Осталось два варианта, сэр, ответил Стовер, протянув листок с эскизами.
Какой из них окончательный? осведомился Соколов.
Мы решили нарисовать оба и посмотреть, как это будет выглядеть, признался американец.
Покажите, попросил Махова Донахью.
Взяв протянутый капитаном листок, он несколько секунд его разглядывал, затем передал советскому коллеге, сказав:
Посмотри, Борис, как тебе?
Гм, произнес тот, мне больше нравится похожая на шестеренку, а вот вторая какая-то он покрутил рукой, подбирая сравнение. Такое впечатление, что из мультика взята. Мы же не персонажи мультфильма, Роберт?
Аналогично, кивнул Донахью. Значит, утверждаем именно шестеренку.
Разрешите внести предложение, товарищ генерал? обратился Махов.
Слушаю, кивнул американец.
В армии того мира, из которого взята выбранная эмблема, существовало элитное соединение, аналогичное нашему контингенту. Оно называлось пятьсот первым легионом. Я предлагаю дополнить эмблему, введя в ее центр цифру «501».
Роберт, Соколов посмотрел на Донахью, как тебе идея?
Тот кивнул.
Ну, раз так, тосогласен. Эмблемой корпуса станет шестеренка с цифрами в центре, кивнул Соколов. Пойдем, Роберт. Дальше они сами справятся, повернулся он к спутнику.
Лея с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться, слушая эпический рассказ Махова о том, как выбиралась эмблема.
Так значит, мы теперь солдаты «Кулака Вейдера»?
Точно! кивнул сидящий рядом Стовер, широко улыбнувшись. Но для закрепления этого статуса кое-чего не хватает.
Дай угадаю! предложил Махов, хитро подмигнув Лее. Империи?
Ну да, смутился Стовер под общий смех.
Пространство Сферы Цивилизации. Орбита Мира Наемников.
Ноябрь 3018 года
В служебной каюте джампера царила задумчивая тишина. К ней располагали отсутствие проекционных окон, жесткая функциональность и простой голый металл стен. Два взлохмаченных и усталых оперативника стояли возле стола и задумчиво смотрели на конверт, лежащий под мощным лучом нависшей лампы. Он был какой-то неправильный. Небольшой, из плотной серой бумаги, произведенной из древесины настоящего кедра с Заимки. Перемотанный крест-накрест плетеными шнурами из натурального волокна. Места перекрестий шнуров залиты сургучными печатями. Концы шнуровсплетены в косичку и зажаты небольшой металлической пломбой со сложным объемным барельефом. Рядом с конвертом стоял раскрытый портативный сканер. На его экране в истерике бились и перемигивались огоньки. Вокруг конверта и сканера в живописном беспорядке лежали погнутые ножи и скальпели, поломанные ножницы, выжатые тюбики и вскрытые баночки. А также грозного вида прибор с пистолетной рукояткой, нервно моргающий красным огоньком на боковой панели.
Вдруг тишину нарушило шипение открываемой двери. Ее створки хлюпнули и отъехали в стороны. В каюту вошел «человек в сером». Серый простенький костюм, обыкновенная «серенькая» фигура, прическа, как будто присыпанная пеплом, незапоминающееся серое лицо и серые жесткие глаза. Как острия двух стилетов.
Ну что, готово? спросил вошедший. Через час стыкуемся.
Нет, не получается. Двое испуганно переглянулись.
Та-а-к Не понял? Что значит: не получается? Сканером пробовали?
Оперативники начали оправдываться:
Сканером не получается. На сканере конверт должен лежать ровно. А он не лежит, шнуры мешают. И излучателем не получается. Бумага «радиационная».
Нет, конечно, бумагане радиоактивная и не представляет угрозы для людей. После оккупации Заимки недалеко от мест ядерных взрывов начали расти кедры. Впитывая в себя остатки радиационной пыли, последствий ядерных взрывов. Соли и атомы тяжелых металлов. Никому не нужны были эти изуродованные деревья, пока кто-то, больной на всю голову, не придумал делать из них бумагу. Специальную бумагу, можно сказать, специфическую. Дело в том, что если эту бумагу осветить лучом сканера, то под его воздействием соли и атомы тяжелых металлов начинали резонировать. И начинали испускать собственное излучение, повреждающее и сводящее с ума нежные датчики излучателей. Бумага эта пользовалась некоторым спросом у определенных кругов граждан, больных паранойей. В основном в виде конвертов для транспортировки особо важных писем и инфокристаллов.
