Закончилось всё тем, что мы сцепились снова, сплетаясь в единое целое.
И пусть весь мир подождёт!
Она лежала у меня на груди, поглаживая шрам на сердце, ставший почему-то едва заметным.
Он был контрастнее. Ты постаралась?
Да.
Как называется то, что ты сделала?
«Живород».
Так и называется?
Да.
Мы сможем повторить? Не ритуал, а то, что было после?
Нет.
Почему?
Другая ждёт своей очереди.
Докторша?
Да.
Подождёт.
Ты жесток.
Да. Я не был таким. Раньше.
И станешь ещё жестче. Если выживешь.
Вот именно. Ты видишь будущее?
Нет. Мой муж видел. Он мне сказал, что ты придёшь.
Прям так и сказал?
Он сказал, что придёт странник меж мирами. Воин. Такой же, как и он. Так я тебя узнала.
Не понял.
Какой ты глупенький, прыснула она, все люди дышат разной силой. Твоя силакак и его.
Она мне рассказывала о том, каким ощущают мир экстрасенсы, как видят мир они. Единственное, что я понялчто ничего не понял. Как объяснить монохромному с рождения псу цвет радуги? Так и я. Не увидевне поймёшь.
Ты видишь. Иногда. Боишься только видеть. Не бойся. Ты же воин. Бери всё, что нужно для победы и рази врага.
Почему он умер, если такой великий воин, а ты такой великий целитель?
Его время истекло. Он должен был уйти.
Прости, я не должен был. Я знаю, как терять родных и любимых. И чтобы ты ни делал, ничего не изменить.
Давай не будем, она встала, потянулась ко мне. Я думал, чтобы обнять, но она отстранилась всем телом, расстегнула цепочку с крестом, унесла в предбанник, вошла с ворохом простыней и полотенец. Положив ворох мне в руки, она опять охватила мою шею. Когда она убрала рукина моей груди лежал белый маленький крестик на чёрном кожаном ремешке. А узелка я не нашёл. Ремешок образовывал замкнутый круг без разрыва.
Как его снять?
Никак. Пока ты живон не разорвётся. Ровно за сутки до твоего ухода он сам распадётся. У тебя будет время завершить дела и проститься.
У него был такой же?
Это его.
Я понесу его крест?
Я же понесла твоё дитя.
Что?
Я ведунья, я сразу почувствовала. Жизнь. Живород. Ятебе вернула жизнь, тымне.
Я сгрёб её в объятия:
Будь моей всегда! Будь моей женой!
Она пылко ответила на объятия и поцелуи. Но, когда мы опять обессилели, опять поглаживая шрам, она ответила:
Наши пути расходятся и больше не сходятся. Я не смогу быть твоей. Прости.
Жаль! Как жаль!
Я буду твоей ещё семь ночей, а потом ты должен вернуться. Там твой Путь. Твой бойтам. И там наш враг. А девочкуне обижай. И как ты всех в себя влюбляешь? она укусила меня. Не скажу куда.
Пастораль
Утром я с наслаждением сидел на лавке у порога, подставив лицо и голый торс восходящему солнцу. Мир просыпался. И я оживал. Душой.
Мои спутники выползали на солнышко. Ехидное лицо Громозеки, ошарашенное лицо лейтенантаон так и не вышел из состояния обалдения, радостное лицо Кадета, обиженно насупленная докторша, любопытное лицо великоразмерного ребёнка Прохора и его уменьшенные копиибратья и сёстры, как любопытные зверьки, разглядывающие меня.
Кстати, тут и выяснилось, что значитневерные глаза. Яркий свет был мне неприятен. А на солнце было больно смотреть. Это было похоже на то, как просидев в тёмном погребе, в полдень выходишь на яркий солнечный свет. Глаза привыкают? А моинет, отказываются адаптироваться к повышенной освещённости. Не верные. Но зато в темноте я виделкак кошка. Ну что ж, сам виноватнарушил процедуру. Может быть, я и пожалею об этом, но не сейчас, когда причина нарушения регламента крутится перед глазами.
Громозека, ходишь, боец? спросил я своего телохранителя.
Громозека отчебучил несколько па гопака:
Лучше, чем был, командир! Дарья Алексеевначудо! Но, я вижу, ты за всех отблагодарил!
Пошляк, крикнула Даша, кинув в него картофелиной.
Громозека ловко увернулся, раскланявшись, как мушкетёр Дюма.
