О, Денис. Пойдем-ка со мной! Сергей Петрович повелительным жестом указал на дверь. В обыкновенном деревянном домике, как в Невельском, Сергей Петрович стянул через голову грязный измазанный кровью и глиной китель, стал умываться из алюминиевого таза. В этот вечер, я узнал очень много интересных и неожиданных подробностей о Сопротивлении и о Сергее Петровиче. Не знаю, чем я тогда заслужил такое доверие. Возможно, бывалому командиру просто необходимо было выговориться, сказалось нервное напряжение. Я узнал, что Сергей Петрович Корякин, действительно полковник Российской Армии, командир мотострелковой части. Во время ужасной бомбежки, организованной американцами в начале войны, он по счастливой случайности оказался арьергарде колонны. И с частью бойцов и командиров уцелели, при этом спасли два БТРа и ЗУ. Эти люди были «костяком» Сопротивления, его командирами и идеологической основой. В том числе и прапорщик Глумов Константин Арсеньевич, к которому я до этого вечера не очень серьезно относился. Оказывается на счету Сопротивления не только акция по освобождению рабочих, около года назад. Но, еще несколько армейских складов было отбито у янки. Кое-какое оружие и боеприпасы захватили, до того как американцы расстреляли склады из тяжелой артиллерии. Было даже нападение на охраняемый обоз снабжения, американцев. Правда, об этой вылазке Сергей Петрович говорил как-то не охотно и без гордости. Видимо там не все так гладко прошло. Основной задачей было, отбиваться от многочисленных мародеров и защищать подконтрольные Сопротивлению, деревни.
Как оказалось, в дачном кооперативе готовилась масштабное нападение на дислоцированные в городе войска США. Главная цель, помешать формированию полицейских, а по сути карательных сил, состоящих из наших соотечественников. Командование американского гарнизона решило бороться с мародерами руками местных.
По замыслу Полковника, бойцы Сопротивления должны были захватить блокпосты в центре города и казарму полиции. Тем самым поставить под сомнение непобедимость захватчиков и крепость их власти в городе. Дачный поселок служил плацдармом для смелой вылазки. Кроме того партизаны рассчитывали на эффект внезапности. Но получилось так, как получилось. Американцы, на этот, раз серьезно отнеслись к угрозе. Получив от своих шпионов информацию о подозрительной активности Сопротивления в районе дачного массива, предпочли нанести упреждающий удар. Что у них с успехом и получилось. А фактор внезапности сыграл против партизан. В итоге погибли около двух сотен бойцов и гражданских, уничтожены БТР и ЗУ, выгорел дачный кооператив. И самое печальное, люди будут справедливо обвинять в своих бедах Сопротивление. Полицейские части будут сформированы.
За поздним ужином, Сергей Петрович обратился ко мне с просьбой. Постараться убедить тетю Олю устроиться в полицию, фельдшером. Глубоко за полночь, с головой тяжелой от мыслей и от усталости, я побрел на околицу села, где расположились мои. Беженцев с дач было довольно много, кроме тех что спаслись на лодках, многие прорвались с Сопротивлением через лес, в обход залива. Место для нас с Рыжим и его мамой нашлось только на сеннике, благо ночи теплые. Будить тетю Олю я не стал, просто упал на душистое сено и мгновенно уснул.
Утром народ начал по немного понемногу разбредаться из маленького села. Часть из них подалась обратно в город, к тяжелой, но все-таки привычной жизни. Часть под руководством Сопротивления устраивалась по деревням, подальше от вечно голодного города. Я со своими пристроился к идущим в город. Тетя Оля быстро согласилась на предложение Сергея Петровича, она мудро рассудила, что служба в полиции даст им с Пашей какой-никакой харч на зиму (с огородом ничего не вышло) и защиту от в конец обнаглевших мародеров. Меня немного смутил прагматизм мамы Рыжего, но она права. Кроме того, от этого будет польза Сопротивлению.
В городе устроились в том же гараже, что и раньше. Тетя Оля, откапав из груды тряпья свои медицинские документы, подалась на вербовочный пункт. Мы с Пашей проводили ее почти до места и вернулись, ждать новостей.
