Август Мак Брелан - Всё не так стр 3.

Дорисовать эту замечательную картину Ринату не удалосьпрозвенел звонок, оповещая школу о начале второго урока.

* * *

 Разрешите войти, товарищ полковник?  послышался голос из-за двери.

 Входите, майор, входите,  со вздохом ответил Николай Васильевич.

Хотя майор Борисов не приходился полковнику Грибусевичу ни другом, ни приятелем, ни даже сослуживцем (он работал не в восьмом отделе, а в пятом), Николай Васильевич всегда испытывал к нему приязнь и уважение. Собственно говоря, Борисова уважали все. Своим характером, манерами и даже внешностью он невольно напоминал полковника Стирлинга из фильма про семнадцать мгновений. Конечно же, Борисов, в отличие от Стирлинга-Исаева, не внедрялся в ФБР, не выкрадывал секреты из Белого Дома и не посылал шифровки Мюллеру. И все же интеллект, трудолюбие и аналитические способности майора не оставляли сомнений в том, что и он при случае мог бы совершить немало славных деяний во благо Отечества.

И все же на этот раз Николай Васильевич был приходу Борисова совсем не рад. Он знал, что разговор будет серьезным. То есть наверняка неприятным.

 Садитесь,  снова вздохнул Николай Васильевич.  Вы сказали по телефону, что у вас ко мне дело чрезвычайной важности?

 Да, товарищ полковник,  кивнул Борисов.  Дело у меня чрезвычайно важное. И, к сожалению, чрезвычайно неприятное.

У Николая Васильевича засосало под ложечкой.

 И в чем же оно состоит?

 Это дело,  сказал Борисов,  касается одного из ваших подчиненных.

 Кого же именно?  поинтересовался Николай Васильевич, даже не пытаясь угадать.

 Дело касается Лукашевича.

 Простите, кого?  удивился Николай Васильевич.

 Лейтенанта Лукашевича. Из второго сектора.

 Ах, да!

Действительно, Николай Васильевич даже забыл о том, что у него есть такой подчиненный. Пожалуй, лейтенант Лукашевич был самым незаметным офицером не только в восьмом отделе, но и во всем управлении. Тише воды, ниже травы, особых примет нет неудивительно, что эта фамилия могла запросто вылететь из головы.

 И в чем же провинился лейтенант Лукашевич?  спросил Николай Васильевич.

 В том самом,  многозначительно ответил Борисов.

 В чем самом?  не понял Николай Васильевич.

 В шпионаже,  пояснил Борисов.  В шпионаже в пользу иностранной державы.

Николаю Васильевичу показалось, что кто-то огрел его обухом по голове. Действительно, такая новость могла огорошить кого угодно. Особенно если учесть, что в шпионаже обвинялся невзрачный и незаметный Лукашевич.

 А это точно установлено?  с надеждой в голосе спросил Николай Васильевич.  Или только подозрения?

 Совершенно точно,  не оставил от надежды камня на камне Борисов.  Все данные тщательно проанализированы, и ошибки быть не может.

Николай Васильевич был просто потрясен. Лукашевичшпион? Как же такое возможно? Уж на кого-кого, а на Лукашевича он бы не подумал никогда Как не подумал бы, скажем, на Борисова.

 Здесь все детали,  сказал Борисов, доставая из портфеля-«дипломата» увесистую папку.  Отчеты о наблюдениях за обьектом, аналитические выводы, прочие доказательства

Николай Васильевич даже не пошевельнулся. Что там читатьи так ясно, что Борисов все сделал как надо. На то он и Борисов.

 Я попросил бы вас, товарищ полковник,  добавил Борисов,  ознакомиться с материалами дела и принять надлежащие меры.

Какие именно меры, майор не уточнилно Николай Васильевич прекрасно знал это и сам. Арест, суд, приговора потом Перестройка перестройкой, демократизация демократизацией, а статью об измене Родине еще никто не отменял.

 Разрешите идти, товарищ полковник?  встал из-за стола Борисов.

 Да-да, майор, идите,  отрешенно кивнул Николай Васильевич.  Впрочем, нет, постойте. Чисто любопытства ради а на кого он работает? На какую страну-то?

 На Германию,  бесстрастно ответил Борисов.

