Серов попал в эту компанию в качестве писаря. За недолгие дни плавания от островка, где подсчитывали добычу, до Тортуги выяснилось, что почерк у него не в пример разборчивей и лучше, чем у Тома Садлера, а клякс он сажает меньше. Совсем без клякс он не мог обойтисьопыт в обращении с гусиным пером был у Серова самый минимальный. Впрочем, в глазах капитана это не являлось слишком большим недостатком; как человек хозяйственный и прагматичный, Брукс сообразил, что в команде появился редкостный специалист, коему можно доверить приходную книгу. Это, разумеется, не освобождало Серова от прочих повинностейтянуть канаты, ставить паруса, а также драить палубу.
Над городом раскатился грохотв крепости, отмечая полдень, ударила пушка. Вслед за тем дверь наверху отворилась, Садлер высунул щекастую рожу, убедился, что сундуки на месте, и рявкнул:
Заносите!
Боцман Стур сплюнул коричневую жижу на холку мула и дублировал приказ:
Живей шевелитесь, винные утробы!
Матросы попарно взялись за сундуки и потащили их по лестнице. Серов, с книгой и чернильницей, шел следом. За ухом у него торчало перо, длинная шпага колотилась о ноги.
Сразу за дверью был большой холл, каменная облицовка которого берегла прохладу. Слевакордегардия с четырьмя усатыми молодцами в мундирах, при пистолетах и саблях; справа, за аркой, открывается анфилада парадных комнат с картинами и гобеленами, люстрами из бронзы и хрусталя, утыкаными свечами, и вычурной мебелью в старом французском стиле: гнутые ножки диванов, шкафов и столов, перламутровая инкрустация, расписные фарфоровые медальоны. Серов окинул эту роскошь равнодушным взглядомне того еще насмотрелся в музеях и царских дворцах. Прямо была двойная лестница на второй этаж, а между ее пролетами виднеется патио, внутренний дворик с круглым бассейном посередине, дюжиной невысоких пальм и виноградной лозой, оплетающей стены. В дальнем от входа углустол с кувшином и кубками, кресла и два человека, сидевшие рядом будто хорошие приятели. Одним был капитан Брукс в лучшем своем камзоле и начищенных до блеска башмаках, другимвальяжный мужчина под пятьдесят, одетый в атлас. Его полногубое лицо с крупными чертами и породистым носом обрамляли светлые кудри парика, рукава и ворот сверкали золотым шитьем, и столь же ярко блестели кольца, пуговицы и табакерка, которую он держал в руках. Де Кюсси, главный босс, догадался Серов.
Сюда! Том Садлер показал, где опустить сундуки, откинул крышки и сделал знак, приказывая пиратам удалиться. Серову было велено встать за креслом капитана.
Губернатор приподнялся, бросил небрежный взгляд на серебро.
Триста двенадцать фунтов с четвертью? Голос у него был резкий, решительный. Отлично, капитан. Я распоряжусь, чтобы мешки с монетой доставили в гавань примерно через два часа. Пять тысяч песо. С учетом срочности я увеличу портовый сбор.
Пять тысяч шестьсот двадцать песо, и ни монетой меньше, твердо сказал капитан Брукс. Свое вы получите при продаже испанской лоханки. Кроме того, я хотел бы побыстрее сбыть остальные товары, табак, какао и сахар. Сколько там? Он повернулся к Серову.
Четыре тысячи восемьсот девяносто песо, доложил тот.
Их я тоже хочу получить до заката. Быстро! Открыв табакерку, де Кюсси изящно подцепил щепотку табака и втянул ее трепещущими ноздрями. Поднес к лицу кружевной платочек, чихнул и промолвил:
Ясно, как свет Господний, капитан. Вы были в море едва ли десять дней и уже вернулись с призомпусть скромным, но все-таки Запасы ваши почти не израсходованы, и чем быстрее ваши люди получат и прокутят деньги, тем скорее вы отправитесь искать добычу. Сколько приходится на рядовой состав? На каждого?
Он бросил взгляд на Серова, который, дождавшись кивка капитана, вежливо склонил голову и произнес на французском:
Сорок семь с третью песо, монсиньор.
