Некоторые авторы указывали имя другого республиканского
летчика — Примо Джибелли. Даже сама дата смерти В. Бочарова по такому,
казалось бы, авторитетному свидетельству, как справка Управления кадров
Министерства обороны СССР, относилась не к тридцать шестому, а к тридцать
седьмому году. Иными словами, если верить справке Управления кадров, Бочаров
благополучно вернулся из Испании и умер год спустя, уже на родине.
Словом, обстоятельства гибели В. М. Бочарова оставались во многом неясными. И
курские следопыты — на то они, в конце концов, и следопыты! —
почувствовали, что должны проследить судьбу Хосе-Володи во всех ее трагических
подробностях.
Никто не забыт и ничто не забыто!
Эти прекрасные, за душу берущие слова Ольги Берггольц сейчас вспоминают и
цитируют во всякого рода устных и письменных выступлениях очень часто (может
быть, даже чересчур часто).
Да, никто не забыт и ничто не забыто. Но не само собой! Не автоматически!
Чтобы добиться этого «не забыто», нужно порой немало поработать. И курские
комсомольцы показали пример такой работы.
Трудно назвать такое хорошее дело, которое невозможно было бы испортить,
задушив его формализмом. Боюсь, что кое-где такая участь не миновала и
благородного движения следопытов. Автору этих строк приходилось получать письма
от школьников, которым, по их словам,поручили написать ему с просьбой
рассказать имчто-нибудь интересное о советских летчиках. Приходилось
отвечать, что начинать подобный поиск надо прежде всего по внутреннему влечению,
а не только по поручению и что вести его надо в определенном, конкретном
направлении, а не методом рассылки просьб рассказать что угодно о ком угодно,
после чего подшить полученные ответы, назвать их итогами поиска и считать себя
«подключившимися».
Мне говорят, что такие случаи — редкое исключение. Может быть. Но
они — по закону контраста — вспомнились мне, когда я читал
«Хосе-Володю». Опасна — смертельно опасна! — показуха в деле, по идее
призванном воздействовать на души человеческие...
И еще одна мысль не может не прийти в голову каждому, кто прочитает
«Хосе-Володю», — мысль олюбительском ипрофессиональном . В
эти слова принято вкладывать вполне определенный смысл: профессионально, —
значит, со строгим соблюдением установленных законов своего ремесла,
ответственно, квалифицированно. А по-любительски, — значит, без признаков
пройденной полноценной школы мастерства, не безукоризненно по исполнению, не
стопроцентно квалифицированно... Не случайно, что, даже хваля, скажем, сильный
самодеятельный художественный коллектив, мы чаще всего так и говорим: «Это
настоящая профессиональная работа».
Так вот, при восстановлении фактов биографии В. М. Бочарова любители —
курские комсомольцы — сработали, может быть, не во всем безукоризненно (об
этом я еще окажу), но, во всяком случае, предельно добросовестно. А
профессионалы — люди, для которых быть в курсе тех или иных фактов или по
крайней мере активно работать над их уточнением, есть прямая служебная
обязанность, за выполнение которой они, как говорится, деньги получают, —
эти люди оказались на высоте далеко не во всем.
Характерная подробность: больше всего помогли курским комсомольцам так
называемые «частные лица» и меньше всего — организации официальные. В
ответах последних на заданные им вопросы либо не содержалось никакой информации,
либо — что еще больше затрудняло поиск — содержалась информация
ошибочная, вроде уже упоминавшегося сообщения Министерства обороны, будто
Бочаров умер в тридцать седьмом году, вернувшись из Испании.