Теперь моё внимание было приковано к таинственным чужакам. Усач, просивший сосчитать количество пальцев, вероятно, исполнял обязанности медика. Это соображение подкреплялось тем фактом, что, покинув меня, он тут же принялся хлопотать возле раненого. То, что четвёртый в их группе был раненным, вскоре стало для меня очевидным фактом: я разглядел пропитавшуюся, конечно же, кровью, повязку у него на животе.
Двое других кашеварили: в котелке, судя по всему, со временем должен был появиться суп. Один из них был коренаст, круглолиц и обладал, как показалось мне, громадными широкими ладонями. Наверное, он был самым старшим: на вид ему было около сорока пяти лет. Второй, невероятно худощавого телосложения, был моложе первого лет на пять, а может быть, и на семь. В то время как круглолицый, надев очки, сосредоточенно чистил картошку, он медленно и осторожно помешивал варево в котелке. Взглянув на него, сразу становилось ясным, что лидер среди этих людей именно он.
Чем больше я наблюдал, тем явственнее ощущал нервозное настроение, охватившее сознание этих людей. Нужно было быть предельно осторожным, но внутренне, тем чувством, которое бывает редко, но если уж есть, то никогда не врёт, я знал, что от этих людей напрасно ждать чего-либо слишком дурного или опасного. Это были не бродяги и уж, конечно же, не беглые мартышки. Скорее всего, мне повезло встретить офицеров КСПН, хотя никаких опознавательных знаков, в том числе и званий, на их комках не было.
Поразмыслив, я понял, что именно в раненом заключается причина их настороженности и напряжённости. Действительно, если посмотреть на ситуацию критически, то становилось ясным, что своим внезапным появлением я могу принести своим случайным встречным гораздо большую долю беспокойства, чем они мне. Возможно, следовало попытаться разрешить напряжение опознаванием.
Когда-то, чувствуя себя вполне защищённым в гротах своего учебного центра, я смеялся над казавшимся мне тогда на редкость дурацким ритуалом, который мы каждый месяц зубрили наизусть. Именно его мне нужно было сейчас воспроизвести. И оценить на своём собственном опыте его эффективность.
Я привстал, чувствуя, как три пары глаз, не моргая, наблюдают за мной, стараясь не упустить ни одного моего движения. Затем присел на корточки. Слегка кашлянул. Поправил левой рукой волосы. Потом сосчитал про себя до трёх. Два раза, будто бы прочищая, быстро моргнул глазами. Моргнул ещё два раза, теперь медленно. Дальше следовал внутренний счёт до двадцати пяти. Затем легонько закусил нижнюю губу и, сморщившись, слегка сплюнул в сторону. Это был общий опознавательный код КСПН на май. Далее также старательно я воспроизвёл код своего учебного центра. Все удовлетворительно закивали головами и посмотрели на худощавого.
72-й учебный центр, не так ли? спросил он, тоже присаживаясь на корточки.
Да, ответил я. Курсант 1-го курса Дмитрий Викторович Гарвий. Отдайте, пожалуйста, мой пистолет и контейнер.
Не торопись, сурово сверкнув глазами, проговорил он. Назови фамилию, имя, отчество начальника центра.
Пароконный Николай Иванович.
Какие у него есть характерные особенности?
Не понял?
Мне необходимо точно удостовериться, что ты не врешь. Говори как есть, потом будешь демонстрировать хорошее воспитание.
В любом месте, где можно сказать хоть одно, он с лёгкостью скажет сотню слов.
Хм, верно, уголки его губ на мгновение взмыли вверх.
Командир роты?
Перегудов Владимир Дмитриевич.
Как вы его называете?
В смысле прозвище?
Да.
Трансформатор.
Ну что же, похоже, ты наш, сказал он просто.
Затем встал с корточек и подал мне руку для рукопожатия. Я не стал жать протянутую руку сидя, а тоже встал на ноги, и только тогда обменялся с ним рукопожатием.
Я Михаил Викторович Мухин. Это, указал он на усача, наш док, Владимир Александрович Капитонов. А это Александр Юрьевич Воронин, кивнул он на круглолицего. Тот во время представления кивнул мне и улыбнулся.
