У подъездов к чему?
Ну, у крыльца, в смысле. Так у нас в монастыре крыльцо в многоэтажную келью называется.
По тому, как князь хмыкает, понимаю, что мой ответ лишь породил у него другие вопросы. Однако он промолчал, давая мне возможность продолжить.
Так вот, я хоть и маленький тогда был совсем, но понимал, что вся эта возня с гражданскими патрулямиполная нелепица.
Это почему же?
А вот вы, Петр Александрыч, представьте себя на месте террориста
Это как же я могу себя паскудой эдаким представить! грохает тот по столу кулаком. Ты говори, да не заговаривайся, Дмитрий Станиславович!
Не помню кто, но кто-то мудрый говорил, мол, для того, чтобы обыграть врага, надо представить себя на его месте и понять, как он будет действовать, говорю несколько раздраженно, ибо эти запугивания уже начали надоедать. Я все-таки не холоп какой-нибудь доисторический, а гражданин демократической (мать ее, эту демократию) страны (где она, эта страна?).
Светлейший Князь думает не менее минуты и, наконец, говорит:
Умно сказано, и мне эта мудрость известна. Но до сих пор я сию науку только на бранном поле применял. Не думал, что и с ворами так можно.
Так вот представьте, что вам нужно заложить и взорвать бомбу в людном месте, продолжаю поучительным тоном, вдохновившись признанием моей правоты.
Ну?
У вас есть два варианта. Первыйкрасться ночью по безлюдным улицам, которые патрулируют наряды монастырской милиции. Второйспокойно прийти днем, когда кругом полно народу и никто ни на кого не обращает внимания. Какой выбираете?
Днем, понятно.
Вот и получается, что все эти ночные дежурства бессмысленны были. Проще днем сумку с бомбой невзначай «забыть» где надо и уйти восвояси.
Это как же уйти? А фитиль поджигать кто будет?
Вот же дотошный князь. Фитиль ему, видите ли, поджечь надо.
Есть такие взрывные механизмы, которые без фитиля в нужный момент воспламеняют заряд, и предупреждая вопрос князя, поспешно добавляю:Но я эту систему не знаю. Хотя, если поговорить с ученым-химиком, то возможно смогу натолкнуть его на мысль о принципе действия такого взрывателя.
Будет тебе химик по приезду в столицу, заверяет собеседник таким тоном, как будто собирается меня в чем-то уличить, и, вспомнив об изначальном разговоре, спрашивает:Значит, ты клонишь к тому, что караулы ночью выставлять не нужно? Глупость это!
Да нет же, Петр Александрыч. Наверное, я недостаточно четко выразил свою мысль. Разговор-то начался с того, что днем диверсии можно не опасаться. Вот я и объяснил ошибочность этой точки зрения. Воттолько не подумайте чегоя бы, на месте этих ночных убивцев спокойно выспался бы ночью, а утром переоделся бы в форму вашего гвардейца, да в суматохе, которая царила при отъезде, воткнул бы вам ножик под лопатку. Э-э, Петр Александрович! Я же чисто теоретически!
Вмиг покрасневший князь опускается обратно на диван и долго буравит меня взглядом.
А ведь и получилось бы у тебя, выдавливает он наконец.
Поэтому не стоит пренебрегать мерами предосторожности, о которых заботится боярин Федор, задумываюсь, надо ли добавлять к имени боярина отчество, но вспоминаю, что он называет меня только по имени и решаюобойдется.
Какое-то время едем молча. Светлейший зыркает на меня из-под насупленных бровей и теребит бороденку. Хоттабыч, блин. Вырвал бы, что ли, волосинку, вякнул бы что-нибудь типа, «трах-тибидох», и оказался бы я в своем мире, в своей постели
Пряча улыбку, опускаю взгляд на корзину и понимаю, что есть уже расхотелось. Сперва слева, потом и справа к дороге подступает лес. Обращаю внимание на густой подлесок. У нас вдоль дорог подлесок регулярно вырезается, дабы не стать причиной пожара. Здесь же таким делом не озабочены. Да оно и понятнонекому здесь кидать непотушенные бычки из окон автомобилей. Разве что непотушенную трубку кто из окна кареты выбросит. Кстати, а здесь вообще-то курят? Или табак еще не попал в Россию. И картохи на столе не было. Вот те на! Это что ж получается? Это я больше никогда не отведаю жареной картошечки? И кофе не попью?!
4
Засада
За окном слышатся встревоженные крики, мелькают всадники. Карета останавливается.
Петр Александрович! встревожено зовет подъехавший Федор.
Князь открывает дверь, и мы видим обеспокоенные лица боярина и находящегося тут же Алексашки. Вокруг с ружьями наготове суетятся гвардейцы.
