Ровно за час до полуночи поезд прибыл на станцию, и Антон, тепло попрощавшись с предупредительным обер-кондуктором, спустился на перрон. Наряд пограничников во главе со старшим унтер-офицером, патрулировавший, согласно заведенному распорядку станцию в момент прибытия поезда, поприветствовал молодого офицера.
- Здравие желаю, ваше благородие! Ежели вы минутку обождёте, я кули кликну - чемоданчик ваш отнести.
- Хорошо, я подожду.
- Харченко, а ну давай пулей, ходю какого-нито кликни, господину штабс-ротмистру помочь надо.
Строев поставил чемодан на землю и, подумав, спросил:
- Ну, старший унтер Самойлов, кажется?
- Так точно, вашбродь!
- Ну, Самойлов, как тут у нас дела?
- Да какие дела, вашбродь, так - делишки. Вот второго дня, их высокоблагородие подполковник Рослейн, объявили общее построение, да и рассказали всему отряду про геройства ваши.
- Ой, да какие там геройства. Мне кажется, что любой наш офицер поступил точно так же.
- Ну, не скажите, ваше благородие, вы у нас офицер хоть и новый, но нижние чины вас очинно уважают - за честность и за науки ваши, что вы солдатикам передаёте.
Из-за угла станционного здания показались китаец-носильщик и сопровождавший его Харченко.
- Ну, спасибо тебе на добром слове, братец. И за помощь, тоже - спасибо.
- Рад стараться, вашбродь!
Утром следующего дня Строев явился к командиру отряда.
- Антон Сергеевич, доброго вам утра! Что же это, вас и на минуту одного оставить нельзя? Как из гарнизона только выйдете, сразу геройствовать начинаете. Только вы в командировку, понимаешь, отбыли, как буквально на следующий день я получаю телеграмму от командующего округом о представлении вас за храбрость к ордену Анны. И когда вы только успели?
Антон совсем уж было собрался начать рассказывать, но понял, что подполковник в своеобычной манере слегка подшучивает над ним, и решил поддержать игру.
- Сергей Вильямович, а что же мне было делать, коль "краснобородые" так ко мне и липнут, словно я - барышня на выданье и с богатым приданым.
- Да уж Может, вам паранджу носить, как женщины в среднеазиатских ханствах делают? Ладно, отставим шутки в стороны. Мне, Антон Сергеевич, очень отрадно, что под моим началом служит, такой, я не побоюсь этого слова, образцовый офицер!
"Ну вот, и этот туда же", - обречённо подумал Антон.
- Сергей Вильямович, я, по поручению его превосходительства генерала Чичагова, вам пакет привёз.
- Пакет? Интересно. Давайте его сюда!
Антон протянул подполковнику объёмистую кожаную папку, почти портфель, перетянутую шпагатом с круглыми сургучными печатями штаба округа.
- Ничего себе пакетик! - изумлённо пробормотал Рослейн. - Вы знаете что там?
- Никак нет, Сергей Вильямович, но могу догадываться.
- Ну и каковы ваши догадки?
- Мне кажется, что это циркуляр, подтверждающий правильность избранной нами методы борьбы с разбойниками, и, возможно, дополнительные рекомендации.
- Вот как! Ну что же, не смею вас больше задерживать, Антон Сергеевич. Мне надо ознакомиться с сим документом, а вас, мне кажется, ваша рота заждалась.
"Что это он так тон поменял? Наверное, думает, что я через его голову начальству что-то ещё предложил. А я бы не стал обижаться Хотя Хотя до подполковника мне - как до Варшавы пешком", - и занятый этим внутренним диалогом, Антон, откозыряв, вышел из кабинета начальника отряда.
Малеева Антон нашёл возле конюшни, где бравый поручик осматривал новых лошадей. Виктор так был увлечен, что совершенно не заметил подошедшего друга. Легонько толкнув поручика в плечо, Антон заголосил, подражая уличным китайским торговцам:
- Офицела, офицела! Мал-мала бели, мал-мала плати! Патлона, духа, пахнуть хао. Хао!
Виктор от неожиданности чуть не подпрыгнул.