 Твою мать  выдохнул Николай Васильевич.

Борисов лишь кивнул головой, явно соглашаясь с подобной оценкой создавшегося положения.

Действительно, в такой нестандартной ситуации Николай Васильевич не находился еще ни разу.

* * *

До конца урока литературы оставалось пятнадцать минут.

 Хотя «Разгром»,  продолжила обьяснение нового материала Анна Станиславовна,  и является единственным значительным произведением Александра Фадеева, но тем не менее этого романа хватило писателю для того, чтобы войти в когорту советских классиков. После того, как «Разгром» получил очень высокую оценку со стороны не только советских, но и зарубежных критиков

Увы, не все ученики 10-го «А» слушали рассказ о жизни и творческой деятельности классика советской литературы с должным вниманием. В частности, сидящие на последней парте Ринат и Петя предпочитали тонкостям русской литературы самостоятельные занятия русским языком. Они увлеченно играли в «виселицу».

Но и от этого интеллектуального занятия Рината отвлекли какие-то звуки, внезапно послышавшиеся из-за стенки.

 Что это там за базар в коридоре?  тихо спросил он.

 А, знаю,  кивнул головой Петя, явно что-то вспомнив.  Это делегация. Иностранцы.

 Ух ты!  Глаза Рината загорелись.  А откуда?

 Из Кишинэу,  ответил Петя.

 А это где?

 В Румынии.

 Тьфу!  разочарованно плюнул Ринат, угодив прямо в кружочек, изображающий голову нарисованного «висельника». К счастью, Анна Станиславовна этого не заметила.

 Чего плюешься-то?  поинтересовался Петя не столько укоризненным, сколько удивленным тоном.

 Да ну  махнул рукой Ринат.  Тоже мне иностранцы. Добро бы американцы или, там, англичане.

 Размечтался,  хмыкнул Петя.

 Ну или, на худой конец, шведы или японцы. А то румыны.

 Ну так ведь заграница.

 Тоже мне заграница. Нет, Петруха, это неинтересно. Все эти румыны, поляки, юги, французы Такие же соцстраны. Никакой разницы.

 То есть как это никакой разницы?  не согласился с Ринатом Петя.  У насгенсек, в Румыниикороль. У насодна партия, у нихнесколько. У насодин социализм, у них

 Да ладно тебе, Петруха,  покачал головой Ринат.  В главном-то я прав, и ты это прекрасно знаешь.

На это Пете ответить было нечего.

* * *

Антон знал, что ждать ему оставалось совсем недолго. Еще четверть часа назад он был в очереди третьим. Однако вот уже вызвали и молодого экономиста, собравшегося в Мемель на международную конференцию, и пожилого киевлянина, желающего поехать в гости в родственникам в Лемберг. Следующим будет он, Антон Грибусевич.

Антон Грибусевич!  и впрямь послышался голос появившейся секретарши.

Вскочив с места, Антон зашагал за секретаршей по коридору. Впрочем, до нужного кабинета ему пришлось пройти не более пяти метров.

Здрафстфуйте,  с заметным акцентом поприветствовал нового посетителя поднявшийся из-за стола пожилой чиновник.  Меня зофут Рудольф Гербер. Сатитесь, пошалуйста.

Большое спасибо,  на чистом немецком языке ответил Антон, пожимая протянутую руку.  Очень рад с вами познакомиться.

О, вы говорите по-немецки!  обрадовался Гербер.  У вас был очень хороший учитель.

Дело в том,  пояснил Антон, усаживаясь на стул,  что я уже два года работаю в минском филиале компании «Агфа-Вольфен».

Вот как!  понимающе кивнул головой чиновник, разглядывая принесенные Антоном бумаги.  И теперь, как я вижу, компания желает перевести вас в Берлин, где расположена ее штаб-квартира.

Именно так,  ответил Антон.  Но для этого мне нужна рабочая виза

Понятно,  снова кивнул головой Гербер.  Что ж, Антон, начнем собеседование. Ваши фамилия, имя и отшестфо?

Грибусевич, Антон Николаевич,  произнес Антон так отчетливо, как если бы немец и без того не мог увидеть эти данные в лежащей перед ним анкете.

За первым привычно-анкетным вопросом последовали еще несколько ему подобных.