Какого рода у вас практика?
Шью разбитые морды. Иногда лечу алкоголизм. Уколы дозволенных средств, вправление вывихов, бытовые переломы, исковерканные носы. Наблюдаю хронические внутренние болезни, но это только второстепенный доход.
Ваш сосед был вашим пациентом?
Джек? Нет. Он никогда не жаловался ни на что, кроме отсутствия денег.
У него были враги?
Были. Назывались абсент и кокаин. Стоили дороговато.
Вы слышали, как умер Джек?
Попал под автомобиль. Люди под кайфом часто невнимательны.
К нему приходили друзья?
Бог с вами. Откуда мне знать? Во всяком случае, я его другом точно не был.
Мне следовало уходить, было совершенно ясно, что доктор больше ничего не скажет. Я попрощалась и спустилась по лестнице, но ушла не слишком далеко, вместо этого свернула за полуразобранное здание. Там пахло кошками и пылью, провалы выломанных окон зияли будто глазницы черепа. Система вентиляции не работала, но, судя по схеме на планшете, ее уцелевшие трубы соединялись с коммуникациями квартиры Ливнева. В этом неприветливом месте я быстро разделась догола, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Больно не было, ощущения притупились. Мир оцепенел, а потом пришел в норму, вот и все. Хотела бы я улыбнуться, но оказалось нечем не пастью же. Ментально я все еще оставалась немного человеком, но ощущала тело длинным и гибким, брезгливость к пыли и вони притупилась.
Ничего-ничего Лезем, стараемся, бывало и хуже.
По счастью, на широкие технические полости в этом доме не поскупились, не иначе как, всю конструкцию перестроили из старой фабрики. Вид сверху, сквозь решеточку вентиляции открывался интересный. Кабинет доктора как на ладони. В нем потертое пластиковое кресло, в тазу блестят ампулы со сломанными шейками, там же марлевые салфетки в зловещего вида бурых пятнах. Рентген в дальнем углу компактный, высококачественный. Установка для стерилизации великолепная. Такими же пользовался личный врач Артиса, а он знал в хирургии толк. Получается, что Ливнев жил внешне бедно, но за закрытыми дверями вполне обеспеченно, хотя соучастия в убийстве стукача это, конечно, не доказывало. Больше ничего интересного я не заметила, а потому медленно вернулась в руину, на этот раз пятясь задом наперед.
В этом помоище было темно, но уже не так тихо, как прежде. Неопрятное существо активно перебирало мою сброшенную одежду, напевая себе под нос и временами почесывая чумазую шею. Ради хорошей шутки я подобралась сзади и кое-как ворочая пастью прошамкала:
Вещи отдай.
Воровка обернулась, а потом уронила мои штаны и сама свалилась в мусор следом.
Ты глюк, ты ведь точно глюк?
Она все пятилась, пытаясь не поворачиваться ко мне задом, а я тем временем закончила обратную трансформацию из рептилии в человека, отряхнула одежду и натянула ее на себя.
Я обычная девчонка, а тебе что показалось?
Н-не знаю
Как тебя как зовут?
Ани.
Женщина заикалась от страха. У нее оказались красивой формы, но испачканные и исцарапанные руки, тонкий изящный нос, немного испорченный сросшимся переломом.
Ты где живешь, Ани?
Под мостом.
Тебя выгнали из дома?
Моего мужа убили. Квартиру опечатали, я не могу туда вернуться.
В картотеке ловцов осведомитель значился холостяком, но женщина с упорством загнанного существа повторяла «муж». Болезненное состояние делало ее не интересной никому, кроме людей из самого низового криминала. Она была так истощена и потрепана, что не годилась даже в проститутки.
Я есть хочу, пробормотала Ани, инстинктивно обозначая правду. Слушай, зачем тебе такая старая футболка? Отдай ее мне.
Я, конечно, не собиралась ради этой особи ехать домой голой по пояс, поэтому сунула ей в середину грязной ладони мелочь, завалявшуюся в кармане, и Ани тут же плотно сжала кулак, радуясь мимолетной удаче.
Круто! Если хочешь поболтать, приходи. Я буду ждать тебя под мостом, пообещала она уже запросто, а я ретировалась, пока это существо не дошло до состояния новой истерики.