Что? коротко спрашивает хозяин кареты.
Дозор побили, говорит Федор с таким выражением собственной вины, с каким обычно ребенок сообщает маме о разбитой вазе.
Кто?
В ответ лишь виноватое пожатие плечами.
Князь делает попытку вылезти из кареты, но этому препятствуют подступившие к дверям боярин с княжеским денщиком.
Поостереглись бы вы пока, Петр Лександрыч. Неровен час стрельнут из лесу, говорит Меньшиков.
Опешивший от такого бунта подчиненных, Петр оглядывается на меня. По мне бы, лучше он остался бы в карете. Тогда бы и мне вылазить не пришлось. Не для того я черт-те куда попал, чтобы погибнуть от выстрела из кустов.
Нет, ты слышишь, Дмитрий Станиславович? А? Я под вражескими ядрами стоялне прятался. А от каких-то лесных разбойников хорониться буду?
Извините, Петр Александрыч, а кто в империи дорогами заведует?
Какими дорогами? уставший стоять согнувшись перед дверью, князь присаживается на диван. Как заведует?
За стратегически важными дорогами, Петр Александрыч. За дорогами, которые являются артериями государственного организма. По которым передвигаются армии, перевозятся важные грузы, ездят государственные люди.
Ямской приказ следит.
Что-то не видно, чтобы этот приказ следил за дорогами.
Как же не видно. Нешто в яме нас плохо встретили?
В какой яме? на этот раз спрашиваю я, ощутив при этом некое дежавю. Будто бы я уже задавал такой вопрос, вот только ответа не помню.
В какой яме? В яме? переспрашивает князь и заходится громким смехом.
Ну вот, точно такое уже былои разговор про какую-то яму, и смех.
Продолжая хохотать, он снова поднимается и, оттолкнув денщика, спускается из кареты.
Вот, блин, не дал договорить умную мысль. Нет, я ее все же выскажу. Да и не сидеть же мне одному в княжеской карете. Еще подумают, что боюсь. Я вообще-то и правда боюсь. Не ну, нафига мне эти местные разборки. Они тут за власть дерутся, а мне нафига голову подставлять. И так уже чуть не зарезали ночью.
Солнечный свет кажется слишком жестким, после мягкого полумрака кареты, и на некоторое время ослепляет. Когда глаза привыкают, вижу князя среди окруживших его бояр. Запыхавшиесявидать только что откуда-то прибежалибратья-храпуны что-то торопливо рассказывают, постоянно перебивая друг друга.
Оказывается на дозор, ехавший на версту впереди, напали из высоких придорожных кустов. В этом месте подлесок был особенно густой и подступал близко к дороге. Не зря я обратил внимание на тот факт, что даже несмотря на отсутствие листвы, лес, из-за густого подлеска, не просматривался и на шаг.
Вот и я говорю, бесцеремонно вклиниваюсь в разговор. Не следят здесь за состоянием дорог.
Нешто опять про яму будешь спрашивать? вопрошает князь издевательским голоском.
Петр Александрович, мне ли вам, Светлейшему Князю, объяснять, что вдоль дорог стратегического значения весь подлесок должен вырубаться на милю в стороны. А так же все нижние ветви в высоту на два метра. Если бы эти правила соблюдались, то никто бы не смог напасть на путника неожиданно, ибо лес хорошо просматривался бы.
Долгую минуту бояре во главе с князем удивленно смотрят на меня.
Умно, говорит наконец один из Соболевых. Второй согласно кивает. Никак не могу запомнить, кто из них Михаил, а кто Никита.
Это где ж ты такие порядки видывал, коли за монастырские стены до сего дня не вылезал? прищурив глаз, интересуется князь.
Сам не видел. В книгах о том читал, как правильно надо дороги устраивать. Это ж надо такой подлесок у самой дороги вырастить, что даже зимой сквозь него на метр ничего не видно, произношу с искренним возмущением.
Князь с боярами смотрят на придорожные кусты, будто видят их впервые. Вот то-то ж. Я вас еще не тому научу. А что это за шевеление там? Пристально всматриваюсь в снежный бугорок. Показалось, будто бы он пошевелился. Или почудилось? Наверное, снег с ветки обвалился, вот и показалось шевеление. Вот опять снег обвалился. А чего это он вдруг? Ветра-то нет О-па, вон тот бугорок тоже вроде как шевельнулся. Если бы не рассматривал кусты, ни за что не заметил бы. И что теперь делать? Сказать Светлейшему, так он, судя по его натуре, сам и сунется проверять. А вдруг показалось? Тогда засмеют. А и пусть.