Даня, привет! Данила уселся на диванчик, и устало махнул в ответ на приветствие Ромки. Его друг уже завтракал. Ну как ты? Слышал про новые чипы? Сегодня в город завезли. Только на установку, говорят, придётся в центр тащиться. Зато бесплатно поставят! Там и здание для этого отгрохали, чтоб всех желающих принять! Если на аэротакси подняться, его почти из любой точки города видно. Говорят, скоро такие громадины в каждом округе появятся.
Ромка тараторил, как всегда, помогая себе руками и показывая, какое всё впечатляющее. Краешком сознания Данила понимал, что это Сеть доносит через лучшего друга информацию об очередном обновлении. Он научился не обращать на это внимания. Просто принимал к сведению, а потом менял тему.
Не до чипов пока было. Мне тут звонили с утра.
По поводу психотерапевта?
Данила немного опешил.
Я его удалил, виновато ответил он. Вернее, пытался. Но я не об этом. Нотариус звонил, насчет наследства деда.
Удалил?! Ты совсем с катушек съехал?! Ромка так и выпучился на друга. Росу теперь, где брать будешь?! И вообще!
Данила ждал такой реакции. Программу «Психотерапевт» устанавливают на чип, вмурованный в голову, в три года, и после она уже не покидает человека до смерти. Пока она на чипе, можно покупать «росу» таблетки в форме шара, напоминающие маленькие капельки воды с голубым свечением. Их принимали по утрам (может, поэтому их и называли «роса»), чтобы взбодриться и поднять настроение. Хватало на весь день.
Не переживай насчет «росы», у меня осталось немного. Пью по половинке иногда. Да и вообще, не парься по этому поводу. Мне психотерапевта не дали удалить. Сеть запретила.
Данила помолчал.
Заблокировал его на месяц. Достал меня, толку никакого. Да это сейчас и не главное. Послушай, лучше хорошие новости: я после обеда за наследством поеду!
Наконец, отдать решили, угрюмо пробурчал Ромка. Как думаешь, что там?
Не знаю, может старые программы или фотографии.
Данила улыбнулся, вспомнив, как часами в детстве разглядывал бумажные снимки, все ждал, что люди на них оживут и начнут с ним говорить, как бывало на сетевых фотографиях. Спустя миг его улыбка растаяла. Деда этим не вернешь. Да и охотники за раритетами насядут в Сети.
Ромка понимающе смотрел на друга, пока тот перечислял, что мог бы оставить ему дедушка. И лишь изредка перебивал, уточняя или спрашивая что-то. Но каждый раз делал это ненавязчиво и в подходящий момент (как и положено программе). Приложение «Лучший друг» устанавливали на чип в пять лет. У многих сетевиков оно оставалось единственным другом до старости (пусть об этом и не принято было говорить). Другие же покупали себе новых друзей в сетевых магазинах. Но только не Данила.
Ромка был идеальным приложением: постоянно обновлялся, всегда находился рядом и не способен был предать. Он терпеливо выслушивал Данилу, когда тому было плохо, позволял «помочь» себе виртуальными деньгами или советом, который непременно оказывался полезным.
А ты слыхал об очередной выходке нечипованных? поспешил вставить Ромка, как только тема с наследством была исчерпана.
Без разговора о нечипованных не обходилось почти ни одно утро. Так уж Ромка был запрограммирован. Каждый, кто живет в городе, должен знать, насколько опасно за стеной. А кто об этом сообщит, как не лучший друг?!
Эти дикари какими-то булыжниками забросали посланника из города, не дождавшись ответа выпалил друг. Тот хотел им передать старые вышки для связи, чтоб могли наше телевидение смотреть. Вот ведь животные, скажи?! Сразу и не подумаешь, что они электричеством пользоваться умеют.
В городе нечипованные стали синонимом чего-то грязного и первобытного. «Лучшие друзья», сетевая реклама, домашние приложения, всё напоминало, что городаэто самое безопасное место на планете. И это убеждениеединственное, чего Данила не принимал в друге. А как его исправить, он не знал.
Закончив завтракать в тишине, он попрощался с Ромкой и стал собираться к нотариусу. Так начался новый день Данилы, который станет последним нормальным днём в его жизни.
