Это что ж получается, Александр Павлович, вы их кем-то вроде кантонистов хотите сделать?озадаченно спросил император.
Нет, ваше величество, это будет, скорее, нечто вроде колонистов,ответил Шумилин.Поселенцам объявят, что, прожив на новом месте три года, они станут вольными людьми, и им будет выделена земля, которая перейдет по наследству их детям. А ведь земли вокруг крепости Росс воистину райскиеживущие там выращивают пшеницу, овощи и фруктыперсики и виноград. Да и мастерские там естьремесленники из крепости Росс изготавливают бочки, мебель и телеги, а на верфи построили корабли (несколько штук они даже продали испанцам). Так что для тех, кто хочет обзавестись хозяйством или начать свое дело появится возможность осуществить свою мечту.
Да, но как отнесутся власти Мексики к тому, что мы не спрося у них на то дозволения, занимаем их земли?поинтересовался Николай.Не вызовет ли это войну? А ведь у нас там нет ни одного солдатакак я слышал, крепость Росс и прилегающие к ней территории охраняют вооруженные колонисты.
Я думаю, что войны не будет,улыбнулся Шумилин.Во-первых, Калифорния для властей Мексикиэто что-то вроде нашей Сибири. Глухомань безлюдная, от которой лишь одна головная боль. К тому же и воевать там просто некому. Местные вооруженные силыэто пара сотен ветеранов, которые уже позабыли, когда им жалованье платили. А если предложить мексиканским властям хорошее отступное за то, что они официально передадут нам часть Верхней Калифорнии, то до войны тогда точно дело не дойдет.
А как вы собираетесь переправить туда поселенцев?спросил император.Если морем, то это займет много времени, да и народ поплывет больше сухопутный, не привыкший к дальним морским походам. Бог знаетсколько людей помрет от болезней. А если отправить их посуху, через всю Сибирь, то это будет еще хуже. Ведь их в пути надо кормить, надо обеспечить их ночлегом, с собой они должны везти все, что им нужно будет на первое время. Нет, Александр Павлович, это будет почище хождения Моисея по пустыне Синайской. Я на такое согласиться не могу.
Ваше величество,улыбнулся Шумилин,вы правы, и путешествие по морю и посуху весьма опасно и трудно для людей. Но ведь можно отправить поселенцев в Калифорнию через портал. Естественно, небольшими партиями, раз в сутки человек по пятьдесят, но ведь нам спешить некуда. За месяц это будет уже тысячи полторы. Немного? Ну, это как считать. По тем понятиямочень даже много.
Значит, Александр Павлович, вы предлагаете отправить их в будущее, а потом как?
А потом на военно-транспортном самолете доставить на Камчатку, а оттуда через портал в Калифорнию. И займет это путешествие пару дней, а не месяцы или годы. Таким же образом мы сможем доставить для них продовольствие на первое время, инструменты, оружие, словом все, что будет нужно для обустройства. Дадим семян для посева, и плуги для вспашки. А потом, как люди немного пооботрутся дойдет дело и до тракторов, а также магазинных винтовок для самообороны. Словом, не обидим своих предков.
Один русский с винтовкой «Мосина» стоит сотни мексиканских солдат, если не больше. Как-никак поселенцы будут защищать уже свое, а в этом случае к нашему мужику лучше не подходить. Зашибет, как французов в Отечественную войну 1812 года. А если что и наши люди тоже помогут, так что за безопасность нашей колонии в Калифорнии можете не беспокоиться, тем более, что там не будет и врагов, способных им серьезно угрожать.
Это совсем другое дело,обрадовался император.Давайте, подготовьте для меня записку о заселении Калифорнии. Я же напишу Указ, и начнем заселять новые земли России
*
«Главное здоровьице, что ни говори»
В Петербурге после Покрова* выпал снег, который, правда, вскоре растаял. Началась гнилая питерская осень, которая навевает тоску и уныние даже на привыкших к климату Северной Пальмиры жителей города на Неве.
Примечание авторов: *Покров Пресвятой Богородицыцерковный праздник, отмечаемый 1 октября по старому стилю.
Вот, как писал о погоде в Санкт-Петербурге поэт Николай Некрасов:
Начинается день безобразный
Мутный, ветреный, тёмный и грязный.
Ах, ещё бы на мир нам с улыбкой смотреть!
