Алька, кто на этой неделе самый крутой? громко вопросил Ян, раскручивая в руке пустую стопку.
Взгляд Оникса все еще жег затылок. Да, брат, и еще я притворюсь духовно слепым, хоть у тебя и на лбу написано, что ты так дело дедов не оставишь. Ян судорожно сглотнул слово «смерть», отметая к лешему самое очевидное. Нет, дед Саша так просто подыхать не стал бы. Да и деду Киру бы сдохнуть не дал.
Хочешь наверстать упущенное? Алька, хозяин клуба, тряхнул головой, исподлобья глядя на парня. Да, у меня тоже «во лбу звезда горит», даже переводчик не нужен у Яниса Заневского два варианта на этот вечер: нажраться или улетаться в хлам.
Имя выигравшего Ян пропустил мимо ушей. Неважно, ибо жалящий взгляд исчез. Все, Оникс, мое спасение и отпущение грехов, я свободен. Мне плевать на летный чемпионат, мне важна идея прощения.
Уделаю на раз, покажите мне его! провозгласил Ян, мысленно прикидывая временные ресурсы.
Оникс явно что-то затеял, и оставалось только успеть воплотить собственные планы до того, как сероглазый хакер с плохой наследственной способностью влипать в историю в очередной раз перевернет мироздание вверх тормашками. «Успеть», вечное это «успеть». Живешь двадцатиминутками чужих желаний и чужих же требований, а самому и вечности было бы мало на раскачку. Этакий индеец майя с тринадцатью пятницами на неделе и двадцатью итерациями вложенного цикла. Так, может, оно и к лучшему. Вспыхнуть и выложиться до конца, как любил говаривать дед Саша.
Черт, ну почему в прошедшем времени
Я в этом не сомневаюсь, Ян, тихий голос за спиной с легким акцентом заставил парня окаменеть. Кто бы сомневался. Андре Соньер. Пилот от бога, вырвать пять побед из десяти повод уйти во все тяжкие от радости, только вот одно «но» я брал у тебя и семь побед, Андре, еще в прошлом месяце.
Ян наконец заставил себя вырваться из Алькиных золотистых глаз вот уж мода на эти цветные линзы, и обернуться. Андре Соньер выглядел совсем ребенком, даже полная летная экипировка с нашивками председателя клуба солидности не добавляла. Весь какой-то тощий, словно хрустальный, ассиметричная челка и черные волосы Он всегда напоминал Яну Оникса только в брате несмотря на небольшую сутулость чувствовался стальной стержень цели, а в Андре этого не было и в помине. Было что-то девчачье и французское? Но, тем не менее, ас высшего класса, Академия и пара поколений военных летчиков за спиной, а теперь еще и должность пилота в миссии «Амальгама». Пилота без дублера. Внутри Яна всколыхнулась даже не зависть тупая игла старой боли, сейчас подарившая надежду: может, капитан Орлов намекнул там режиссёру и отказался от дублера для Соньера лишь потому, что знает о таланте Яна Заневского? Темная лошадка на финише, только кто поверит в тебя без дипломов и кучи бумажек?
Раз не сомневаешься и проверять не будем, припечатал Ян.
Время, чертово время. Ну назови меня трусом, Соньер, только мне сейчас нужна не слава и престиж среди наших красавцев, не твоя безвольная тушка, которую несут на реанимацию в медотсек, а всего лишь Малость.
Да ладно? Андре вскинул правую бровь, принимая вызов.
Хорошо, проверим. На твоих условиях. И я пропущу первую атаку.
Алька тихо присвистнул и убрал бутылку бехеровки подальше. И то верно, то ли награждать победителя, то ли отпаивать проигравшего не все ли равно? Только вот Андре Соньер обладал куда более чуткой душой, чем председатель за стойкой. И вот сколько Ян не менял клубов за свою жизнь, везде одно и то же: один председатель человек как человек, солнце ясное, отзывчивое, а второй «Регламент это я», и понеслась.
Что случилось, Ян? спросил Андре, неожиданно оказываясь совсем рядом и скидывая на барную стойку черный объем летного шлема. Аттракционы неслыханной щедрости не твой стиль.
Мне нужен пароль от председательского чата всех отделений клуба, выдохнул Ян с закрытыми глазами.
Зачем?
Вот так просто. Запрос. Ответ. Синхронизация?
