Старший лакей Трифонов покинул Малую кладовую с облегчением. Он пришел к выводу, что, пожалуй, удивительные голоса ему почудились, и он зря побеспокоил важных людей. При этом еще легко отделался.
Егор Кузьмич пришел бы к совершенно другому выводу, если бы имел возможность услышать разговор, который в то же самое время вел Государь со своим царственным сыном. Разговор этот проходил в небольшой комнате, расположенной на первом этаже и служившей царю спальней, а в последнее время, в связи с болезнью, также и кабинетом. Император лежал на своей кровати узкой походной койке, накрытый одним только тонким одеялом. Александр сидел рядом с ним.
С завтрашнего дня возьмешь на себя принятие распоряжений по всем важнейшим вопросам, сказал Государь. Будешь постепенно входить в курс дела. Потом, когда случится неизбежное, примешь присягу государственных лиц в общем, начнешь царствовать.
Напрасно вы хотите все возложить на меня, папа́, произнес Александр. Я вижу, вы все так же ясно мыслите, глубоко проникаете в государственные дела. И вообще, течение болезни может еще измениться. Будем уповать на милость Божию.
Только на нее одну я и полагаюсь, сказал Николай, взглянув на висевший в углу образ Спасителя. Лекари мне уже не могут помочь. А насчет ясности мышления ты ошибаешься. Болезнь коснулась уже не только тела, она мне и рассудок помутила. Видения бредовые у меня начались.
Не могу в это поверить, покачал головой наследник. Вы мне сами говорили, что у вас даже снов не бывает. Какие еще видения?
Были, были видения, упрямо повторил Николай. Вот прямо перед твоим приходом случилось. Открываю глаза и вдруг вижу вон там, возле стола, три фигуры. Две мужских, а одна вроде женская. Я спервоначалу, после забытья, решил было, что это ты с Ольгой и графом Клейнмихелем. Но потом открыл глаза пошире и вижу, что нет, это вовсе не знакомые люди. Причем мужчины в моей одежде, а женщина в старом платье императрицы. И вижу, они не просто стоят возле стола, а копаются в моих бумагах, представляешь? А у меня там приказы по армии, указания послам в Австро-Венгерской империи и Пруссии, другие важные документы. Тут я, видимо, издал какой-то возглас, потому что они обернулись, один из мужчин (он был одет в мой кавалергардский мундир) крикнул какое-то дикое слово и вся троица куда-то исчезла. Словно в воздухе растаяли!
Да, действительно пробормотал Александр, настоящий бред А что за слово выговорил этот призрак в мундире? Хотя вы, наверное, не запомнили
Представь себе, запомнил! ответил отец. Он выговорил не одно, а два слова. Сказано было так: «Хватит! Ходу, ходу!» После чего они, как я уже говорил, исчезли.
На это наследник ничего не сказал, только покачал головой, и Николай понял этот жест.
Вот видишь, грустно произнес он. Если начался бред, то никакие государственные дела я вершить уже не могу. Дальше уже ты поведешь этот корабль. Передаю тебе команду, но не в порядке. На театре военных действий положение плохое. И хуже всего дело с союзниками. Австрия в любой момент может перейти на сторону врагов. Одна Пруссия пока остается надежной, но сил у нее маловато. Укрепляй с ними союз. На Францию не надейся изменит. И потом, в этой стране что ни год, то революция. Положение помещичьих крестьян до времени не трогай. Их крепостное состояние опора трона. А пуще всего опасайся
Однако Государь так и не закончил фразу, и наследник не узнал, чего именно он должен опасаться. Голос императора пресекся, глаза закрылись, его охватил озноб, от которого он съежился под одеялом. Александр с жалостью посмотрел на отца такого всегда крепкого, такого надежного, после чего встал и тихо вышел. Шел четвертый час пополудни
Глава 2
Простите, товарищ генерал, никак не могу поверить, что вы это серьезно, сказал человек, сидевший за столом прямо напротив хозяина кабинета. Путешествие в прошлое? Расследование, проводимое в прошлом?! Но это же Литература для подростков! Кино!
