Баяр устало потер лицо.
Из тех, о которых нам известно, уточнил он. Вполне возможно, что в городе были другие случаи. Но их не наблюдали в военном госпитале. Это объясняет Степень опасности могли недооценить. А потом стало поздно.
Комендант Блазий масштаб беды понял после первого же трупа. Приказал закрыть ворота крепости и послал легату сообщение о карантине.
Верно.
Вита попыталась обрисовать картину распространения заразы. Ответы Баяра стали куда менее уверенными: уже к концу первой недели несущий орла валялся в бреду и потому дальнейшие события представлял себе смутно.
Три дня назад комендант, который всю эпидемию держал дисциплину гарнизона своей волей и своим присутствием, заперся во внутренней башне. Так?
Так.
Следующей ночью из ниоткуда прилетела страшная буря, которой совершенно нечего здесь было делать в это время года, и едва не затопила все окрестные холмы и степи.
В Тире лило действительно знатно, но за окрестности я ручаться не могу.
Я стояла во внешнем карантине, так что могу свидетельствовать: долиной Тира дело не обошлось. Дальше.
Трибун собрал тех, кто еще был на ногах, прочесал город и окрестные поместья. Всех выживших доставили в крепость.
У вас не сложилось впечатления, что он знал, где нужно искать, а где уже бесполезно?
Я не думаю Да, Блазий действовал крайне целеустремленно. Он словно был одержим. Точно знал, что и как делать. Не терпел ни малейших задержек. Не принимал отговорок. Баяр беспокойно хмурился, вспоминая. Командир буквально сметал со своего пути любое сопротивление. Он очень торопился.
Ему оставили не так много времени. Вита зло отчеркнула последний пункт, вызвала в воске новую страницу. Трибун не пытался забрать в крепость своего брата?
Благородный Тит Руфин отказался покинуть дом. Его семья Руфин Старший переехал в долину Тир после того, как трибуна Блазия назначили комендантом крепости. У них были какие-то несогласия со старшей ветвью рода. Семья оказалась в сложном финансовом положении. А здесьбурно развивающийся караванный маршрут. Если держать руку на пульсе, можно просто озолотиться. Имея статус благородного сословия, связи со жречеством и покровительство коменданта, они должны были быть в безопасности.
Да. Должны были. Судя по всему, трибун Марк Руфин Блазий тоже так полагал. И остро чувствовал свою ответственность. Гибель племянниц для него стала последней каплей.
Дальше. Когда вы поняли, что люди стали выздоравливать?
На следующий же день. Я сам тогда встал на ноги, впервые за последние недели. Но все еще были очень слабы, и массовое «воскрешение из мертвых» было не столь заметно. Баяр невесело усмехнулся. В который раз поднял руку, но так и не коснулся щеки. Ночью спал жар даже у самых тяжелых больных. А на рассвете в Тир зашли первые отряды карантинной когорты. Коменданта в крепости уже не было.
Когда он исчез?
Мы не знаем.
Отрицание прозвучало безапелляционно. Судя по всему, этот вопрос выжившим Тира задавали уже не один раз, и ответ «я был занят и не следил за своим командиром» благородный трибун Аврелий правдоподобным не считал.
Когда вы заметили появление чешуек? Вита постаралась, чтобы в голосе ее прозвучала лишь профессиональная отстраненность. После двух сотен осмотров и дюжины экспериментов медик склонна была считать чешую отнюдь не самым важным из изменений. Но она определенно была самым очевидным. Быть может, единственным, на что пребывающие в шоке люди обратили внимание.
Плечи собеседника окаменели, но на губах осталась прежняя легкая улыбка.
Болезнь вызывала сыпь и язвы. Заживая, они покрывались коростой, которая, шелушась, открывала чешую. Серые глаза блеснули. Открытие вышло поистине оглушительным.
Угу. Вроде обваливающегося под сапогами моста или надвигающейся из степи орды. Только мосты и кочевья замечаешь сразу, а чешую, если медик правильно читала своих пациентов, некоторые умудрялись игнорировать до победного конца.
Вита коротко кивнула. Баяр, созерцая медика с высоты своего роста, вздохнул. Опустился рядом с ней на одно колено.
Командованию такие открытия тоже не нужны, верно? Это не было на самом деле вопросом. Если мы вдруг исчезнем, это здорово облегчит им жизнь.