Редкая страница
Данила был типичным представителем своего поколениятревожный, депрессивный, потерянный человек. Один из миллионов себе подобных. Отчуждённым его сделало сетевое воспитание. В городах с детства приучали к виртуальным родителям, к их аватарам, заменяя ими живое общение. Считалось, что так ребёнок быстрее привыкнет к Сетивиртуальному миру, наложенному поверх реальногои станет самостоятельным. Но всё это лишь сильнее запирало сетевиков внутри собственных черепных коробок.
В последнее время Данила так исхудал и ссутулился, словно надеялся, что так будет проще поместиться в толпе, что его не заметят и тихо примут. Но физически находиться рядом с людьми для него было невыносимо. Его хватало на несколько минут, а потом он сбегал под любым предлогом или уходил в Сеть, если сбежать в реальности не получалось.
Данила с детства был таким. И даже внешне мало изменился, разве что вытянулся всем телом, да приобрел угрюмый вид. Всё те же чёрные волосы, торчащие в разные стороны (только раньше они были длиннее), слегка удивлённый взгляд больших круглых глаз, неказистый нос и, его гордость, единственное, что он оставил как есть, создавая аватарулыбка.
С четырёх лет Данила просиживал большую часть дня, украшая аватар и путешествуя в его обличии по виртуальному миру Сети. Если в детстве аватар был простым набором сведенийистория (снимки, видеозаписи, события из жизни и прочее), хранящаяся за фотографией малыша, то сейчас он превратился в полноценную виртуальную личность.
В реальности аватар видели только те, кто подключён к Сети (то есть все), и только тогда, когда разрешал владелец (то есть практически всегда). Самого человека под ним никто не замечал. Через чип сетевику, взглянувшему на собрата в аватаре, передавалось изображение виртуальной личности, надетой поверх реального человека. В Сети же аватар перемещался отдельно от носителя, исполняя его команды. Обычно так встречались с виртуальными же друзьями и ходили на работу. Он позволял чувствовать Сеть и всё, что с ним происходит. Если аватар попадал под холодный дождь, сетевик мёрз. Если он падал с высоты, у носителя перехватывало дыхание. Если его ударял другой аватар, сетевику было больно. Чип, подключенный к мозгу и нервной системе, превосходно имитировал любые ощущения. Но он умел гораздо больше, о чем Данила узнал, будучи подростком.
Он был единственным ребенком в семье. Родители избегали его в реальности, как и любого живого общения, зато в Сети их аватары часто заглядывали в комнату малыша, чтобы проверить, как тот усваивает уроки виртуальных воспитателей. Последний раз Данила вживую говорил с родителями, когда ему едва исполнилось десять лет. Тогда же он переехал к дедушке, с которым и прожил до совершеннолетия, продолжая навещать маму и папу в Сети. И только потом узнал, что они умерли. Все эти годы их заменяли симуляторы воспоминаний, чтобы сберечь психику ребенка. Он возненавидел эти проклятые программы! Он думал, что сойдет с ума от отчаяния и горя. Тогда-то дед Серёжаединственный живой родственниквытащил парня из затягивающей в свои неизмеримые бездны депрессии.
С дедушкой они часто вместе обедали и смотрели кино вне Сети. Он возил внука к стене, за которой жили нечипованные. Тогда городская стена казалась Даниле неприступной и огромной.
Позднее они выезжали за город, побродить среди деревьев, поесть малины с куста. И тот мир казался вполне безопасным и даже комфортным. Данила познакомился там с девушкой (тоже из сетевого города). До сих пор он помнит её светлое, улыбчивое лицо. Но было в нём и что-то необъяснимо грустное, будто след тяжёлой утраты. А потом дед Серёжа перестал его брать с собой, подолгу не появлялся в Сети и, наконец, исчез.
***
Выйдя за дверь, Данила оказался в длинном, узком коридоре. Тот мгновенно преобразился, став светлым футуристическим тоннелем. Сам коридор остался прежним, только Данила видел его другим благодаря «Визусу» самому популярному у сетевиков приложению. Правда, сейчас его не заботило качество созданной «Визусом» картинки. Он погрузился в раздумья. Поднимаясь на первый этаж и не глядя выходя на улицу, Данила гадал, что же оставил ему дед. Он не был состоятельным человеком и большую часть жизни проработал штатным программистом в Специальной Службеподразделении ФСБ, занимающемся кибер-преступлениями. И всё, что дед Серёжа мог передать Данилеэто неиспользованные программы. Более ценные вещи достанутся городу. От этой мысли тугой узел у него в груди сжался чуть сильнее.