А если откажусь крутить педали? спросила Алиса.
Получишь сутки «телекомнаты».
Что это?
Помещение три на три. И телеэкран на всю стену, на котором круглосуточно балет «Лебединое озеро»,объяснил Смотрящий. Блюют через час, проверено. Коммуникаторы сдайте.
Человек-груша вытянул ладонь-лопату с растопыренными сардельками. Макс вложил туда коммуникатор. Алиса даже не пошевелилась.
В чём дело, красавица? спросил Смотрящий. Личные приборы не положены.
Кем не положены?
Такзасопел толстяк. Возражаешь?
У меня нет приборов.
Девушка скинула курточку, крутанулась на триста шестьдесят градусов, демонстрируя отличную фигуру и отсутствие предметов на теле.
Смотрящий кивнул, нажал на кнопку. На вызов явились двое в серых комбинезонах. Здоровенный бритый тип, художественно покрытый татуировками, и скуластая женщина азиатского типа.
Можете попрощаться,сказал Смотрящий.
Девушка коснулась губами щеки Макса.
Не волнуйся,шепнула. Всё будет нормально
От прикосновения стало тепло и уютно, но Алиса быстро отступила.
Пойдём,азиатка дёрнула за руку. Пора.
Татуированный утащил за собой Макса.
Коридор, ещё коридор, лестница. Выдали потёртый комбинезон, от которого пованивало химией. Личные вещи заперли в шкафчик, напоминающий вертикально поставленный гроб.
В сером комбинезоне Макс почувствовал себя с Бритым на равных.
Как тут житуха? спросил. Ну, вообще?
Жить можномахнул тот клешнями. Если деньги есть Могу устроить пациентом в медблок. Ясно, не бесплатно. Чем занимался по жизни?
Так То тем, то этим.
Ясно,усмехнулся Бритый. А голосуешь за кого? За Красных или за Синих?
Ни за кого.
Неужели за Зелёных?
Ни за кого, повторил Макс.
Ладно, ладно Идём, покажу рабочее место.
Запах тоски ещё отчётливей. Одни двери распахнуты настежь, другие заперты. Сотни ладоней полируют поручни. Сотни глаз смотрят на плакат в честь очередного юбилея Демократуры. Пожелтевшие плафоны перевязаны скотчем, как раненые бойцы.
С высоты галереи ряды серых спин как щётка, все ворсинки в одном направлениик стене с телевизионной панелью от пола до потолка. Сеткой цех делился на две части. Мужскую и женскую, догадался Макс.
В одно ухо бубнил новостной канал. В другое талдычил Бритый.
«У горящего здания парламента обрушилась кровля»
Вставать с сиденья запрещено.
«Мирные инициативы урегулирования на южных рубежах»
Не крутить педали запрещено.
«Братский Китай поставил десять составов с рисом»
Крутить педали медленнее, чем надо, запрещено.
«Опасно мутировал последний штамм гриппа»
Макс попытался прикинуть количество спин в серых комбинезонах, но быстро сбился. Двести? Триста? Пятьсот?
Слушай, сколько вообще людей на фабрике?
Вместе с тобойчетыреста семьдесят семь. Так что с медблоком?
Денег нет, говорю!
Ну-ну,ухмыльнулся Бритый. Тогда иди
Прямо сейчас?
А чего тянуть? Вон,ткнул в угол,есть свободное место.
По лестнице Макс спустился на рабочий уровень. Здесь из бетонного пола росли ряды труб, увенчанных сиденьями. На трубах диски с педалями. Привод с ременной передачей уходил вниз. Там, вероятно, сообщался с основным валом электрогенератора.
Макс подошёл к свободному рабочему месту. Устроился на педалях, руки положил на рогулины, изображающие велосипедный руль.
Вращать оказалось нетрудно.
Швырк-швырк, швырк-швырк
На телевизионном экране новости: известия о свершениях Правительства, вести с энергетического фронта, встреча братьев-китайцев в Гигаполисе, супостаты на дальних рубежах, отголоски промчавшихся эпидемий.
Швырк-швырк, швырк-швырк
Вошёл в ритм, выровнял дыханиенормально.
Нормально?
***
Резкий сигналконец смены. Очередным коридором в столовую. Слева направо ряды транспортёрных лент. В лентах углубления, куда выкладывают еду. Справа на стене кран. И ящик с пластиковыми стаканчиками.