Вечером тетя Оля не пришла к нам. Не появилась она и на утро следующего дня. Паша заметно нервничал. К обеду, мы пришли к решению, что Паша пойдет один к казармам полиции, чтобы не привлекать много внимания. Несколько мучительных часов ожидания в потемках гаража. Я думал что свихнусь здесь, один! На конец-то пришел Рыжий. Оказалось его маму взяли на карантин, две недели ее будут проверять на лояльность. Неизвестно когда она сможет выбраться на волю. Ночь, мы почти не спали. Я думал, не ошибся ли Сергей Петрович поручая нам такое задание. А что если тетю Олю янки расстреляют, а если под пытками она выдаст нас с Рыжим. Паша тихонько поскуливал в углу. Я составил донесение и отнес его в тайник, ответ не заставил себя долго ждать. Прямо в гараж пришел Афоня. Хотя я не показывал ему наше убежище. Он стал успокаивать нас с Пашей. Сказал, что карантин обычное дело при вербовке в полицию, кроме того новобранцев будут еще обучать, проверять. Затем они дадут присягу Новой России (государство существующее только на бумаге). И только после этого зачислят в штат полиции. На мой наивный вопрос, "А почему нам сразу все это не объяснили"? Афоня как-то сконфуженно сказал, забыли, по-видимому. К тете Оле будет ходить только Рыжий, а я буду передавать информацию дальше в Сопротивление.
Медленно потянулись дни, пока Рыжий отирался возле обнесенного забором здания полиции. Я слонялся по городу, рискуя нарваться на мародеров или американский патруль, что одинаково опасно (последнее время янки взяли моду палить во все что двигается). В место старого ПМ я обзавелся трофейным «Берета» и двумя полными обоймами к нему. Но, ухе тогда я понимал что оружие не является, само по себе гарантом безопасности.
По крупице просачивалась информация о Пашкиной матери и о полиции в целом. У нее пока все нормально, живет в отдельной небольшой казарме, вместе с другими женщинами кандидатками в полицейские. Их к стати было на много меньше чем кандидатов мужчин. Каждый день занятия, в классах на стадионе и на полигоне. Изучает английский язык, ведь медикаменты все с американскими этикетками. Кормят сносно, хотя и не очень хорошо, обещают даже зарплату выдавать в виде доп. пайка или в валюте. Учат стрелять, чего тетя Оля до этого не умела. Как только кончится карантин, и разрешат свидания с родственниками, тетя Оля обещала передать нам с Рыжим кое-какие продукты.
Были и плохие новости. Есть у них офицер один, американец русского происхождения, фамилия Куприн. Он отвечает за контрразведку, особист по-нашему. Так вот, этот Куприн по нескольку часов беседует с каждым курсантом, очень каверзные вопросы задает. Даже детектор лжи применяет. Тетя Оля сразу раскусила, что прибор не настоящий, муляж, она ведь медик. Куприн требует, чтобы каждый курсант подавал ему подробную докладную, в которой подробно описывал поведение и разговоры своих товарищей, короче стучал. В большинстве своем курсанты пишут эти кляузы как по шаблону, прикрывая своих Наверняка в общей массе есть такие кто реально «капают» на своих сослуживцев. И еще, личный состав, каждое утро поет гимн США и Новой России. А вечером им крутят по видео дебильные «патриотические» фильмы о том, как хорошо жить в Новой России под патронатом США.
Я не знаю, каким образом Рыжему удалось все это разузнать. Он не так прост, как кажется на первый взгляд. Всю полученную информацию я аккуратно записывал кодом и через тайник отправлял в Сопротивление.
Глава 11Спутник
В вскоре, меня отозвали из города, причин особо ни кто не объяснил. Почему было принято такое решение? В очередном послании я прочитал приказ, явки и пароли. Мысль о том что мне предстоит расстаться со своей семьей (за месяц Рыжий с тетей Олей действительно стали моей семьей), с самыми близкими мне людьми сжигала изнутри. Я прекрасно понимал, что приказ не прихоть начальства. Видимо, стало слишком опасно находится в городе. Из гаража ушел не попрощавшись, пока Рыжий околачивался в городе.
До Невельского добрался без особых приключений. На противоположном берегу водохранилища меня ждала подвода. Всю дорогу, пока тряская телега неспешно тащилась, думал о своих. Осталось стойкое ощущение, что я их бросил, предал. Разум находил оправдания в виде здравого смысла, вынужденной необходимости, но сердце все равно щемило. В штабе Сопротивления, в Невельском, Полковника не оказалось. До его возвращения меня определили на постой в деревенскую избу. Так размещали лишь ком. состав. Простые бойцы делили общую крышу в, отданной под казарму, поселковой школе.