Отрицать очевидное Вита не собиралась.
Если бы речь шла о чем-то другом, медик говорила тихо, не отводя взгляд от его лица. Черные чешуйки на вечернем солнце переливались синими, зелеными, платиновыми отблесками. Это было на удивление красиво. О чем угодно: шрамах, перьях, хвостах. Даже щупальца были бы предпочтительней! Это не первый, даже не сотый случай, когда изначальная суть болезни смешивается с человеческой кровью и меняет ее. Если верить архивам, до того, как начались эпидемии радужной ошмы, наши предки жили не дольше века, магическое чутье у них практически отсутствовало, а температура тел была заметно ниже. Вызванные болезнью изменения неизбежны, нормальны, порой даже желательны. Но только не чешуя. Чешуя это
Ланка.
В данном случае это сочетание степной магии, неизвестной чумы и того способа, при помощи которого Ланка упомянутую чуму прекратила. Но обыватель, встретив вас на улице, не будет разбираться в тонкостях. Он схватит ближайший камень. Или, напротив, бросится к вам, пытаясь продать своего первенца.
И с точки зрения жрецов и власти, первое еще можно стерпеть, а вот второе уже недопустимо.
В этом я со жрецами и властью согласна.
Баяр опустил голову. Напряженные плечи его казались выточенными из острой скалы бастионами.
Они сделали это нарочно? спросил глухо. Заставили его подписать контракт. Пожертвовать собой ради нас. А затем исполнили договор так, что нам теперь в любом случае не жить?
Боюсь, все еще хуже. Они решили облегчить себе задачу. Вместо того чтобы разрабатывать лекарство специально против новой болезни, керы взяли что-то из обоймы стандартных средств, используемых в их армиях. Убрали лишнее, что-то подправили. И вылили, вместе с бурей, на окружающие холмы. Они, скорее всего, и сами не ожидали, что зелье вступит с телами зараженных в столь непредсказуемую реакцию. Результат
Она, не касаясь, повела рукой над его щекой.
Почему хуже? несущий орла безошибочно уловил самое важное.
Потому что это не расчет. Это ошибка. А ошибки Вита отвернулась, поднимая глаза к вечернему солнцу, к крепостным стенам, окрашенным в багрянец и золото, ошибки исправляют. Так или иначе.
На угол двора, где они сидели, опустилась тишина. Вита медленно отвела руку, опустила на колени.
Аквилифер! Несущий орла! подошел, резко печатая шаг, один из легионеров крепости Тир. Был он бледен, худ, вместо формы одет в не по росту подобранную грубую тунику. Предплечья и икры его сверкали сине-зелеными оттенками морской волны.
Воин отсалютовал. Оружия при нем не было, но Вита не сомневалась: эти жилистые руки и без того способны сломать противнику хребет. И что-то в движениях легионера подсказывало: причинение всяческих переломов было сейчас весьма созвучно его душевному настрою.
Несущий орла, из лагеря доставили продовольствие. Даже если урезать паек, нам хватит лишь на три дня.
Повисла короткая пауза.
Ясно. Баяр плавным, тщательно выверенным движением встал на ноги. Медик, я должен вас покинуть.
Метелл, постарайтесь удержать здесь порядок. Вита тоже поднялась. Поняла, что так просто уходить нельзя. Пора было как-то обозначить свое решение. Я попробую поговорить с трибуном Аврелием. Если не выйдет пойду через его голову. Ситуация не безнадежна.
По сравнению с тем, что было неделю назад, ситуация просто пестрит вариантами! Баяр блеснул зубами в острой улыбке. Вы найдете дорогу?
Да, тихо пообещала медик вслед удаляющейся спине, и говорила она отнюдь не о выходе из крепости. Найду.
Через час, стоя перед молча выслушавшим доклад хищноглазым Аврелием, Вита была отнюдь не так в этом уверена.
Они здоровы, они не заразны, их воля не подвергалась внешнему вмешательству. Как медик в ранге прима и заведующая полевым госпиталем, я не вижу смысла в дальнейшем поддержании карантина.
Вот как?
Вита почувствовала, что спина ее выпрямляется. Тело вытянулось по стойке «смирно», глаза смотрели в точку где-то за спиной Аврелия: