Но какое оно на самом деле? спрашивает Лея. Не в реконструкции, а когда смотришь на него, вдыхаешь его.
Почему бы тебе не попробовать самой? спрашивает Туке.
Почему бы тебе не стать медсестрой? отвечает вопросом на вопрос Лея.
Туке думает об этом пару секунд и улыбается. Лея тоже улыбается. Небожитель улыбается. Эта улыбка мелькает перед глазами Туке больше месяца. Даже в объятиях Рени.
Что ты думаешь о небожителях? спрашивает он свою жену.
Думаю, что все они какие-то стерильные, говорит она.
Туке смотрит на нее, хочет спросить, занималась ли она когда-нибудь сексом с небожителем, но не спрашивает, не решается. Как-то раз, еще до встречи с Рени, желая купить немного синтетического псилоцибина, Туке спустился на нижние ярусы. Ад гудел и переваривал сам себя, словно гигантская пищевая система. Люди торговали своими органами. Старик с искусственными легкими, которые были закреплены у него сзади в рюкзаке, хватал прохожих за руки, предлагая купить его глаза, почки, желудок. Он не признал в Туке жителя средних ярусов, не признал в нем даже мужчину.
Могу продать свои гениталии! кричал он, идя следом за ним. Они хоть и старые, но еще работают. Дешево!
Чтобы отвязаться от него, Туке зашел в первый попавшийся на глаза бар. Пара проституток стрельнули в его сторону глазамикажется, еще настоящими, а не имплантированными. Туке не собирался ни снимать женщину, ни пить. Ему нужен был только псилоцибин, но в этот вечер Он и сам не знал, как оказался в постели женщины с нижних ярусов. Это станет не самым приятным воспоминанием в жизни Туке.
Фу! скривится Рени, когда он расскажет ей о той встрече.
После этой истории они будут спать в разных комнатах почти два месяца. Потом все как-то нормализуется, превратится в шутку, а под конец и вовсе забудется. Вот только
Когда Туке очнется после очередного прыжка в прошлое и увидит уже знакомое лицо Леи, он вспомнит то, что случилось с ним однажды на нижних ярусах. Вспомнит сразу, как только поймет, что пробуждение его на этот раз не было случайным.
Ты хочешь заняться со мной сексом? спросит он Лею.
Что? удивится она, и если бы у нее были брови, то они бы поползли вверх.
Туке смутится. Лея рассмеется.
Я просто хотела поговорить, скажет она. Хотела послушать о том, какая на самом деле была жизнь в прошлом, потому чтоЛея снова улыбнется, но на этот раз как-то нервно, потому что то, что можно увидеть в нейронной реконструкции не совсем отражает то, что в действительности. Скажи, та жизнь и правда была похожа на жизнь нижних ярусов комплекса? Потому что если верить реконструкциям и учитывать требования цензуры, то
Нет, та жизнь совершенно не похожа на жизнь нижних ярусов, скажет Туке. Скорее это тот мир, где живу я. Не самый хороший и не самый плохой. Как и люди. Мы не такие грязные и деградировавшие, как люди с нижних ярусов и не такие стерильные, как небожители.
Вот как? спросит Лея, и Туке сможет поклясться, что увидит в тот момент, как блеснут гневом ее фиолетовые глаза. Так ты считаешь нас стерильными?
Вы чистые.
Это разные вещи.
Нет. Можешь обижаться, но вы отличаетесь от нас так же, как мы отличаемся от жителей нижних уровней.
Туке так и не поймет, почему расскажет Лее о своей встрече с проституткой с нижних ярусов. Не поймет и она. Вернее, поймет, но как-то не так, на свой небожительный лад.
Так ты хочешь сказать, что в прошлом, которое ты изучаешь, тоже были мутанты? спросит Лея.
Нет, устало качнет головой Туке.
Но ты сказал, что занимался сексом с проституткой-мутантом.
У нее на лице не было написано, что она мутант. Я понял это позже.
И в чем суть этой истории?
В том, что на нижних ярусах она нормальный человек, а для меняуродец. Я не знаю, как небожители в действительности относятся к средним ярусам, но думаю, нечто подобное имеет место. Это, как три ступени нашего общества. И такие как я, стоят между Раем и Адом. Нам проще понять верх и низ. Нам приходится видеть как Рай, так и Ад. Мыта прослойка, без которой все наше социальное устройство комплекса пойдет к черту.
Так ты говоришь, что похож на людей прошлого? Считаешь средние ярусы пережитком минувших эпох?
Черт! Ну, как с тобой разговаривать?! всплеснет руками Туке и, чтобы закончить этот разговор, притворится усталым.