Француз? встрепенулся губернатор.
Мой помощник, буркнул казначей. Андре Серра. Говорит, что папаша егомаркиз. Из этой как ее Нормандии.
Де Кюсси покивал головой в пышном парике.
Возможно, возможно кого не заносит в Вест-Индию Кажется, достойный молодой человек и хорошо воспитанный, только одет странновато. Он поднял кувшин и собственноручно разлил в бокалы багряное вино. Итак, мсье Брукс, правильно ли я вас понимаю: вы хотите получить всю сумму чистоганом, сбросить песо в мошну кабатчикам и шлюхам и поскорей убраться в море? А с целью наших окончательных расчетов оставляете мне испанский корабль?
Именно так.
Капитан с мрачным видом осушил бокал. По его лицу было заметно, что ничего хорошего он от этой сделки не ожидает, но, как человек разумный, мирится с неизбежным.
Ну что ж, я, пожалуй, соглашусь, Губернатор отхлебнул из бокала. Полсотни песо ваши люди прогуляют за ночь и, возможно, за следующий день. Завтра вечером или послезавтра утром вы сможете отплыть. Что же касается испанского судна Я постараюсь продать его для вас, мсье Брукс, а выручку поделим пополам. Это вас устроит?
Томас Садлер протестующе затряс щеками, а лицо капитана Брукса потемнело. Резко отставив кубок, он сказал:
Треть! Треть для вас, две третинам! Дьявол меня побери, если кто-то от Мексики до Наветренных островов сможет сделать лучшее предложение!
Очевидно, по мнению де Кюсси, такие люди имелись. Он пожевал губами, спрятал в рукав камзола табакерку и молвил:
Треть слишком мало, учитывая срочность, на которой вы настаиваете. Мало, клянусь Иисусом и всеми святыми угодниками! Две пятых, и это мое последнее слово.
Серову показалось, что Томас Садлер что-то неразборчиво пробормотал, про клопа или, возможно, про вошьво всяком случае, упоминалось некое кровососущее насекомое. Капитан Брукс кисло усмехнулся и хлопнул ладонью по столу в знак согласия:
Договорились! Кто и когда выплатит мне деньги за груз?
Ну-у, скажем такпротянул губернатор, лаская завитки своего парика. Какао и сахар возьмут мсье Филибер, мсье Баррет и кавалер Сент-Онж. Возьмут по названной вами цене и рассчитаются сегодня к вечеру. Момент для продажи удобенПьер Пикардиец вернулся пустым. Ходил к Москитовому берегу, взял пару нищих городишек, а в нихцерковную утварь на сотню дукатов и тридцать бочек кислого вина. В глазах де Кюсси мелькнуло презрение к столь скромным результатам. Табак табак, я думаю, отдадим герру Максу Фраю, нашему новому поселенцу из Гамбурга. Он
Разрази меня гром! воскликнул Томас Садлер. Табак мы всегда сдавали Кривому Гийому!
Нет, нет! Кудри парика взметнулись, когда губернатор энергично покачал головой. Мсье Гийом стал в последнее время дерзок непозволительно дерзок, я бы сказал. Думаюнет, я даже уверен! что он здесь не задержится. Вредный климат, изнуряющая жара и все такое ну, вы понимаете
Капитан и казначей понимали и, в знак согласия, разом кивнули. Серов тоже кивнул, вспомнив свою работу в московском УГРО. Если опереться на прежний опыт, происходившее сейчас было яснее ясного, и никакая старинная экзотика, все эти парики, камзолы, шпаги и сундуки с серебром, сути дела не меняла: пахан грабителей вел торг со скупщиком краденого. Краденого дважды, так как испанцы тоже не занимались честным промыслом, а грабили заокеанские земли и их несчастных обитателей.
Капитан вывернул шею, поглядел на него и приказал:
Пиши, парень: табакМаксу Фраю, какао и сахарФилиберу, Сент-Онжу и Баррету Язве. Оплата в песо, ливрах или шиллингах. Деньги на бочку до вечерней зари. Записывай!