- Тьфу ты! Чего орёшь то ваше благородие? Вон кони чуть не понесли! - и протянул Антону руку.
Пожав руку, Строев протянул Виктору довольно объёмистый свёрток:
- Всё, как ты просил: патронов две сотни, вода кёльнская, кондомы
- Ну не на плацу, право слово.
- И что, мне эту лабудень весь день с собой таскать что ли? У меня дел полно.
- Что, никак решил все ордена империи за пять лет получить?
- Ты это о чём? - с видом невинным и кротким поинтересовался Антон.
- А ты институтку мне тут не строй! Будто сам не знаешь. Ну, где это видано, и полгода не прослужил, а уж раз, и "клюква" нарисовалась. Иные в нашем корпусе по три десятка лет лямку тянут, а о такой награде и не слышали.
- А это, наверное, те, кто больше с тюками да офенями воюют, а контрабандиста или разбойника и в трубу подзорную не видали.
- На самом деле, Антон, я очень рад за тебя. Кстати, там, в поезде не министр путей сообщения, часом ехал? А то как-то быстро они на орденок расщедрились
- Нет, только двоюродная сестра и племянница генерала Хорвата
- Ах, вон, оно что! Ну и как, племянница? Небось, страшна, как - но, увидев, как поменялось лицо Строева, Виктор осёкся.
- Да, брат, похоже, ты не только Марсу, но и Венере послужил - продолжил Малеев после некоторого раздумья.
- Виктор, давай не будем об этом.
- Ну, как скажете ваше благородие. Сколько я тебе за подарки должен?
- Червонца хватит.
- Хорошо, вечером отдам.
Весь день Антон собирался провести в заботах о роте, но, вскоре после обеда его разыскал вестовой с просьбой заглянуть к начальнику отряда. "Да что это за манера у начальников - лишать человека послеобеденного отдыха!" - вздохнул Строев. - "И, почему "просьба", а не "приказ"?"
Подполковник встретил его весьма любезно:
- Антон Сергеевич, что же это вы себя не бережёте?
- Что вы имеете в виду, Сергей Вильямович?
- Вам что, забот по роте мало? Так нет же, вы на себя вон ещё какой воз взвалили
- Извините, я не очень понимаю, Сергей Вильямович
- В пакете, что вы мне доставили от командующего округом, приказ о вашем назначении ответственным за сбор ВСЕЙ - Рослейн выделил это слово голосом, - информации по "краснобородым".
"Ой, ё!!!" - пронеслось в голове у Строева.
- Да ещё представление от генерала Хорвата с предложением о назначении вас координирующим действия с Управлением дороги. Не надорвётесь?
- Сергей Вильямович, если честно - то я, ни сном, ни духом об этих приказах. Мне сообщили, что о моих предложениях "подумают", не более того. А генерал Чичагов предложил форсировать сбор информации по разбойникам.
- Ну, предложению его превосходительства Хорвата пока хода не дали, так что у вас, Антон Сергеевич, одной головной болью меньше. До поры до времени! А я со своей стороны, конечно, окажу вам всяческое содействие, тем более что Николай Михайлович об этом попросил. А от забот о роте я вас, вы уж извините покорно, освободить не могу. И, если вы не против совета старого служаки, то приходите ко мне в любое время.
- Конечно, господин подполковник, кто же от доброго совета отказывается.
- Ну и славно.
- Разрешите идти?
- Конечно, Антон Сергеевич.
Когда Строев уже стоял в дверях, подполковник остановил его:
- Да, чуть не забыл, у нас на станцию назначен новый начальник жандармского участка - штабс-ротмистр Павлов. Я навёл о нем справки у знакомцев своих. Говорят, что офицер деятельный и разумный. Его к нам из Московского управления перевели - что-то он там учудил, на почве борьбы с социалистами. Я бы на вашем месте с ним познакомился.
- Спасибо, Сергей Вильямович, учту.