Карта с метками всех членов клуба. Может, кто-то есть ныряй уже, мямля, есть рядом с Воронежем. Я дам координаты. Слетать и посмотреть, что там осталось, Ян вскинул на Андре синее пламя Ладоги. Мне нельзя туда самому. Могут ждать.
Мы дружим с властями, мягко напомнил за плечом Алька, но Соньер лишь дернул плечом. Все дружат, пока их не схватили за яйца, астральные и не очень. Французские пальцы нарочито медленно вогнали карту в импланты. Упавшие на лицо пряди черных волос сделали Андре еще больше похожим на девушку-пацанку. Ян мысленно дал себе в челюсть с разворота, ибо приключений за четверть века на его попе было уже столько, что Андре Соньера там только не хватало, да.
А время идет. И от Оникса никаких вестей, хотя наверняка какой-нибудь сервак ломает. У него всегда перед Делом такой взгляд, тяжелый, перенасыщенный электричеством.
Говори координаты, голос Андре совсем не вязался с девчачьей челкой. Такие интонации да следователю в допросной, если не инквизитору в подземных казематах.
Пятьдесят один градус, пятьдесят три, двенадцать, на память называл Ян широту. С долготой было проще. Тридцать восемь градусов, пятьдесят восемь сотых.
Помнится, много лет назад они с дедом Сашей на спор на листочке карандашом возмущенные смайлики рисовали, решили опровергнуть заявление Кирилла Заневского, что вмещать в человеческую память семь символов и больше, простите, есть насилие над природой в жесткой анальной форме. Так и выучил Ян координаты домика в Нижнедевицком районе Воронежской области. Кто б знал, что вот так пригодится.
В пятидесяти километрах к западу летит Амир Вегард, откликнулся Андре секунд через двадцать. Просить его?
[Доверяешь? Или рискуешь этим человеком?]
Да. Дом у реки. Или что-то дыхание у Яна перехватило. Андре смотрел уже просто сквозь него, а признаться самому себе все не хватало сил. Скрип зубов. Выплюнуть истину, чтобы чужой человек не угробил свою жизнь. Пепелище там должно быть. Камеры. Слежка. Высота метров двадцать. Без посадки. Пара фоток, если возможно.
Ян закрыл лицо руками. В груди вспыхивали и гасли огни взлетной полосы, как диодные ленты прямых дорог, которые вот-вот превратятся в глухие окольные тропы. Где-то далеко на Севере прячутся мать с отцом, отдавшие им свои жизни, а вместо тихой бухты на склоне лет обретшие прятки и гон зверей на флажки. Где-то Оникс, душа Веберов-Заневских, творит свою цифровую магию, и каждый аккорд его высокого, его ненависти, сплавленной с бессилием что-либо изменить, отдается глухим ревербом под пятым ребром. Где-то Амир Вегард, юркий такой парнишка из новеньких, прожектором флаера выискивает цель и фотографирует разнесенный в клочья фундамент.
Так на что ты надеешься, Ян? Что на кадрах вдруг появится огонек походного костерка, палатка, клетчатый плед и два деда со склоненными головами и сощуренными на огонь глазами?..
***
Отражение башни «Меркурий» застыло ржавым потёком на зелёных зеркалах солнечных очков Оникса. Парень нарочито аккуратно поставил чашку с кофе на стол. В следующий миг он уже подключился к Сети так же стремительно, как делали это его прадед, дед и отец.
Кто-то должен написать финальное «end» в бесконечной цепочке взломов и погонь, верно?
И, троян дери, убедиться, что дед Кир и дед Саша погибли не зря, а прихватили с собой как минимум ублюдка Повидайко, а как максимум всех, кто припёрся вместе с ним.
Сарафанное радио жёлтой прессы разродилось короткой заметкой на тему «Взрыв бытового газа в частном жилом доме под Воронежем», а дальнейшее молчание означало только одно: кто-то заставил журналистов замять тему. И ещё одно: не сегодня завтра тот, кто заткнул репортёров, наверняка примется за Дэна, Катьку и его с братом.
Так некстати в памяти Оникса всплыла фраза, слышанная давным-давно в тесном кругу полупьяных друзей, решивших поразвлечься игрой «на откровение». Когда пришла его очередь задавать вопрос, хакер выбрал в жертву Акиру, новичка в классе, молчаливого кареглазого паренька, вечно сидевшего на пятой парте в левом ряду.
«Главное, чему научили тебя родители?»