Слушаюсь, сэр.
Ливры и шиллинги пересчитаешь в песо.
Так точно, сэр.
Серов раскрыл книгу, макнул перо в подвешенную к поясу чернильницу и записал что велено. Губернатор де Кюсси глядел на него с явным одобрением.
Какой исполнительный юноша! И, я полагаю, образованный В наше безбожное время редко такого встретишь! Может, продадите, мсье Брукс? Мне нужен толковый секретарь.
Не продается, буркнул капитан.
Ну, воля ваша, настаивать не смею. Губернатор развел руками. Что прикажете делать с вашей личной долей? Приплюсовать к тому, что уже у меня хранится? Дождавшись кивка капитана, де Кюсси снова налил вина. Ну, быть по сему. А теперь, друзья мои, выпьем за понимание и сотрудничество! Кстати, хотел узнать, мсье Брукс, как поживает ваша очаровательная племянница мадемуазель Шейла? Вы по-прежнему берете ее с собою в море?
При мне ей безопаснее, чем на берегу. Слишком много соблазнов в Бас-Тере, не для юной христианской души, заметил капитан и присосался к кубку. Потом добавил:Хотя, если сказать по правде, в море свои опасности. Когда испанца брали, девчонке чуть не снесли башку. А снесли бы, что бы я делал? Она у меня одна наследница!
Губернатор сочувственно почмокал полными губами.
Вы всегда можете оставить ее здесь, вместе со своими капиталами. Здесь, в моем доме, под присмотром мадам Жаклин. Вы же знаете, что моя супругадама самых строгих правил Только вот здоровьем слабазамучили мигрень, желудочная колика и боли в пояснице. Помнится, что был у вас отличный лекарь и хирург, итальянец из Венеции кого-то он там зарезал, если не ошибаюсь? Ну, это не важно хирург, который никого не зарезал, двух су не стоит иначе откуда ему, хе-хе, опыт взять? Если задержитесь в Бас-Тере, пришлите его ко мнескажем, завтрашним утром. Пусть взглянет на мадам Кюсси. В прошлый раз он дал ей такую чудную микстуру!
Непременно пришлю, пообещал капитан и поднялся.
После серии поклонов, изящных у губернатора и более неуклюжих у капитана с казначеем, гости покинули дворец. По дороге Серову удалось заглянуть из холла в ближайшую комнату, где, под зеркалом в роскошной раме, стояли большие напольные часы. Первые, которые он увидел в этом мире Приотстав, он вытащил свой швейцарский брегет, перевел стрелки на час сорок восемь и сунул свою драгоценность обратно в карман.
В послеполуденное время на знойных пыльных улочках Бас-Тера не было ни души. Солнце палило, слабый ветер с моря не умерял жары, и все живое, включая кур, собак и нищих, забилось по щелям и домам в поисках прохлады. У губернаторской резиденции стояли дома поприличнее, с каменными первыми этажами и деревянными вторыми, с пальмами и цветущими кустарниками вокруг, и располагались они просторно, каждый на своем участкетут, вероятно, была обитель негоциантов масштаба мсье Филибера и кавалера Сен-Онжа. Дальше строения ветшали, уменьшались в размерах и теснились друг к другу все более кучно, образуя рядом с гаванью откровенный бидонвилль, скопище жалких хижин и лачуг немногим просторней собачьей конуры. Ничего интересного в этом зрелище не было, и Серов, шагая в арьергарде отряда, предпочитал рассматривать бухту, пристани, склады и корабли.
К счастью, его опасения, что здесь он может столкнуться с экипажем «Викторьеза», не оправдалиськапер уже ушел на Сент-Кристофер, более крупную французскую колонию, лежавшую среди островов Наветренного архипелага. Если не считать баркасов и рыбачьих лодок, в бухте Бас-Тера сейчас стояли шесть кораблей: «Ворон» с захваченным испанским галеоном, голландский билландер и два торговых судна Французской Вест-Индской компании с грузом тканей, пороха, вина и остальных предметов, подходящих для заморской торговли. Последний корабль, трехмачтовый «Гром», принадлежал тому самому Пьеру Пикардийцу, о чьих успехах губернатор отозвался столь презрительно. Его команда слонялась сейчас по кабакам, пропивая последние гроши.