Вечером Виктор предложил отметить орден в "Храме Яшмовой Рыбы", тем более что наши герои давненько не встречались со своими китайскими контрагентами. А где же ещё можно найти "лучших людей города", как не в "лучшем заведении"? Антон вначале отказывался, ссылаясь на общую занятость, но по здравом размышлении согласился. "Тем более", - думал он, - "что надо привести все эти дела в порядок. Да и насчет возможного взаимодействия на почве разведки. Ох, ну кто меня за язык то тянул!?? Как теперь со всем этим управляться, ума не приложу?"
В "Храме" собралась компания, ставшая за последние полгода традиционной: господин Ван Чжи Ся со своим родственником Ван Мин Ду, и господин Чжи Лян. Переводчиком, как всегда, был Ли Мин.
Вечер начался с тоста Виктора, предложившего поздравить его друга штабс-ротмистра Строева с получением ордена. После того, как китайские партнёры выслушали перевод, Ван Чжи Ся сокрушенно покачал головой, и, обратившись напрямую к Антону, извинился, сказав, что, к его глубочайшему сожалению он не знал об этом важном событии, иначе он бы принёс соответствующий подарок.
- Ну что вы, уважаемый, не стоит беспокойства - ответил по-китайски Строев.
- Нет, так у нас не принято. У хорошего человека и друга радость - надо сделать её ещё более светлой!
Чжу Лян тоже не преминул попенять, что так поздно узнал о столь радостной новости, и сообщил, что завтра же навестит уважаемого Ан Тэ со своим подарком.
После всех этих славословий партнёры отдали должное изысканной кухне "Храма Яшмовой Рыбы", а где-то через час, насытившись, занялись обсуждением деловых вопросов.
- С ладостью хотя сказатя моим длагоценным содеятелям, благодаля участия господина офицела нападения хунхуз стало меньше-меньше. Эта дало нама удача увеличитя толговля. За дыва месяц ваш ничтожны сулуга смогла залаботатя два десять фынь на каждый лян вы дали мне. - Так звучала речь Ван Чжи Ся в переводе Ли Мина.
- Весьма отрадно слышать это, - ответил Виктор. - Кстати, господин Антон хочет сделать вам ещё одно деловое предложение.
- С удовольствие прислушаемся к уважаемому Ан Тэ - сказал купец, обращаясь напрямую к Строеву.
Сделав знак Ли Мину переводить, Антон начал свою речь:
- Господа Ван Чжи Ся и Чжу Лян, во время путешествия в Харбин у меня родилась идея, показавшаяся мне занятной. А почему бы вам не начать торговать с русскими купцами напрямую? Зерно, строевой лес, мёд и воск - всё это имеет спрос не только здесь, в Манчжурии, но и во внутренних районах Поднебесной. А многие китайские товары с удовольствием купят в России: чай, шёлк, произведения ремёсел Быть может, вам стоит наладить контакты с сибирскими купцами?
- Лао Ан Тэ, мы думали это. Но однако тлудностя есть. - Перевёл ответ Чжу Ляна верный Ли Мин. - Кто с "китаеза" лаботать будет? И калавана челез гланица не пускать.
- А зачем караваны, когда есть железная дорога? - поинтересовался Антон. - А что до торговли напрямую Виктор, ты же из Читы?
- Да.
- Ну, вот и прощупай почву, когда в отпуск поедешь.
- Так я, ведь, только через две недели поеду.
- Дело это неспешное, да и нашим уважаемым партнёрам с коммерческой стороны всё обдумать надо.
Купцы, внимательно слушавшие перевод, согласно закивали головами, отчего стали похожи на фарфоровых "болванчиков" в витрине магазина.
Обсудив насущные проблемы, партнёры продолжили приятное времяпрепровождение, однако, когда китайцы предложили позвать "ветротекучих дев", офицеры поспешили откланяться. Антон сказал, что последние четыре дня были слишком насыщены событиями, так что он хотел бы просто поспать, а Виктор уже настолько погрузился в размышления о коммерческих перспективах, что ему было совершенно не до "дев".
***
ХОРВАТ ДМИТРИЙ ЛЕОНИДОВИЧ 1858-1937. Генерал-лейтенант. В 1902-18 управляющий Кавказской Военной железной дорогой. Летом 1918 объявил себя "временным верховным российским правителем"; в 1918-19 верховный уполномоченный администрации А. В. Колчака по Дальнему Востоку. С 1924 председатель отдела "Русского общевоинского союза" на Дальнем Востоке.