Руки у поваров крепкие, щёки пышут здоровьем. Колпаки поварские лихо заломлены.
Быстрее, быстрее!
Есть приходится стоя, переступая за ползущей лентой. Кто не успелсам виноват: ужин пропадёт навсегда.
Быстрее, быстрее!
В углублениях дышат паром плевки риса. Того самого, по обмену с Китаем. И хлебцы: квадратные, из каких-то опилок.
Быстрее, быстрее!
Макс встал рядом с мужичком. У того нездоровый румянец, пластырь на ухе. Годы давно остудили кровь, татуировки выцвели, превратились в книгу, которую не прочесть.
Макс мигом уничтожил свою порцию, а мужичок всё переступал, нехотя возил ложкой.
А женщины где питаются? спросил Макс.
Здесь же,ответил сосед. Сначала мы пятнадцать минут, потом они.
Давно здесь?
Второй год Не успею откинуться, охотники опять ловят.
Разговор прервал динамик с потолка:
Приём пищи закончен!
Голос противный, сиплый.
Возле стенного крана толчея. Наскоро хлебнул чаю (тряпка тряпкой) и обратно в коридор. Там людской поток вынес к жилому блоку. Место для ночлега больше похоже на паркинг.
Народ разошёлся по койкам, а Макс переминался, не зная, куда себя приткнуть. Выручил появившийся Бритый.
Держи! сунул стопку мрачной ткани. Бельишко тебе.
Почему чёрное?
Практично!
Указал спальное место и растворился в полумраке. Макс лёг, заложил руки за голову.
Тридцать дней, тридцать дней, тридцать дней
Считал, лежал. Лежал, считал. Время отбивало секунды, минуты.
Уже и сигнал отбоя прозвучал, разговоры затихли, кто-то храпел. А Макс ворочался. Вспоминал небесные глаза, рыжие волосы, точёную фигурку. Где-то сейчас Алиса? Что с ней?
***
Макс помнил, как менялась страна, власть, курс доллара, надувные губы вошли в моду и вышли обратно. Мальчик вытянулся в крепкого парня.
Он помнил, как стал мужчиной. С той, которая постарше и не прочь.
Зайдёшь вечером на чай? приглашала.
Зайду.
Зашёл. На чай, конечно, ага. Ближе к ночи. В янтарной жидкости отражались уличные фонари, свеча со стола и сверкающие глаза.
А потом сквозь отражение проступили экзамены. К которым увлечённо готовился. И поступил! На бюджетное отделение. Не потому, что семи пядей во лбу, но сумел собрать миллион справок и заполнить тысячу идиотских формбез ошибки. Вокруг психовали родители других абитуриентов, Макс прошёл квест на одном дыхании.
По результатам семестра по дисциплине «высшая математика» у Макса случился тяжёлый разговор с преподавателем. В итоге поставили зачёт, но препод предупредил, что в последний раз.
Пришлось налечь на математику. И в процессе так увлёкся, что зашёл дальше всех сокурсников. В итоге стал призёром математической олимпиады.
Проучиться удалось два года, бесплатное обучение отменили: «экономика не может себе этого позволить». Что поделать, государство для того и существует, чтобы отравлять жизнь гражданам.
В военкомате новобранца исследовал мутноглазый психолог.
Хочу иметь собственный дом,ответил Макс на вопрос о главном желании.
Мечта вызвала живейший интерес и такую же настороженность.
Чем тебе социальные дома не нравятся?
Когда выяснилось, что Макс добровольно отказался от угла в небоскрёбе, психолог и вовсе принял его за сумасшедшего. Долго расспрашивал, делал хитрейшие тесты.
Кто тебя знает, куда оружие повернёшьтак и сказал.
В личном деле появилась соответствующая отметка, и вопрос с воинской службой закрылся сам собой.
***
Посреди ночи Макса разбудили. В темноте бледной луной рожа Бритого.
Чего? спросил Макс.
Говорят, у тебя деньги есть? присел на корточки Бритый.
Макс сел на кровати, протёр глаза.
Кто говорит?
Люди, братуха, люди! Взяли тебя на «Поршевагене», девчонка за границей жила. Так, нет?
И что? спросил Макс.
Делиться надо, вот что! У нас так принято.
У меня нет денег.
Проверь на аккаунте,ему протянули собственный коммуникатор.