Понимаю ваше удивление, товарищ майор, отвечал хозяин кабинета. Однако должен повторить то, что уже сказал: вам поручается отправиться в первую половину XIX века, чтобы расследовать совершенное там преступление. Чтобы снять все вопросы, я сейчас предоставлю слово научному руководителю проекта «Хронос» Григорию Соломоновичу Нойману.
И он повернулся к сидевшему слева от него улыбчивому человеку невысокого роста с обширными залысинами. Григорию Соломоновичу можно было дать и 60, и все 70. Впрочем, глаза его смотрели бодро, молодо, и говорил он быстро, энергично.
Прекрасно вас понимаю, молодой человек, сказал он, обращаясь к майору. Если бы мне самому такое года два назад сказали, я бы такого шутника просто на смех поднял. Действительно, как вы выразились, кино. Но с тех пор прошло два года. И не просто два года, а два года серьезнейших исследований. Мы совершили прорыв, настоящий прорыв! Сейчас я вам объясню, в чем дело. Вам и вашим товарищам.
Майор Кирилл Углов искоса взглянул на людей, сидевших рядом с ним, по эту сторону стола. Справа от него сидел черноволосый парень в сером джемпере. Впрочем, в этом кабинете все были в гражданском, включая хозяина генерала ФСБ. Парень был молод, на вид не старше 30 лет, улыбчив. «Несерьезный какой-то, подумал майор. И как с таким работать?»
Слева сидела женщина с короткой стрижкой. Она, в отличие от парня, не улыбалась и выглядела весьма серьезно.
Вы, конечно, читали фантастическую литературу о путешествиях во времени, начал свою лекцию научный руководитель. Основная проблема, которая при этом возникает, невозможность переместить в другой временной пласт физический объект, который там еще не существовал. Или если речь идет о будущем существовал когда-то, но давно закончил свой земной путь. И обойти эту проблему никак не получается! Но мы пошли по другому пути. А что, если перемещать в прошлое не физические тела, а лишь запись генетических кодов людей?
Но, насколько я знаю, пока научились записывать только видовой код, вмешался парень, сидевший справа от майора Углова. То есть можно записать только «человека разумного» вообще. А индивидуальность кодированию не поддается.
Не поддавалась, правильнее сказать! воскликнул Григорий Соломонович, который вовсе не обиделся на вопрос, прервавший его выступление. В том и состоит наш прорыв, что мы научились кодировать конкретную личность со всеми ее навыками, предпочтениями и воспоминаниями. Кодировать и затем передавать в нужную точку времени, где она вновь обретет физическое тело. Таким образом, в прошлое, Кирилл Андреевич, отправитесь не вы сами, а только ваша матрица. А тело, погруженное в анабиоз, останется здесь. Вы, естественно, не почувствуете разницы. Для вас все будет обстоять так, будто вы сами внезапно перенеслись в другую эпоху. И в этой другой эпохе вы будете жить, действовать и выполнять служебное задание.
А как же назад? спросила женщина. Голос у нее был мелодичный, звонкий, совсем не похожий на ее хмуро-деловой облик.
Резонный вопрос, согласился научный руководитель проекта. Никакой аппаратуры, позволяющей вам вернуться в наше время, в прошлом, естественно, не будет. Она останется здесь. И в нужный, заранее оговоренный момент она будет включена и пошлет в прошлое нечто вроде луча. Вы трое в этот заранее оговоренный момент должны будете находиться именно в том месте, где произошло ваше «десантирование». Тогда вы попадете в этот луч, вернетесь и доложите о выполнении задания.
Все-таки я не понимаю, настаивал улыбчивый парень, сидевший справа от Углова. Что за луч? Каким образом вы сможете направить его в прошлое? Хотелось бы все-таки знать. А то так и останемся погруженными в анабиоз.
Григорий Соломонович переглянулся с генералом, тот кивнул, и научный руководитель проекта снова заговорил:
Да, тут есть момент неопределенности, что ли. Мы вначале не хотели говорить, но раз один из участников настаивает В конце концов, вы имеете право знать. Луч это, конечно, не совсем точное выражение. Наша аппаратура сложнее. Она состоит из двух частей. Первую, главную, можно уподобить ну, скажем, часам, запущенным в обратную сторону. Установка моделирует пространство-время в определенном объеме очень небольшом, заметьте! А затем изолирует этот объем от окружающего и запускает в нем все процессы в обратном направлении.