Мы глядим на него через тусклую сеть,
Что как слёзы струится по окнам домов
От туманов сырых, от дождей и снегов!
Злость берёт, сокрушает хандра,
Так и просятся слезы из глаз...
Алексея Кузнецова, который уже окончательно перебрался в прошлое, погода интересовала с чисто практической точки зрения. Он хорошо знал, что осеньсамая простудная пора в Питере. Грипп, именуемый в XIX веке инфлюэнцей, ОРЗ и прочие нехорошие заболевания особо досаждают в это время местным жителям, причем болеют ими одинаково часто, как обитатели петербургских трущоб, так и те, кто живет в роскошных особняках и даже дворцах.
Медик из XXI века уже стал личным эскулапом царя и всего его августейшего семейства. Для этого пришлось вежливо выпроводить из Зимнего дворца старого лейб-медика Мартына Мандта. Сделать это было не так уж простоэтот надменный пруссак пользовался большим влиянием на членов императорской фамилии. Николаю пришлось выдержать отчаянный натиск своих родственников, которые наперебой помчались к самодержцу, стараясь убедить того, что он совершает огромную ошибку, удаляя из Зимнего дворца такого «чудо-доктора».
Но спорить с Николаем, если тот был убежден в правильности своего решения, было абсолютно бесполезно. И Мартин Вильгельм фон Мандт, успевший сколотить в России немалый капитал, вскоре уехал из России в родной Вейенбург.
С его отъездом с облегчением вздохнули русские медики, которых упорно третировал Мандт. А Кузнецов отправил письмо в Дерптский университет, где преподавал теоретическую и практическую хирургию тридцатилетний доктор медицинских наук Николай Иванович Пирогов. В этом письме он приглашал будущего светилу русской медицины перебраться в Петербург, пообещав ему кафедру хирургии в Медико-хирургической академии. В реальной истории Пирогов займет это место в будущем, 1841 году.
А пока, после того, как Мандт навсегда распрощался со своими августейшими пациентами, Алексей провел тотальную диспансеризацию всей царской семьи. Для этого из будущего он привез всю необходимую диагностическую аппаратуру, и уговорил двух своих знакомых медиков отправиться в прошлое. Один из них был хорошим практиком-терапевтом, а втораяопытным акушером. Дело в том, что дамы из царской семьи часто умирали при родах, и потому, чтобы уменьшить среди них количество летальных исходов, необходим был опытный врач по женской части. Все они прошли соответствующую проверку в «компетентных органах», дали подписку о неразглашении, после чего познакомились с действием портала.
Диспансеризация прошла не без скандаловнекоторые из Романовых не желали, чтобы их осматривали в неглиже какие-то неизвестные лекари (а женщина-врач по тем временам вообще считалась нонсенсом!), которыео ужас!даже не знали французского языка, и едва могли изъясняться по-английски. Кузнецову снова пришлось воспользоваться «административным ресурсом», и после отеческого увещевания самодержца его родственники все же прошли обследование, сдали необходимые анализы, им сделали флюорографию, словом, через недели две на каждого из царского семейства завели персональную карту, и Алексей, тщательно изучив катамнез* своих пациентов, сделал для себя соответствующие пометку.
Примечание авторов: *Катамнезвся медицинская информация о пациенте, собираемая однократно или многократно по окончании первичного наблюдения над ним.
В отдельный «красный» список попали те члены царской семьи, кто в нашей истории страдали хроническими заболеваниями, или скоропостижно скончались от инфаркта или инсульта. За ними Кузнецов решил установить особый контроль.
А пока он, во избежание простудных заболеваний проводил профилактические мероприятия среди своих пациентов. Кстати, после того, как он довольно успешно вылечил нескольких приближенных царя, число желающих прибегнуть к его помощи резко возросло. Особенно стала благоволить к Алексею великая княгиня Елена Павловна, супруга младшего брата царя Михаила Павловича. Ее старшая дочь, пятнадцатилетняя Мария Михайловна, отличалась слабым здоровьем и хрупким телосложением. Кузнецов знал из истории, что эта умная и начитанная девушка умрет от чахотки в возрасте двадцати одного года. Учитывая, что из пятерых дочерей Елены Павловны выживет и выйдя замуж обзаведется потомством лишь одна, и то, что две дочери великой княгини уже умерли в малолетстве, Алексей решил сделать все, чтобы первая и самая любимая дочь великокняжеской четы выздоровела.