Солнце огненным глазом сияло в небе, и тихая морская гладь была похожа на полупрозрачный зеленый нефрит с прожилками белоснежной пены. В двух лигах к югу от острова зелень становилась интенсивней, нефрит превращался в яркий изумруд, расцвеченный коричневым и желтым, там лежала Эспаньола, Большая Земля, размеров которой Серов не знал, но смутно чувствовал, что сотней километров тут не обойдется. По Эспаньоле бродили дикие быки, и охота на них считалась важным местным промыслом, кормившим четверть населения Тортуги, три или четыре тысячи буканьеров. Многие в экипаже «Ворона» были из этих охотниковХенк, Алан, Чарли Галлахер, Джос, Люк и, очевидно, другие, пока незнакомые Серову.
Отряд спустился к гавани. Пожалуй, именно здесь, а не в дворце губернатора, билось хищное сердце Бас-Тера. Вдоль воды шел заменявший набережную пыльный тракт с деревянными причалами, пирсами, мостками и привязанными к ним плавсредствами различного калибра, от утлой пироги и плота до баркаса. В дальнем конце, у скал, где глубина позволяла швартоваться судам побольше и пристань была посолидней, разгружался голландский билландер. Тут и там сновали лодки, однирыбачьи, другиеперевозившие людей или грузы, а две или три побольше, под парусами, направлялись через пролив к Эспаньоле. С северной стороны набережнойтой, что была обращена к землетянулись кабаки и лавки, склады и веселые дома, а также универсальные заведения, где предлагалось абсолютно все, от рома и джина до женщин и ночлега. Были тут и пункты скупки всякого добра, какое могли предложить морские разбойники, ибо не каждый раз им выдавали зарплату звонкой монетой. Доля, конечно, определялась в песо, реалах или дукатах, но вместо них могли предложить пистолет, кольцо, окровавленный камзол или другую вещицу, которую можно продать либо, на худой конец, пропить. Скупщики и менялы являлись важной частью этого процесса и были в Бас-Тере людьми уважаемыми, хотя и не в той степени, как мсье Баррет и герр Макс Фрай. Что ж, каждому свое, думал Серов, оглядывая шеренгу кабаков и лавок; есть гиены, есть крысы, и аппетиты у них разные.
Джозеф Брукс остановился у мостков, к которым была причалена шлюпка с «Ворона».
Боцман!
Да, сэр!
Объяви парням, что монету получат на вечерней заре. Ночь, день и другая ночь в их распоряжении. Послезавтра утром все должны быть на борту, а тех, кто будет пьян и не сумеет влезть на мачту, ты слегка прополоскаешь.
Как обычно, сэр? Три раза?
Да. И еще одно: лекарю влей в глотку бутыль рома и запри в каюте, чтобы к утру проспался. На берег не пускать! Иначе он, клянусь Христом, налижется до чертиков! Капитан поворочал головой, оглядывая бывшую с ним команду, и ткнул Серова в грудь:Ты, Эндрю! Утром проводишь лекаря к губернаторской мадам. На обратной дороге может хоть до бровей накачаться, но на корабль ты его притащишь. Ясно?
Теперь в няньки определили, подумал Серов, но ответил как положено:
Так точно, сэр!
Брукс повернулся и начал, сопя и отдуваясь, спускаться в шлюпку.
* * *
Мешки с монетой привезли на вечерней заре, и, пока солнце садилось в морские волны, Том Садлер и Серов отоваривали команду на верхней палубе. Каждому полагалось сорок семь больших серебряных монет плюс одна поменьше, кому ливр, кому шиллинг; в целом это составляло больше килограмма серебра. Приличные деньги, размышлял Серов, отсчитывая монеты и складывая их столбиками. Даже в его времена, в Москве или, положим, в Стамбуле либо Барселоне, на них можно было погулять если не с размахом новых русских, то все-таки вполне шикарно.