Как вас звать, товарищ? спросила она.
Борис, ответил приезжий. Я к вам прямо из Женевы. Товарищи должны были вас предупредить о моем приезде. Правда, я должен был прибыть позже, но в связи с недавним покушением Что вы так смотрите?
Борис Из Женевы прошептала Маша. Но у меня уже был Борис из Женевы! Вот только что ушел
Глава 4
Извозчика удалось взять только ближе к Владимирской горкеПодол, рабочий район Киева, спал, а кому вдруг приспичило передвигаться, шли пешком. Ванька вначале заломил небывалую ценупять рублей: как видно, распознал приезжего, с которого можно содрать побольше. Однако капитан Дружинин на такую наглость не поддался. Он уже имел опыт общения с извозчичьим племенем, знал, как с ним разговаривать.
Ты, братец, наглей, да меру знай! заявил он извозчику. Я тут не к любовнице, а по служебной надобности. Скажуи даром повезешь! Спасибо скажи, что две желтеньких заплачу.
Да я разве того? сразу сдал вымогатель. Я с пониманием! Два так два. Какая, говорите, улица?
Дом Скоропадского оказался солидным строением в пять этажей («А по нашим шаблонам мерить, так и все девять уместятся» подумал капитан). Дверь, как и полагалось, оказалась запертой, но здесь, в отличие от домишки Маши Кравцовой, уже имелся электрический звонок, который ночной гость тут же надавил. Спустя некоторое время в двери образовалась щель, образуемая цепочкой, и сердитый голос швейцара произнес:
Чего надо? Ночь на дворе, никого не пускаем!
Здесь Дружинин применил ту же тактику, что и с извозчиком.
Ты чего это язык распускаешь? тихо, но с угрозой в голосе произнес он. Как разговариваешь? Я из Охранного отделения, капитан Половцев! А ну, открывай немедленно!
В прошлой экспедиции, в середине XIX века, подобная фраза, сказанная начальственным тоном, звучала как «Сезам, откройся!» в устах сказочного Аладдина. Однако пятьдесят с лишним лет прошли не напрасно и сильно понизили авторитет начальствав чем «капитану Половцеву» пришлось убедиться.
Я сию же минуту открою, господин капитан, ответили ему из-за двери. Вы только жетон ваш покажите или документ какой. А то ведь по ночному времени всякие люди ходят, вы поймите.
Жетона у Дружинина не было, документами участники расследования тоже не успели обзавестись. Однако отступать он не собирался.
Я тебе сейчас покажу документ! тихо сказал он в дверную щель, придав голосу возможно больше ярости. Я сейчас вернусь со своими агентами, и мы разнесем твою дверь в мелкую щепу. Мы тут преступление против государства расследуем, а ты нам палки в колеса суешь, тварь болотная, вошь тифозная! Да я тебя
Все понял, все понял! поспешно отозвался швейцар. Сию минуту
Загремела дверная цепь, и дверь наконец открылась. Дружинин шагнул в вестибюль с видом царя Навуходоносора, въезжающего в завоеванный город. Швейцармужичок с залысиной на голове и внушительного вида усамивстал перед ним по стойке «смирно».
Вот, так-то лучше! грозно произнес Дружинин, оглядев стража дверей. А то«документ», «жетон» Я тебе покажу документ!
Больше не повторится! поклялся швейцар, пуча глаза на грозного барина.
Кто таков? Быстро назови мне свое имя и звание!
Свешников я, объяснил швейцар. Кличут Сашкой, Александр то есть. В прошлом служил на военной службе, дослужился до унтер-офицера.
То-то же! Смотри у меня, Свешников! Ну-ка, скажи, некий Евгений Леонтьев у вас тут проживает?
Так точно, господин офицер, живет такой, с готовностью отвечал бывший унтер. В квартире 512.
512? удивился Дружинин. Неужели у вас так много квартир? А с виду, с улицы, не скажешь
Нет, апартаментов у нас меньше, и сорока нет, пояснил Свешников. Просто хозяин наш, господин Скоропадский, пожелал, чтобы у нас как в европейских гостиницах было устроено: на каждом этаже своя нумерация. То есть на первом со сто первого номера начинается, на втором с двести первого
Понятно, кивнул Дружинин. Стало быть, Леонтьев квартирует на самом верху. А велика ли квартира?
