либо живший.
Мы распрощались с Розой после ее заверений, что моя помощь не нужна, поскольку Марк с Валентином Олеговичем уже занимаются всем необходимым. Странно было осознавать в тот миг все произошедшее. До известия о смерти Ли я почти убедил себя, что должным образом принял и ее невероятный рассказ, и немыслимое переплетение всех наших жизней: моей и Розы спустя долгие годы после самоубийства Марты; Лианы и ее Вали; Розы и найденных спустя пятьдесят лет родителей. И вот, сидя в темноте, я осознавал, что больше никогда Лиана не прольет свет ни на одно событие из своей удивительной жизни, не расскажет историю, похожую на сказку, не обнимет меня худыми ручками маленькой девочки и не посмотрит на меня сиреневыми глазами молодой прекрасной девушки-пилота.
Вэл, ты меня изведешь! мы лежали с Ли на крыше небоскреба, голова к голове. В тот день она явилась передо мной снова двенадцатилетней.
Лиана раздраженно выдохнула, словно самый обычный нетерпеливый ребенок. Как только ей удавалось так точно передавать эмоции того возраста, в котором она являлась мне? То заносчивый ребенок, то жизнерадостная спокойная юная девушка, то мудрая и рассудительная женщина. Она никогда не показывала мне себя старой в виртмире. «Хватит и того, что ты видишь в реальности», как-то пояснила она. Это было ее большой больюнеспособность к омоложению и оздоровлению. Как и у Валентина Олеговича, ее организм не принимал бета-омоложение: на некоторое время процессы старения останавливались, но затем продолжались, как прежде. Боле того, из-за наличия чипа, они не могли устанавливать нейронные проводники, восстанавливающие слух и зрение. Поэтому Лиана навсегда оставалась глухой, а Валентину Олеговичу приходилось пользоваться очками для зрения. Он как-то пожаловался нам, что всю жизнь положил на разработку проводников нервных импульсов, а сам не был способен воспользоваться своими же благами.
Покажи мне еще раз, пожалуйста! взмолился я. Иногда Лиана была такой упрямой, что не было возможности переубедить ее.
Над нами в ночном небе начала разворачиваться немыслимая картина, будто вся Вселенная открылась моему взору: галактики разных форм и размеров закружились в безумном танце. Каждая галактика была наполнена мириадами звезд. Только это были не привычные огненные шары, а воспоминания Лианы. Они удалялись все дальше, раскрывая огромное полотно сиреневого свечения с тонкими нитями, соединяющими отдельные узлы, большие и малые. Так выглядел ее мир-головоломка, нейронная сеть Вселенной ее жизни. Я представлял, как невесомая Лиана в абсолютной темноте и безвременье соединяла «новое найденное» воспоминание то с одним, то с другим, ища закономерности и выстраивая заново цепочки прожитых когда-то событий. Здесь, в виртуальной реальности, она сама была нейронной сетью, невозможной для постижения человеческим умом машиной. Здесь она могла все, что угодно, что я или кто-то иной даже не мог себе вообразить. Она вдруг села и глянула на меня сверху вниз. В ее глазах танцевало то же сиреневое сияние, что и на виртуальном небе. Я тогда улыбнулся ей не губами, но всей душой, и произнес: «Спасибо».
Я услышал шорох в спальне, а затем Софи тихо позвала меня. Вернувшись, я рассказал ей о случившемся.
Ох, Вэл, она обняла меня и коснулась сенсорной панели на спинке кровати, включая ночник. В ту ночь мы уже не ложились, проговорив до утра и вспоминая разные истории из короткого, но потрясающего знакомства с Лианой.
Помнишь, как Роза ждала выписки, чтобы увидеться скорее с Ли? Софи присутствовала при каждом значимом событии и лучше меня могла проанализировать эмоции других. Как же она переживала, места себе не находила!
А еще отказывалась писать матери, сказала, что хочет увидеть ее, прежде чем нам поверит! я даже рассмеялся, вспомнив ошеломленное лицо Розы, когда впервые рассказал ей правду.