Два наряда по кухне! вынес я вердикт.
Теперь Громозека раскланивался мне.
Паяц, резюмировал я.
Кадет? спросил я.
Готов к труду и обороне! Кадет вытянулся по стойке «смирно», попытался щёлкнуть каблуками. Ясно, ноги в порядке.
Оказалось, что причина обалдения лейтенантавылеченный позвоночник. Он мечтал сталь лётчиком, но неудачное приземление при прыжке с парашютом при посещении курсов тогдашнего ДОСААФАдлительное лечение лучшими врачами Союза (профессорская семейка). На ноги его подняли. Но остались дикие боли в сломанной спине, время от времени. С мечтой о небе пришлось расстаться. И вотон сотрудник органов.
Следующаядокторша. Но на мой вопросительный взгляд она сделала обиженную рожу и ушла. Не понял, ей не досталось плюшек? Или это личная обида на меня?
Я же тебе говорила, сказала Даша, появляясь рядом, а потом крикнула, похлопав в ладоши: К столу!
Ревность. Вот напасть! Ещё и передерутся. Я вдруг стал очень популярным у женщин. Необоснованно и незаслуженно. И у каких женщин!
Столы накрыли во дворе. Простая сельская еда была для меня в радость.
Иваныч, что думаешь делать? спросил Громозека.
Хозяйка дала нам ещё неделю отпуска в этом санатории. А сколько даст нам командование? этот вопрос я адресовал лейтенанту.
Он закашлялся, быстрее пережёвывая полным ртом, оттого смутился:
Я городскойсроду не ел вкуснее, пояснил он, а потом по вопросу: Ну, я думаю, неделя у нас есть, коль Дарья Алексеевна была столь любезна.
Он отвесил поклон Даше. Громозека опять заухмылялся, за что звонко получил деревянной ложкой в лоб от меня.
Кто сможет подумать, что неизлечимые травмы будут все устранены за три дня? продолжил лейтенант.
Ну, коли так, то возьму на себя ответственность, сказал я, остаёмся. Думаю, мы заслужили отпуск. Воевали мы хорошо, а будемещё лучше. Принимаю на себя повышенные обязательства.
Иваныч, ты всё испортил, скривился Громозека, всю сказочную атмосферу убил. Я прям себя на партсобрании ощутил.
Не знал, что ты партийный.
Я тоже не знал, что тыначал Громозека, но мой кулак, приставленный к его носу, заткнул ему рот с его очередной пошлостью.
Итак! я стал подводить итог импровизированного собрания. Дарья Алексеевна, если вас не затруднит эта куча шалопаев, то можем помочь по хозяйству.
Иваныч, мы уже, радостно воскликнул Кадет, сенокос же!
Так, чего ждём? Я встал. Давненько я не махал косой!
Ты и косой умеешь? опять ехидничал Громозека.
Слушай, если есть что предъявить, я готов выслушать и даже принять вызовГрозно обернулся я к нему, но Громозека со смехом сграбастал меня в свои медвежьи объятия и стал тискать:
Я просто рад, что ты вернулся, Медведище! И что ты не монах-кастрат, как про тебя думали!
Ах, ты, сучок!
Пять мужиков, полных сил и энтузиазизма, способны свернуть горы, если их вовремя подкармливать и охлаждать, окуная в воду. Благо речушка имелась в наличии.
Сено было накошено, дрова навалены, БТРом перевезены и даже нарублены, покосившиеся строения и заборыпоправлены, крыша подлатанаблаго, не успели они совсем испортитьсяхозяин тут жил крепкий.
И всё этовсего за три дня.
Мне была в удовольствие эта мирная работа. И людям моимтак же. С каким удовольствием я ощущал усталость в теле, как было здорово лежать в реке, смотря на проплывающие облака, зная, что не будет в небе ни самолётов, ни налёта.
А ночамиДаша. Но я и так поступил не по-джентельменски, растрепал интимного. Но для связанности историинадо было. А теперьпромолчу.
Охота на собрата
С шутками и прибаутками возвращаемся с вилами наперевесходили переворачивать валки сена. Подходим к посёлку, а тамшухер. Женщины, дети бегают, кричат. Мы бегом.
Внимательно смотрел на своих людей, ветераныиз расслабленного состояния сразу перешли на боевой взвод. Как сжатые пружины стали. За собой давно заметил, теперь увидел, зримов других.