А конверт вскрыть?
Тоже не получится. Шнуры мешают. Нет, в принципе, конверт вскрыть можно, но безвозвратно: сургучные печати посыплются.
Три человека задумчиво смотрели на конверт.
Из динамика над дверью раздался колокольный звон, потом какое-то хрипение, и наконец бодрый девичий голосок известил: «Всему экипажу пройти к своим местам и пристегнуться. Наш корабль начинает маневр стыковки».
Один из троицы начал в истерике хихикать.
Боже мой! Тысячу лет в космосе летаем, а какое-то средневековое письмо вскрывать не научились. А может, того спустить конверт в унитаз? Нет письма, нет проблемы.
«Серый» буквально взметнулся с кресла и бешено взглянул на говорящего.
Я вас самих сейчас в унитаз спущу! А-а-а надоело! А ну, дай сюда это гребаное письмо.
«Серый» схватил со стола конверт. Во все стороны с треском полетели обрывки шнуров и клочки бумаги, с глухим стуком упали на пол обломки сургучных печатей. Металлическая пломба с обрывком шнура, раскрученная, как праща, влетела под кровать.
Оперативники в ужасе уставились на «Серого». А он с недоумением смотрел на фотографию в своих руках.
Не понял? Это что?
«Серый» перевернул снимок. На обороте было написано: «Хель. Маме от Леи. Мама, зацени парнишу. Обратный адрес: Мир Наемников, до востребования».
А где диск? Она что, издевается над нами? Мы что, здесь неделю кувыркались из-за этой фотки?
Один из оперативников отвернулся и, зажав рот ладонью, начал судорожно всхлипывать. Другой пытался скрыть ехидную улыбку.
Ну, что встали? Быстро фотку в сканер, уроды!
Через некоторое время
Вы обещали. Вся фигура второго пилота джампера выражала мировую скорбь. Вы обещали, что с письмом ничего не случится. Что письмо и печати будут целыми. Что я теперь делать буду?
«Серый» излучал непрошибаемую уверенность.
Что мы тебе обещали? Ты за словами-то следи. Мы обещали, что письмо будет целым. Вот смотри. По носу пилота с треском хлопнула фотография. В конверте лежал вот этот снимок. Именно этописьмо. Оно целое. Не помятое, не порванное. А вот пломба. Перед лицом пилота закрутился металлический барельеф с обрывком шнура. Вот, видишь, она целая. Не сломанная, даже не надкусанная. Письмо целое, пломба целая? Чего тебе еще надо? Возьми всю эту байду и засунь их себе в В бумажник ее себе засунь! И иди, работай! И не зли меня!
Пространство Сферы Цивилизации. Малая Заимка.
Октябрь 3018 года
Три километра Это много или мало? Глупый вопрос. Сколько стоит глоток воды? Для тонущего в реке или для бредущего через пустыню? Все на свете относительно.
Прошел месяц со времени прилета на Заимку части экспедиционного корпуса с Земли. Прошла «прописка» прибывших, которая вылилась в еженедельные «веселые старты», где команды с Земли и Заимки соревновались в таких чисто мужских видах спорта, как рукопашный бой с оружием и без, преодоление полосы препятствий разной степени извращенности и футбол. Шло вживание землян в обстановку, изучение местности и техники. И шли споры, ну куда уж без них. Сегодня, по просьбе командующего ограниченным контингентом генерала Соколова, предстояло решить один из таких споров. Саперы с Земли поспорили с местными, что их минные закладки не будут обнаружены местными средствами и поразят все мишени. Для проверки этого утверждения решили выделить участок дороги длиной три километра и провести учения.
Эти три километра составляли часть трассы, ведущей в один из заброшенных шахтных поселков. После выработки полиметаллической жилы его официально закрыли. А через год без лишней огласки стали использовать для проведения тренировок «Борогоза» в условиях городской застройки. Кусок дороги, отмеченный вешками, начинался на равнине, делал поворот и заканчивался уже в ущелье среди довольно крутых склонов. По обочинам лежали кучки камней, рос невысокий кустарник, поодаль стояли несколько деревьев. Обычный для Заимки пейзаж, не лучше и не хуже многих других мест на планете.