Государь, вы не сделаете этого! Победоносцев вскочил со стула и упираясь руками в стол, с вызовом посмотрел на Николая. Который выдержал взгляд экс-обер-прокурора и спокойно ответил:
А как же чувство ранга, Константин Петрович? Оно же естественное. И у вас должно быть, априори, или по вашему представлению оно должно относиться только к черни, но, не к вам лично, никакого касательства иметь не должно? Не находите в этом противоречие собственным декларируемым представлениям? А правило дискуссии гласит, что проигрывает тот, кто начинает противоречить сам себе. Так что сядьте. Вам, в вашем возрасте и с вашим здоровьем волноваться нельзя. Беречь вам, себя надо.
Победоносцев опустился на стул, но его взгляд не сулил Николая ничего хорошего. И тот понял, что получил в лице своего некогда учителя непримиримого врага. Который точно станет идеологом противостоящих ему сил. К счастью, его ученик, Иван Ильин ещё довольно молодой человек. Который должен только, только закончить образование. Но и самого Победоносцева должно будет хватить, для появления черносотенских партий. Ведь уже было объявлено, что новое правительство издаст закон, об политических партиях. И следовало ожидать появление, а скорее легализацию, не только нужных царю партий, но и партий оппозиционных ему сил. И их идеологом точно должен будет стать Победоносцев. Но вот ничего с этим монстром Никола сделать не мог. Даже не мог посадить на пароход, и отправить восвояси, так что приходилось терпеть. И царь продолжил, скромно опустив слово "подальше", перед словом "воды":
Вам, Константин Петрович, следует отдохнуть, подлечиться. Поэтому вашу отставку, с должности обер-прокурора Священного Синода, я принимаю. Но вы продолжаете оставаться сенатором и членом Государственного Совета. Так что я вас больше не задерживаю. И настоятельно рекомендую поехать, кудани будь на воды. Полечиться. Особенно полечить нервы.
Победоносцев молча поднялся, подошёл к двери, а потом обернулся, посмотрел на Николая и произнёс:
Вы, ваше величество, сами на себя не похожи. Телом вы, но вот душа
После чего направился к выходу из кабинета. Но на секунду остановился, услышав фразу, брошенную царём ему во след:
Вы, обещали, что, после коронации на меня сойдёт божья благодать, Константин Петрович, после чего всё и наладиться. Можете считать, что эта благодать на меня снизошла. И теперь я всё налаживаю. Налаживаю так, как оно должно быть.
Победоносцев бросил короткий взгляд на сидящего за столом Николая, поджал губы и молча вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
Глава 4
1
Из окна, скромно стоящей в стороне кареты, было отлично видно, как к станции Императорский Павильон, в Царском селе, прибывает поезд, в котором помимо вагона-салона, с надписью "служебный номер 3", были ещё только почтовый вагон, вагон третьего класса, для караула, а все остальные включая, и командира караула, разместились в вагоне-салоне принцессы, и вагон-столовая. Как тогда называли то, что сейчас мы знаем, как вагоны-рестораны. И встречать его выстроился эскадрон и оркестр, теперь уже снова, а Николай не стал ждать 1907 года, когда это случилось в известной ему истории, двенадцатого гусарского Ахтырского генерала Дениса Давыдова, Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны полка, а не скромного тридцать шестого Ахтырского драгунского полка. Которым полк был всего пару недель назад. Хотя, положа рука на сердце, полк просто переодели в парадные, коричневые, с золотой отделкой, гусарские мундиры. Но по оснащению, выучке, да и по тому, как планировалось использовать кавалерию, в Русской армии, полк остался драгунским. Но в парадной гусарской форме, пусть и без отменённого ментика, с развёрнутым георгиевским штандартом, сверкающими наградными трубами, эскадрон производил должное впечатление. Как производила, впечатление, и Ольга Александровна, в мундире шефа полка, с полковничьими знаками различия. Ведь именно сестре, и ещё князю императорской крови Российского императорского дома, звание великих князей младшие Константиновичи уже потеряли, Иоанну Константиновичу, Николай и поручил встретить японскую принцессу. И сопроводить её в гости к Ольге, в Гатчинский дворец. При этом форма первого кадетского корпуса, где как раз проходил обучение Иоанн Константинович, заметно уступала блестящей, на зимнем солнце, форме гусар.
