Как вы все понимаете, затягивание войны наруку только нашим врагам. Они сейчас считают барыши и ждут, когда последний немец убьет последнего русского. Решительный удар нам необходим. Но в случае его провала наше положение будет намного хуже, чем сейчас. Пока наши потери не велики, пока есть надежда на быстрое и победоносное завершение войны, состояние дел внутри Империи остается стабильным. Если же впереди будет только бесконечное сидение в окопах, не приносящее ничего кроме смертей, упадет как боевой дух войск, так и поддержка населения. В этой ситуации антиправительственная пропаганда будет восприниматься не как собачий лай, а как истинная правда. Возможны невиданные социальные потрясения, ведущие к разрушению Империи. У нас есть только один шанс и нельзя его упустить. Есть ли у вас стопроцентная уверенность в успехе?
- Ваше Величество - вскочил Военный Министр Верховский - Я готов поклясться честью и жизнью, всем, что мне дорого, в том, что наступление будет успешным!
- Александр Иванович, наши жизни и так на кону стоят. А еще двести миллионов жизней подданных Российской Империи!
- Ольга Александровна - Начальник Генерального Штаба Деникин пришел на помощь своему коллеге. Он был как всегда вежлив, интеллигентен, и обманчиво мягок - наша уверенность основана на строгом расчете.
- Антон Иванович, Вы про овраги не забыли? Война полна неожиданностей.
- Именно такую неожиданность мы хотим устроить немцам. Применение бронеходов, которые, кстати, и были придуманы в свое время для преодоления полевой обороны, будет для врага сюрпризом.
- Сможем ли мы их правильно применить? Перестав быть секретом, новое оружие потеряет значительную часть своей эффективности.
- Корпус Буденного тренируется непрерывно. Несмотря на ворчание "мол война идет, а лучшие части в тылу учения проводят".
- Они всю технику на учениях не переломают?
- Уже переломали. Те машины, что были в корпусе изначально полностью изношены и отправлены на капитальный ремонт. Сейчас ломают вторую партию.
- А наступать с чем?
- К началу операции корпус будет полностью укомплектован новыми бронеходами из Харькова. Малышев нас приятно удивил, сумев нарастить выпуск одновременно с переходом на новую модель. Старые машины, пройдя капитальный ремонт и частичную модернизацию в Нижнем, будут поступать в части россыпью, на возмещение потерь.
- Господа! - голос Ольги стал официальным и жестким - Ваш план принимается. Приказываю вам приступить к его выполнению! Обо всех этапах докладывать мне незамедлительно! - Императрица оглядела вскочивших при первых словах генералов и неожиданно улыбнулась - Вольно! Да не волнуйтесь вы так, все у нас получится! Перерыв пятнадцать минут!
- Ваше Величество! - к Ольге, собиравшей бумаги, подошел Верховский. Остальные задержались, прислушиваясь к разговору. - Почему Вы считаете Германскую армию сильнейшей в Европе?
- А какую же ещё? - искренне удивилась Императрица - французы зарылись в землю на границе и носа из крепостей не кажут, итальянцы хороши только на парадах. Не испанскую же армию считать лучшей?
- Как, а русская?
- Александр Иванович, Россия - это не Европа! У нас многие губернии по размеру больше европейских государств. Не может быть большее частью меньшего!
1939г. Июнь.
Севернее г. Барановичи.
Увидев три зеленые ракеты, сержант Михаил Калашников нырнул в люк и толкнул мехвода носком ботинка.
- Поехали! Только вздумай мне заглохнуть!
Мотор взревел, и самоход рванул вперед, разбросав ветки укрывавшие его ранее. Уже на ходу Михаил подключил гарнитуру и стал крутить перископом, оглядываясь вокруг. Они шли во второй линии, в первой были новые машины с усиленной броней. Их батарею тоже обещали пересадить на новую технику, но что-то где-то не срослось, и они получили бронеходы с капиталки. Кроме замены изношенных движков в конструкцию внесли несколько усовершенствований, часть из которых предложил именно он, что приятно грело самолюбие. Кроме благодарности, Михаилу и денег перепало. Полученную премию он уже успел отослать домой. В деревне сейчас не сладко, война идет, мужиков в армию позабирали, а это серьезная помощь.
Переваливаясь и рыча моторами, бронеходы преодолели несколько линий наших траншей, а потом захрустели кольями колючки.