С тех пор он начнет избегать разговоров с небожителями. Даже когда один из них появится на его работе для анализа последней революции в комплексе, которая вспыхнула почти век назад, после того, как гомосексуалистов поставили вне закона. Забавно, но сами гомосексуалисты в революции не участвовали. Против закона поднялись гетеросексуалы, словно поняли, что гомосексуалисты были последним буфером между правительством и частной жизнью. «Хватит запретов», «Человек не машина» такими были главные лозунги.
А что думает об этом главный хронограф? спрашивает небожитель по имени Эмби век спустя Тилдона Туке, посетив их отдел.
Думаю, правительству все равно, что запрещать, говорит он. Вы спрашиваете, какое дело было нормальным людям до гомосексуалистов? Да после того, как не станет педиков, нормальный человек сразу перестанет быть нормальным. Вы, мать вашу, придумаете какой-нибудь закон, и наша нормальность тут же даст трещину. Вам плевать, что запрещать. Лишь бы что-то запретить. И с каждой новой эпохой запреты становятся более изощренными. Вот что я скажу вам, как хронограф. Так что, если хотите найти ненормальность, начните с себя, а лучше, засучите рукава и попытайтесь разгрести все те нечистоты нижних уровней, что натекли туда сверху. А нас, середину, оставьте в покое.
На ухоженном, безволосом лице небожителя не дрогнет ни один мускул. Больше! Эмби просто поворачивается к другому хронографу и спокойно повторяет свой вопрос.
А чего ты ожидал от нее? смеется вечером Рени. Думал, она даст тебе в морду? Небожители себя так не ведут. Господи, да они даже не замечают таких как ты, пока вас не станет много, к тому жеРени хмурится, меряет мужа серьезным взглядом. Черт возьми, Туке, с каких пор ты стал интересоваться политикой?
Это не политика. Это история.
Так все дело в твоей работе? Поэтому ты накинулся на ту девушку?
Девушку без единого волоса на всем теле. На кой черт они это делают?
Не пойму, тебя раздражают их политические решения или их облик? издевается Рени, и Туке понимает, что продолжать разговор не имеет смысла. Да он и не хочет продолжать, не знает, о чем говорить. Не знает, зачем в действительности наорал на Эмби.
Эй, с тобой все в порядке? спрашивает Рени, став серьезной.
Наверное, мы просто либо слишком много работаем, либо слишком много отдыхаем, говорит он.
Так возьми отпуск, говорит Рени и начинает строить планы о вечеринке, запланированной на ближайшие выходные.
«Эта квартира слишком большая, чтобы жить в ней вдвоем», думает Туке, вспоминая квартиры, которые видел во время своих прыжков в прошлое. Потом он вспоминает первое неписанное правило хронографа: «Прошлое развращает». Поэтому в год происходит не больше трех-четырех прыжков. Поэтому хронографов так много. И поэтому каждый из них занимается чем-то одним. Насчет последнего всегда идут споры. Хронограф привязан к своему промежутку прошлого. Привязан к героям. Он знает детали, подмечает мелочи. Нейронные реконструкции пестрят подробностями. В последние годы небожители пытались изменить этот порядок, решив, что будет лучше, если хронографы будут меняться своими временными отрезками.
Так будет лучше для хронографов, заверяет прессу небожитель по имени Шук.
Откуда вы знаете, что хорошо для хронографа, а что нет? спрашивает его в прямом эфире Луиза Белоу, возглавляющая отдел хронографов.
Согласно отчетам психологовначинает небожитель Шук, но Луиза обрывает его и спрашивает, откуда психологи знают, что хорошо, а что нет для людей, которые прыгают в прошлое. Ну, на то они и психологи, снисходительно улыбается Шук.
Пусть хоть один из них придет к нам в отдел и прыгнет пару раз в прошлое, говорит Луиза. Тогда, возможно, они и смогут что-то понять о хронографах. Не раньше.
Интервью становится бомбой, демонстрацией превосходства средних ярусов над небожителями. Его крутят по всем каналам. Оно пользуется спросом в низах. И каким же становится ответ небожителей? Запрет трансляции? Провокация? Дезинформация? Нет. Они просто ставят на повестку дня вопрос о том, чтобы вознести отдел хронографов на пару ярусов выше, сделать их самыми низкими небожителями. И пусть закон на первом слушании терпит крах, никто не дает гарантий, что через пару лет средние уровни не лишатся отдела хронографов. И так с небожителями всегдаесли они не могут что-то понять, то пытаются доказать, что это неважно, а если доказать не получается, то они просто забирают соперников к себе, и противник становится союзником.