Первым из вагона-салона, на перрон вышел коренастый японец. В добротном, европейского покроя зимнем пальто, с меховым воротником, и цилиндре, сжимая в руках трость. Причём по форме рукояти трости Николай понял, что внутри трости прячется клинок. Вышедший японец, внимательным взглядом, с прищуром, окинул перрон. Выстроенный на нём караул. Встречающих. И когда он понял, кто перед ним стоит, то у японца широко открылись глаза, и он, приподняв цилиндр, довольно низко склонил голову. После чего японец сместился сторону. Открывая проход на перрон для юной девушки. Которая выпорхнула на перрон, кутаясь в длинную, до пят, пушистую белую шубу. И такой же пушистой, белого цвета, шапке на голове. Так что видны были только нос и глаза японской принцессы. За которой вышли две японки, в традиционных зимних японских нарядах. И так и не надевший цилиндр японец что-то успел сказать девушке. От чего та бросила короткий взгляд на Ольгу. Сразу выделив её среди встречающих. И тут началась церемония торжественной встречи. Со знакомством, рапортом командира полка, проходом вдоль застывшего по стойке смирно строя эскадрона.
При этом Ольга, по совету Николая, явно стала описывать историю полка, с помощью одной, из следовавших за принцессой, женщин. Которая явно всё переводила для своей принцессы. Хотя по японкам и было видно, что они откровенно мёрзнут. А Ольга вела рассказ, про этот обычный, не гвардейский, полк, обращая внимание японки на полковые награды и отличия полка, который существовал с времён, когда в Японии совсем недавно установился сёгунат Токугавы. Дважды георгиевский штандарт полка, полученный за войну 16511681 и компанию 1814 годов соответственно. Серебряные и георгиевские трубы за отличия в кампанию 1812 и за войну 18281829 годов. Знаки на шапках с надписью: "За отличие 14 августа 1813 года" и "петлицы за военное отличие" во время войны 1877-78 годов. И судя по тому, как японская принцесса стала внимательно рассматривать лица гусар, княгиня обратила её внимание и на серьгу, в ушах. У гусар. Которая тоже была тоже отличительным знаком полка. Только в этом полку регулярной русской армии разрешалось носить серьгу. И японке рассказали историю, что это память о тех временах, когда полк находился на границе с мусульманами, будучи Ахтырским слободским казачьим полком. И серьга предназначалась тому, кто, найдя тело погибшего в бою казака, похоронит его. Намекая на созвучие этой традиции и "пути воина". А потом Ольга обратилась к командиру полка, полковнику Саморядову. И тот, указывая на мундиры, тоже стал рассказывать. Дело явно дошло до рассказа, о традиционном, третьим тостом ахтырских гусар: "За французских женщин, которые пошили нам мундиры из своих ряс!" Возникший, когда после взятия Парижа, в 1814 году полк был расквартирован вблизи одного из монастырей капуцинок. Монахини, которого носили рясы как раз коричневого цвета. А мундиры гусар к этому моменту поизносились. И для императорского смотра, из запасов монастыря было изъято всё сукно подходящего цвета, из которого и были пошиты мундиры для смотра. После чего император Александр Павлович и распорядился, что бы на вечные времена ахтырские гусары носили мундиры именно этого цвета. И эта история явно развеселила японок.
Которых, после торжественного марша гусар подвели, к уже урчащим на холостом ходу, автомобилям. Один, из которых предназначался для принцессы Масако и встречающих её. А второй для сопровождавших принцессу лиц. Что вызвало не малое удивление и замешательство у всех японцев. При явных попытках сохранить лицо. Николаю со стороны это было отлично видно и вызвало только улыбку на его лице. Когда он смотрел в след уезжающим в сторону Гатчинского дворца автомобилям. И где вечером должен был состояться приём, организуемый Ольгой, по случаю приезда "храброй незнакомки". Как называли принцессу Масако в прессе. И ему, царю следовало бы там появиться, познакомиться с этой "храброй незнакомкой". Ну и назначить ей аудиенцию. Якобы для того, чтобы выслушать её просьбу, по поводу меча. А на самом деле высказать то, что он хочет донести до императора Японии.