Да какая квартираодна комната! со смехом объяснил швейцар. Даже комнаты для прислуги нет. Правда, нужник с умывальником своиэто уж так по всему дому устроено.
А черный ход в этой комнате есть?
Никак нет. Черный ход имеется только в апартаментах до третьего этажа.
Хорошо. Теперь расскажи, что этот Евгений из себя представляет.
Что представляет? А не поймешь что! Подозрительный, скажу я вам, субъект. Одевается чисто, а какое у него занятиенепонятно. И не по торговой части, и не по коммерческой А по какой, спрашивается? Опять жемужчина собой видный, и возрастом уже не мальчик, за тридцать будет, а не женатый.
Может, его женщины вовсе не интересуют? предположил Дружинин. Может, он вроде монаха? Или ученый какой
Скажете тожемонах! бывший унтер покачал головой. Девок он без конца водит. Ну, и парней тоже. Сидят, бывало, целую ночь, только под утро расходятся. Вино у них там, водка, граммофон заводят Мне уж соседи на шум жаловались.
Может, в карты играют? предположил капитан. Может, этот твой Леонтьевигрок?
Конечно, такое может случиться, согласился швейцар. Только как-то не верится. Что я, игроков в своей жизни не видел? Игрокиони люди солидные, с понятием. А эти Я же говорюне поймешь что!
Скажи, а вот этот человек не ходил в гости к вашему Евгению? спросил Дружинин, протягивая швейцару фотографию Богрова.
Бывший унтер только раз глянул на изображение и уверенно сказал:
Как же, знакомая личность. Не раз тут бывал.
А в последний раз когда ты его видел?
В последний раз Швейцар задумался. Неделя, пожалуй, прошла. Да, ровно неделю назад был.
Так медленно произнес капитан, пряча карточку. В нем поднимался азарт охотника, нашедшего свежий след зверя. Выходило, что убийца Столыпина был у руководителя киевских анархистов прямо накануне покушения. Не здесь ли он получил свое задание? Если так, то расследование не займет много времени.
Ну, пойду знакомиться с этим вашим Евгением, сказал Дружинин. А ты, Свешников, не спиможешь понадобиться при аресте.
И, дав такое напутствие, стал подниматься на пятый этаж. До третьего этажа лестница была пологой и выстлана ковровой дорожкой, затем стала круче, и там были одни только голые ступени. «Нет, небогато глава киевской анархии живет, небогато», заключил Дружинин.
Поднявшись на пятый этаж, покрутил головой, повернул направо. У двери с номером 512 остановился. Из-под двери в коридор падала тонкая полоска света: жилец не спал. Об этом же говорил и явственный запах хорошего табака, тянувший из-за двери.
Капитан постучал. Свет под дверью стал глуше, как будто там лампу прикрутили; послышались шаги, и голос с той стороны двери тихо спросил:
Кто?
Еще по дороге сюда капитан Дружинин решил, что можно будет использовать старую легенду, только слегка ее видоизменив. Поэтому ответил так:
Меня зовут Борис! Я только что прибыл из Женевы, от Кропоткина. Петр Алексеевич просил передать вам устное послание.
От Кропоткина, говорите? сказали за дверью. Таким гостям мы всегда рады всегда
Дверь распахнулась, и Дружинин шагнул внутрь. Шагнули увидел дуло «маузера», смотревшее ему прямо в лоб. Потом разглядел и человека, державшего «маузер». Это был среднего роста молодой человек в бархатной куртке с гладко зачесанными волосами, тонкими усиками и неестественно бледным лицом. Углы рта у него все время дергались, словно он хотел улыбнуться, да не решался.
От Кропоткина, значит? повторил хозяин квартиры. А может, от покойного Бакунина? Или от генерала Спиридовича? Ну-ка, товарищ Борис, давайте поднимем руки Вот так Теперь я закрою дверь, и мы поговорим. Сядем, что называется, рядком и поговорим ладком
Он находился в каком-то взвинченном состоянии, все время себя подстегивал, старался взвинтить еще сильнее. А револьвер в его руке твердо смотрел все так же в лоб ночному гостю. В этих условиях успешными могли быть две тактики: или чем-то отвлечь Женьку-Маузера и выбить у него оружие, или держаться как можно спокойнее, снижать тон беседы, стремясь превратить ее в деловую. Дружинин решил выбрать второй путь.