Гауптман поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официанта с очередной полной рюмкой. Тот, изучивший за несколько дней пристрастия молчаливого угрюмого офицера, поспешил к столику с подносиком в руках. Пригубив очередную порцию коньяка, фон Штайнберг еще раз пересчитал рюмки, стоявшие на столе. Шесть, включая только что принесенную. Дьявольское число. Три шестеркичисло Зверя по Библии Вот и он выпьет три раза по шесть рюмок, чтобы забыться, и побредет в гостиницу, желая уснуть и вычеркнуть из жизни очередной день, не принесший никакой ясности и определенности.
Фон Штайнберг обвел осоловелым взглядом зал ресторана. За соседним столиком сидели двое господ, по внешнему виду похожих на банковских служащих и о чем-то негромко переговаривавшихся. Еще один стол занимала какая-то парочка, мужская половина которой, по-видимому, сгорала от нетерпения, а женская старалась как можно дольше продлить удовольствие и намекала на необходимость повторения заказа. Никто не обращал внимания на офицера, погруженного в свои мысли и неторопливо тянущего коньяк, уткнувшись взглядом в ряд рюмок В следующий момент Фортуна еще раз доказала свою изменчивость.
Вы позволите, герр офицер? раздался над ухом негромкий голос. Штайнберг недовольно поднял глаза на вопрошавшего. Рядом стоял один из банковских клерков с соседнего столика. Не дожидаясь разрешения, мужчина уселся на стул.
Что вам надо? раздраженно буркнул гауптман, поняв, что день все же пойдет не так, как он запланировал.
Совершенный пустяк. Мне интересно, насколько глубоко барон Генрих фон Штайнберг погрузился в отчаяние и как долго он собирается заливать его коньяком.
Гауптман хотел уже было вспылить, но тут до него дошло, что незнакомцу просто неоткуда знать его имя.
Кто вы такой? Откуда знаете, как меня зовут?
Нам известно очень многое о вас, герр гауптман. Но я озвучу лишь то, что в данный момент имеет значение. Если мой рассказ покажется вам неинтересным, я тут же откланяюсь. Если же нет, я представлюсь и мы сможем продолжить разговор Итак Гауптман Генрих фон Штайнберг, до недавнего времени командовавший авиаотрядом, приданным третьему резервному корпусу. Отличный командир, грамотный в военном и техническом отношении. Храбрый пилот. Имеет одну личную победу в воздушном бою Во время передислокации отряд уничтожен русскими казаками. Точнее, уничтожены аэропланы и вся техника. Личный состав за исключением нескольких человек, погибших при нападении, отпущен во главе со своим командиром на свободу. Как утверждает один из очевидцев, гауптман фон Штайнберг при этом довольно мило беседовал с командиром русских. Кстати, вы не вспомните его имя?
Если вы интересуетесь русским офицером, то его зовут Деннис Гурофф, лёйтнант Российской армии. Очевидца же зовут Ганс Обермайер, он служит водителем при штабе корпуса. Льстец, подхалим и сволочь! И, черт возьми, русский офицер вел себя не в пример честней и благородней, чем эта лакейская свинья А откуда, собственно, вам все это известно?
Извините, герр гауптман, я все же продолжу сначала свой рассказ, тем более что он уже подходит к концу. После служебного расследования вы отстранены от должности и направлены в распоряжение Генерального штаба. Находитесь в Берлине вот уже неделю, постоянно бываете в этом ресторанчике, где и пытаетесь уничтожить запасы коньяка в Фатерлянде. Я прав? Разговор вам интересен?
Да кто вы такой, черт подери?! Откуда все знаете?
Дело в том, что вы заинтересовали своим рапортом о случившемся нашу организацию. Именно поэтому я сейчас с вами разговариваю. Если уж вам так интересно, ямайор Хельмут фон Тельхейм, представляю отдел III-b Генерального штаба.
А, господа шпионы! Хотите меня завербовать?