А Валентин Олегович? Софи закрыла лицо руками, чтобы не показывать свою улыбку, такую неуместную в печальный день. Я думала, он никогда Розу не выпустит из объятий!
Точно! Я еще никогда не видел его более безумным, чем тогда, даже когда он орал на нас в офисе VMT, я прижал Софи к груди и сказал. Я за них очень рад. Даже несмотря на случившееся сегодня, у Розы остался отец. И воспоминания о матери. Реальные, а не выдуманные, как она считала до встречи с Ли.
Мы замолчали, размышляя каждый о своем. Не знаю, о чем думала тогда Софи, лежа на моей груди в первый зимний день. Может, о том, что вместе со мной в ее жизнь пришло что-то необъяснимое, иррациональное, но жутко захватывающее. А может, о том, что она, как и все мы, сегодня потеряла близкого человека, ставшего хорошим другом. «Для друзейЛи», так мы ее и называли, просто Ли, только Роза сразу стала называть ее «мамой».
Роза вместе со мной узнала историю про Марту.
«Вы можете вместе подключиться? Я не вынесу пересказывать по отдельности», написала нам однажды Лиана.
В тот же вечер мы встретились на крыше небоскреба.
Марта была невероятной, Лиана, взрослая женщина, стояла спиной к нам, не смотря в наши глаза. Возможно, она плакала. Я виню себя и только себя в ее смерти, и вы можете меня возненавидеть, я не ищу вашего прощения.
Тишина длилась недолго, но за это время, я уверен, мы с Розой подумали одно и то же: что бы Лиана ни сказала, мы не сможем ее ненавидеть.
Роза, доченька, когда ты показала мне Марту, я и подумать не могла, к чему все может привести. Я следила за ее жизнью со стороны: когда она входила в симуляцию, я была незримым свидетелем ее переживаний и тайн, но никогда не являла себя. Мне было достаточно знать, что она живет где-то рядом с тобой, в любви и заботе, которыми я не могла одарить тебя. Я была счастлива за вас. Но однажды случилось страшное, скачок напряжения скинул мои настройки, и Марта заметила меня. Я стояла прямо напротив нее в лесу. Было глупо прятаться, но я виню себя за то, что не исчезла в тот же миг, а поддалась искушению заговорить с ней. Так мы и познакомились, ей тогда было десять лет. Она не знала, кто я. Плод ее фантазий или сбой системы, ей было все равно. Но с тех пор она увлеклась программированием, хотела сама докопаться до истины, разгадать тайну своей виртуальной спутницы. Я следила за ее запросами в Сети, а сама радовалась, что девочка растет настойчивой и самостоятельной. Я обучала ее, к моменту поступления в университет, Марта уже знала больше, чем любой абитуриент, а то и преподаватель.
Лиана повернулась к нам, лицо женщины было изрезано морщинами, под глазами проступали темные глубокие впадины из-за переживаемых страданий. Она подошла сначала ко мне и взяла меня за руки.
Вэл, я показала ей это местокрышу небоскреба. Здесь я проделала тот же трюк, что и с тобойполет. Я никак не могла понять, почему она, столько уже зная и умея в виртмире, не хочет попробовать полетать. Я обещала, что это безопасно, что она не разобьется, Лиана бережно отпустила мои руки и подошла к Розе. Доченька, она не хотела летать, а я все настаивала и настаивала, возвращала ее сюда снова и снова. Ты никогда не рассказывала мне, что вы постоянно ругались из-за ее выбора профессии. Только недавно я все поняла, когда Вэл рассказывал Вале о Марте, а ты потом подтвердила мне причину ваших разногласий. Получается, ты уговаривала ее стать пилотом в реальности, а я умоляла ее летать в виртмире. И назло мне она полетела. Только не в симуляции. Она разбилась сама и разбила твою жизнь. И мою.
Лиана горько заплакала и отвернулась, не в силах видеть наши глаза. Роза подошла первой и тихо обняла мать. Они оплакивали Марту и прощали в этот миг друг друга. Я дотронулся до руки Розы, затем сжал руку Лианы и вышел из симуляции. Я никого не винил, это был выбор Марты.