Вот собственно, и все. Ани могла кое-что знать, но ее показания слишком легко оспорить в суде. Не исключено также, что стукач умер самым естественным образом, в невменяемом состоянии попав под колеса.
Дома я тщательно помылась, стараясь больше не думать о загаженной руине. Потом пересмотрела записи, снятые с камер наблюдения вокруг места гибели «потерпевшего».
Толпа как толпа. Незнакомый мне человек перебегает дорогу, невероятно ловко уворачиваясь от машин. На вид не старше двадцати шести двадцати восьми лет. Волосы светлые, пепельного оттенка, крашеные или настоящие не поймешь. Лицо трудно разглядеть в движении.
А вот и наш покойный осведомитель, он, видимо, следуя дурному примеру, торопится следом. Светловолосый уже на другом краю тротуара и делает несколько шагов в безопасную зону.
Я замедлила воспроизведение.
Стукач все еще на проезжей части, он изображает неопределенный жест, словно силясь поймать кого-то в воздухе, низкий длинный автомобиль задевает его бортом, живая кукла валится, переворачивается, катится до тех пор, пока не исчезает под колесами обгоняющей машины. Все укладывается в доли секунды.
Да, все. Или же не все? Еще один повтор. Стоп! Вот оно. У парня-блондина на руке профессионально сделанная повязка. Камера показывает только часть профиля и затылок. Ухо, скула, щека, висок, лицо. Если найти и допросить других прохожих, попавших в видеоролик, можно составить фоторобот светловолосого. Ну и что это даст? Он нашего стукача и пальцем не трогал под колеса не толкал, драки не было, улик никаких.
* * *
В тот день трансформация сильно меня вымотала, а впереди маячило ночное дежурство. Появилась идея вернуться домой и подремать, но сон не шел, я лежала плашмя на диване, разглядывала темнеющее небо за окном и предавалась не очень приятным воспоминаниям.
С момента побега игра в кошки-мышки с Артисом не всегда шла гладко, а может, все свои неудачи и неприятности а теперь приписывала ему.
Однажды, в одном занюханном городишке в мой мотель позвонил вкрадчиво-острожный незнакомец и предложил работу. В ресторан с ним я не пошла, от предложенной работы секретарши отказалась, но он со своими дружками все же вломился ко мне в номер и уверял, будто мы старые знакомые, но я не помнила ни черта и выгнала их, а потом еще раз выгнала
Через неделю вечером грубые мужики заволокли меня в старый в лодочный сарай, потому что «нет», сказанное в такой ситуации, уже не имеет достаточного веса.
Вероятно, к Артису эти парни никакого отношения не имели, потому что явление моей химеры потрясло их неглубокие души. Враги опешили и начали изрыгать мат сразу на двух языках. Это и вправду было смешно. По дороге в мотель я хохотала до слез. Человеческий облик почти вернулся, но рубашка оказалась изодранной в хлам и, когда я придерживала ее на сиськах, обнажалась остаточная чешуя на боках.
Победа, впрочем, не решала никаких проблем, в первую очередь финансовых.
Уже гораздо позже, жарким вечером, в маленькой, пыльной, охваченной революцией стране, мрачноватый красавец Мануэль угощал меня текилой на террасе конспиративной хибары. Он очень хотел знать, как я проникаю в места, закрытые для любых людских визитов, но так ничего и не понял. В полусотне километров южнее, не территории, контролируемой противниками Мануэля, стоял некий секретный склад. Там, на прожаренных солнцем пустошах, среди песка, камней и жесткой травы моё альтер эго становилось естественной частью пейзажа здоровенной ящерицей
Этого парня убили через полгода. Убивали нехорошо, гораздо хуже, чем всех остальных людей из его группы. Тех заурядно поколотили прикладами, а потом перестреляли у стены барака, а Мануэль мучился, и я слышала его вопли, когда, прижимаясь к земле брюхом рептилии, отсиживалась в кустах.
Глава 5. Ночные поиски. Версия Дэна
Едва ли мое кольцо находилось в кармане у кого-то из бродяг их всех обыскали на входе. Скорее всего, оно осталось, втоптанное в грязь, на месте драки.