Кстати, продолжил Мухин, вон сохнет твоя одежда, у стены кобура, а рядом с ней твой пистолет. А вот и контейнер, он протянул мне мой маленький тубус.
Извините, начал я, стараясь говорить как можно уверенней. Конечно, вы сами назвали имя моего учебного подразделения, но процедура опознавания должна быть двухсторонней
Он прав, поддержал меня Александр Юрьевич после короткой паузы.
Ну, хорошо, сказал Мухин, с укоризной вертя головой из стороны в сторону.
Затем он в свою очередь продемонстрировал последовательность жестов и действий, совершенно мне не знакомую. После ознакомления с ней я мог сказать наверняка только одно: такого опознавательного кода на май не было ни у одного подразделения КСПН. Я стоял удивлённый, с широко раскрытыми глазами, не зная, что и сказать, до тех пор, пока не усмехнулся и не заговорил Воронин:
Даже и не старайся, Дима. Эту последовательность ты и не можешь знать. Это код Мифа-Драннора.
Так вы из Мифа-Драннора? только и смог выдохнуть после паузы я с неподдельным восхищением и интересом, настолько искренним, что заулыбались все.
Как теперь себя чувствуешь, Дима? спросил меня доктор.
Нормально, ответил я.
Сейчас мы это проверим и подтвердим Подойди, пожалуйста попросил меня Капитонов.
После этого он как следует принялся за меня, сначала заставив приседать с закрытыми глазами, затем, не открывая их, дотрагиваться кончиками пальцев до кончика носа. Мне пришлось проделать примерно с десяток тестов, всё в том же духе.
Ну что? спросил Мухин.
Всё в порядке, ответил тот. Шишка, конечно, огромная, но признаков гематомы я не вижу.
Послушай-ка, Дима, спросил меня Александр Юрьевич, где мы?
Я не знаю. Но на каменоломню это мало похоже, ответил я.
Вообще не похоже, сказал Воронин. Но я не об этом. Мы очень далеко от твоего учебного центра? Ты сам-то сюда, вернее туда, он кивнул в сторону шумевшей воды, как попал?
У вас в учебном центре, в санчасти, есть операционный блок? вмешался док.
Есть, ответил я. Конечно, мне не с чем сравнивать, но я не раз слышал от наших врачей, что он достаточно просторен и превосходно оснащён медицинскими инструментами и оборудованием. Насколько я представляю, мы должны находиться недалеко от 72-го учебного центра. С другой стороны, про это, я обвёл рукой вокруг себя, никогда не слышал. Но ведь я наземный оперативник в смысле, будущий
Мои собеседники многозначительно переглянулись.
Что ты здесь делал? спросил меня Михаил Мухин.
В качестве ответа, постоянно сбиваясь и перескакивая с одного на другое, я вкратце рассказал провальную хронику своего первого учебного выброса. Эпизод с Лианной я, конечно, скрыл.
Мы попали сюда примерно так же, как и ты, сказал Мухин. Дальше по коридору, он показал рукой на широкий штрек, уходивший в восточном направлении, прямоугольная дыра в потолке. Мы провалились в неё, когда бежали от «кротов».
Вероятно, какая-то операция Альянса! удивлённо заметил я.
Конечно, я знал про «кротов». Но они были для меня чем-то эфемерным, то есть существующими где-то за границами ареала моего собственного бытия. Теперь надо было считать их реально существующей угрозой.
Наш товарищ ранен, продолжил Михаил Викторович. И было бы очень неплохо отыскать твой 72-й учебный центр. Причём как можно раньше.
Док? обратился он к Капитонову. Изменения в состоянии Андрюши есть?
Сколько у нас времени? в свою очередь спросил его Воронин, кивнув на раненого.
Трудно сказать. Но более суток он вряд ли протянет.
Теперь ты понимаешь, повернулся ко мне Мухин, насколько нам важно быстро отыскать твой Центр?
Так точно! ответил я, трогая свою действительно огромную шишку.
А теперь, сказал Мухин, ты, Гарвий, и ты, Юрьевич, со мной на разведку. Необходимо попытаться отыскать путь в 72-й УЦ. Или хотя бы понять, где мы и как отсюда выбраться.
Я извиняюсь, Викторович, спокойно возразил Воронин, но мне вполне будет достаточно Димы. Вам лучше бы остаться при раненом.