Не шпионы, гауптман, а разведчики. Граф, в имении которого был уничтожен ваш отряд, являлся шпионом, потому что был гражданским лицом и, невзирая на напыщенные речи о своем служении Рейху, деньги брал исправно и даже с жадностью. И должен сказатьне только у нас. То, что его пристрелили русские, вполне закономерно, они просто несколько опередили события. Рано или поздно это пришлось бы сделать нам В какой-то мере они свершили благое дело, прикончив его, потому что негодяям верить нельзя Я хочу, чтобы вы понялиу вас два варианта. Первый: вы отказываетесь от сотрудничества и уже завтра получаете назначение командиром роты на фронт. И второй: вы принимаете наше предложение и работаете в разведке. Тем более что вы это уже делали со своими авиаторами. Поймите, Генрих, помимо явной войны с пушками, солдатами, окопами идет еще и тайная война, которая по ожесточенности не уступает первой. Разве не долг каждого честного немца служить Фатерлянду? На том месте, где он может принести наибольшую пользу. Вы в училище изучали историю. Скажите мне, пожалуйста, могли бы наши генералы так быстро победить лягушатников и промаршировать по Парижу, если бы не разведка Вилли Штибера, которая могла сообщить все вплоть до того, какой кофе заваривают на завтрак солдаты противника. Кстати, во время русско-японской войны эту функцию выполняли самураи древних родов, а иныев генеральском звании, отнюдь не считая это занятие недостойным. В Порт-Артуре, например, подрядчиком по очистке нечистот был помощник начальника штаба осадной третьей японской армии. Его частые поездки по городу под видом китайца, сидящего на бочке для нечистот, оказались чрезвычайно полезными для генерала Ноги
Подумайте о нашем предложении. Хотя я по вашим глазам вижу, что вы почти согласились. Завтра в девять часов в гостиницу за вами зайдет вот этот молодой человек. «Клерк» кивает на соседний столик. Он сопроводит вас для дальнейшей беседы Кстати, может быть, говорю это преждевременно, но я привык доверять интуиции. Вы ведь жаждете реванша с тем лёйтнантом Гуроффым? Поиск его и будет вашим первым заданием Идружеский совет, гауптман: не злоупотребляйте коньяком. Спиртное вредно пилоту, а вам, возможно, еще придется летать и немало
Глава 8
Нервное напряжение, в котором оба доктора находились последние часы, сменилось закономерной апатией. Практически весь путь домой они продремали под негромкий мерный цокот копыт, а, уж добравшись до обволакивающей неги диванов, отдали достойную дань объятиям Морфея. Тем более что домработница ещё накануне была награждена внеплановым выходным, и друзья были избавлены и от ее сердобольных охов и ахов, и от допроса с пристрастием на правах домоправительницы со стажем. Проснулись они почти одновременно благодаря бодрящей свежести, которая являлась следствием непротопленной печи, и смутной мысли о некоем обязательстве, выданном на сей вечер. Часы неспешно с достоинством отбили шесть ударов, и одновременно с последним раздался звонок в дверь.
«Ротмистр!» именно эта мысль в сочетании с некими, не совсем лицеприятными комментариями по поводу собственной забывчивости, пронзила мозги обоих эскулапов и подстегнула к немедленному действию.
Михаил Николаевич, словно перейдя в славное пролетарское сословие истопников, лихорадочно попытался реанимировать печь, а Бартонд, натянув тужурку на мятую рубашку, с красными от смущения щеками направился к двери.
Надо отдать должное ротмистру, едва зайдя в комнату, он мгновенно оценил несколько натянутую атмосферу и с ловкостью профессионального психолога мгновенно её разрядил.
Михаил Николаевич, позвольте вам помочь. Разжигать печьэто моё любимое занятие ещё с детства. Помнится, маменька, наказывая за шалости меня или младшую сестру, лишала кого-то из нас этого почетного права.
Мягко, но настойчиво он оттеснил доктора от заупрямившейся печки, он как-то по-особому переложил поленца, щелкнул зажигалкой, и через несколько минут языки огня заплясали, словно подразнивая неудавшегося Прометея. Повернувшись к Михаилу Николаевичу, ротмистр поразил собеседника выражением лица. Оно было по-детски беззащитным, в уголках глаз что-то блестело. Желая проверить неожиданно пронзившую его мысль, доктор спросил:
А ваша сестра, она, скорее всего, уже замужем и, вероятно, сама учит детей этому хитрому искусству?
Увы, нет. Она, а точнее они В общем, пока я рубился с японцами Революция, бунты. Дома сгорали порой отнюдь не пустые Собственно, поэтому я и перешел в Корпус, и буду служить и драться пока Пока не воздастся по грехам их Но полноте, господа, довольно о прошлом.