**Хунхузы (кит. трад. #32005; #39693; #23376;, упрощ. #32418; #32993; #23376;, пиньинь h #243;ngh #250;zi - банды китайских налётчиков на Дальнем Востоке России и в Маньчжурии и в северных провинциях собственно Китая, которые занимались грабежом, захватом в рабство, и таким образом терроризировали местное население. Состояли в основном из беглых китайских солдат, крестьян, деклассифицированных и ссыльных.
Формировались в Китае и совершали рейды в основном в районы Приморского и Хабаровского края. На территории Китая действовали с середины XIX века до Народной революции в 1949 году.
Отряды хунхузов иногда насчитывали несколько тысяч человек и они нередко нападали на города и сёла с целью грабежа. Кроме того, накануне Синьхайской революции 1911-1913 годов местные власти нередко использовали их в качестве военной силы. Чжан Цзолинь и некоторые другие северо-китайские милитаристы были хунхузами.
Встречи с ними описаны в произведениях писателя и путешественника Владимира Арсеньева. На Дальнем Востоке термин стал нарицательным. Свою деятельность прекратили в 30-х годах XX века в связи с усилением пограничного надзора за границей СССР.
Лян - собственно китайская мера тяжести, которую маньчжуры называют "ян", а монголы "лан". Европейцы, познакомившиеся с Китаем со стороны моря и поначалу ведшие свои дела непосредственно с маньчжурским правительством, усвоили себе поэтому маньчжурское название Л. и пишут его "иен"; русские, узнавшие о китайском Л. от монголов, зовут его ближе к монгольскому произношению - "лана". 1 лян по весу равен нашим 8 зл.; в соответствие 1 цянь (русские говорят "чин") = 4/5 зл., 1 фынь = 2/25 зл., а 1 ли = 1/125 зл. Так как все эти меры тяжести употребляются для веса серебра при всякого рода коммерческих расчетах, то название Л., цянь, фынь и ли получили еще и значение денежных единиц, соотношение которых к нашим денежным единицам собственно таково: 1 лян = 1 руб. 162/3 коп.; 1 цянь = 162/3 коп.; 1 фынь = 12/3 коп.; 1 ли = 1/6 коп. Впрочем, китайские Л., цянь, фынь и ли не представляют собой никакой монеты. При своих денежных расчетах китайцы как в казенных, так и в частных делах пользуются серебром в натуре, содержа его в более или менее тяжелых слитках. Самые большие слитки заключают в себе от 50 до 53 лян, они называются "юань-бао"; слитки, имеющие от 4 до 10 лян, называются "дин-цзы". Китайское серебро бывает, конечно, самых различных проб, но, выдаваемое из государственного казначейства, предполагается вполне чистым. Китайцы называют это серебро "вынь инь", т. е. чистое серебро, или "си-сы инь-дцза", т. е. тонкослойное серебро. В обычной жизни употребляется как чистое, так и лигатурное серебро, хотя ценность последнего принимается всегда по соображении пробы. Если в Л. серебра будет содержаться 1 фынь лигатуры, то такое серебро называется "цзю-цзю инь", т. е. "девятицяньное, девятифыньное серебро", потому что в таком слитке чистого серебра 99 фынь, а 1 фынь, или 1/100 Л., лигатуры. При двух фынях примеси серебро будет называться "цзю-па инь", т, е. девятицяньное восьмифыньное серебро. Впрочем, ниже 8-цяньного, т. е. ниже 80-й пробы, серебро даже и в торгах не принимается. В силу такового обычая в Китае русская мелкая разменная серебряная монета, как содержащая в себе серебро ниже 80-й пробы, не принимается вовсе, а Л. серебра уравнивается с двумя нашими рублевиками. Соответствие Л. по весу 8 русским зл. установилось в Китае со времен китайского посланника Тулишена, предпринимавшего путешествие в Россию, к калмыцкому хану Аюке, в 1714 г.; такая оценка стала обычным правилом для китайского правительства и народа, не к выгоде русских, особливо в отношении приема русских серебряных рублей.