- Смотри, аккуратнее! Проволоку не намотай! - прижимая к шее ларингофон, прокричал Михаил.
На последних учениях его механик, Сережка Ларионов, умудрился заглохнуть в самый неподходящий момент, перед носом у начальства. Сержант Калашников получил тогда крупных звездюлей, и с тех пор непрерывно шпынял, в общем-то, грамотного мехвода.
Чуть правее и левее впереди были видны машины первой батареи. А вот дальше, за ними начиналось страшное. Там сплошной черной стеной стояла поднятая взрывами земля, и в этой стене непрерывно сверкало красным. Подъезжать близко к этому рукотворному аду казалось безумием, но самоходы продолжали упорно ползти вперед. По броне несколько раз неприятно звякнули осколки. Михаил обернулся и посмотрел назад. В узкую щель были видны фигурки пехотинцев, которые, пригибаясь, трусили позади его машины. Заметив в руках у солдат автоматы, он подумал "Гвардия. Это хорошо" На учениях они в основном вместе с гвардейцами и тренировались, но однажды пришлось действовать с обычной пехотой. Новобранцы, вчерашние крестьяне, то шарахались от незнакомых машин, то наоборот, норовили залезть под гусеницу. Намучились тогда с ними.
Султаны земли, поднятой взрывами впереди, опали, огонь перенесли дальше. Машины прошли первую линию обороны немцев не останавливаясь. О том, что здесь находились когда-то полевые укрепления, можно было только догадываться, от окопов никаких следов не осталось. Когда подъехали ко второй траншее, Михаил увидел пляшущий впереди огонек.
- Право десять! Пулемет! Гранатой! Короткая!
На месте огонька вспух черный клуб разрыва, потом еще несколько, это соседи отстрелялись, и они продолжили движение. Переезжая через вторую полосу обороны, он впервые увидел немца. Молодой парень, с растрепанными светлыми волосами, сидел на куче земли, зажав руками уши. На происходящее вокруг он не обращал никакого внимания.
На третьей линии окопов им пришлось пострелять побольше, там было какое-то сопротивление. Рубку заполнил едкий дым. При беглом огне заряжающий не успевал выкидывать наружу стреляные гильзы. Несмотря на истошно воющие вентиляторы дышать было просто нечем. К счастью, последовала команда остановиться, и они открыли заднюю дверь, чтобы проветрить машину. Стала ясна причина остановки - пехота отстала. Как только тяжело дышащие пехотинцы добрели до линии самоходов, снова взвилась зеленая ракета и погнала их вперед.
Когда машина проломилась через редкий лесок, Михаил увидел длинный ряд орудий, вокруг которых, как муравьи суетилась прислуга в серой форме.
- Картечь!
Серые фигурки сдуло свинцовым ветром.
Потом, на поросшем редкими кустами холме они разогнали каких-то разношерстных немцев, похоже тыловиков. Те спешно окапывались, но когда над головами у них вспухли ватные комочки шрапнели, быстро разбежались. За холмом был небольшой полустанок. Оттуда по ним несколько раз пальнули, получили в ответ частый огонь самоходов, раскидавший пристанционные домики по бревнышку, и солдаты в зеленых гимнастерках, бросившись вперед, поставили точку в их сегодняшнем наступлении.
Весь экипаж бронехода развалился на траве и наслаждался тишиной и хорошей погодой. По дороге мимо них спешили мотоциклисты, за ними броневики, следом грузовики с пехотой и тягачи с пушками на прицепе. С дробным топотом прошла на рысях кавалерия, за ней снова грузовики. Поднятая войсками пыль ложилась на людей, лошадей и машины, делая их все одного цвета - серого. Михаил хмыкнул, вспомнив историю, рассказанную ему недавно. Некие идиоты решили, в целях маскировки, покрасить лошадей в защитный цвет. Масляной краской. Когда командир эскадрона, любитель выпить, увидел поутру лошадей зеленого цвета, то он подумал, что сошел с ума. Офицер с горя ушел в запой и был впоследствии разжалован. Животных спасти, к сожалению, не удалось и они погибли. О том, что стало с ретивыми дураками, история умалчивала.
Рядом с боевыми машинами, на опушке леса, отдыхали пехотинцы, сопровождавшие их в атаке. Вид у гвардейцев был далеко не парадный - в пыли, в копоти, пропотевшие, все дышат, как загнанные кони. В стороне суетились санитары, кого-то потащили на носилках.